Homo

Морозы, а вовсе не божия кара,
Сгубило в полёте героя Икара.

И если помыслить, то миф небылица,
На горный ледник не взойдёт кобылица.

И так, до чего не коснись  - ахинея,
Зыбучим песком предстаёт эпопея.

В преданиях древности мизерность смысла,
Иду налегке, сдав в музей коромысла.

И мыслю себя динамичной затеей,
Надеясь на встречу с раскошной идеей.

Зима наступила метелью на угги,
Волнуя ветвятся Бетховена фуги.

Тончайшими нитями снег паутинкой,
В мелькающих проблесках тинится льдинкой.

Гуашь облепившего инея ровна,
В руна завитках безупречного овна.

Из пятен, одни снегири, да синицы,
Не райские ясно, но яркие птицы.

А если бы не было печки, и дома,
Ну разве бы был, без камина, я Ноmo.

Овчар отрицательно лает, хитрющий,
Ведь северный ветер колючий, и злющий.

Тепло согревает, под пухом, и мехом,
Чертовски приятную жизнь человеком.

В угольях огонь распускает бутоны,
Светясь желтизной расцветают пионы.

Поленья трещат, языками играя,
На сцене горит артистичное пламя.

Не первой зимы намотаю я жилы,
Не мистикой, доместикацией живы.

Из миски амброзию вылакав кошка,
Мурлычет таращась в узоры окошка.



Заглавная тема «He’s a Pirate» («Он — пират»), про похождения Джека Воробья.


ДОМЕСТИКАЦИЯ, доместикации, (от лат. domesticus - домашний)



ЕДИНОСУЩНЫЙ (ОМОУСИОН)
(Homo
ousion). Это слово стало важным теологическим термином, когда на Никейском соборе в 325 г. его использовали, чтобы обозначить соотношение между Сыном Божьим и Богом Отцом. Позднее оно стало обозначать также отношение Св. Духа к Отцу и Сыну и сделалось важнейшим средством в развитии учения о Троице.Homoousios буквально переводится с греческого как "такой же" (homo) "по сущности"(ousia), или, как принято переводить, "единосущный".
Однако, чтобы понимать, что имеют в виду, когда утверждают, что Сын единосущен Отцу, необходимо точно уяснить смысл понятий тождественности и сущности. Едва ли отцы Никейского собора рассматривали homoousios с точки зрения категории первой сущности (ousia) у Аристотеля, крый подousia paзумел просто отдельную вещь. В противном случае утверждение о том, что Отец и Сын сутьhomoousios, означало бы, что эти два термина служат выражением одной и той же единственной реальности, без всякого в ней различения. Сохранилось свидетельство о том, что Антиохийский собор (268) осудил употребление homoousios, поскольку Павел Самосатский использовал его именно в этом смысле.
Точно так же отцы Никейского собора не принимали во внимание аристотелевскую категорию второй сущности, края у Аристотеля была родовым понятием, подчиняющим себе различные виды. Вероятно, ариане истолковали утверждения никейцев как раз в этом смысле. Они выдвинули следующее возражение учение никейцев о homoousios противно логике, ибо оно предполагает разделение неделимой божественной сущности. Отцы собора прибегали к помощи многих аналогий для выражения соотношения между ипостасями в аспекте аристотелевской категории второй сущности (напр., человек и человечество), но они пользовались и другими аналогиями, выражающими гораздо более тесные отношения, чем между отдельными индивидами, подчиненными роду (напр., отношение лучей к солнцу или реки к источнику). Во всяком случае, они постарались указать пределы использования подобных аналогий для утверждений о Боге.
В учении никейского и постникейского православия сущностное отношение между Отцом и Сыном (в постникейский период и Св. Духом) рассматривалось как такое, в к-ром Сын заимствует своюousia от Отца, в силу чего Отец и Сын уже не совсем одно и то же, а Отец подлинный источник бытия Сына. Тем не менее утверждалось, что в этом (вечном) заимствовании Сын единосущен (homoousios) Отцу, а значит, то, что есть Отец, и то, чем Он обладает, то же самое, что есть и чем обладает Сын. Т.о., согласно определению А. Робертсона, речь идет о "полном и нерушимом продолжении Бытия Отца в Сыне". Хотя такое употреблениеhomoousios оставляет многие вопросы нерешенными, использование этого термина считалось необходимым, ибо он лучше любого другого отображал описанное в Библии отношение между Отцом и Сыном, и отображение это решительно опровергало арианское представление о Сыне как о творении, всецело отличном от Отца и имеющем свое начало.