Беседы с мудрецами Вуди Аллен

Сегодня знаменитому кинорежиссеру Вуди Аллену (р. 1 декабря 1935 г.)   исполнилось 85 лет. А потому   наш корреспондент негламурного журнала «Экспромт» Михаил М. мысленно взял у него интервью:


М. – Уважаемый мистер Аллен, мы знаем Вас как всемирно известного кинорежиссера, актера, сценариста, писателя. Можно смело сказать, что Ваша жизнь удалась. Считаете ли Вы себя счастливым человеком?

В. А. – Единственный способ быть счастливым – это любить страдания.

М. – Неужели?! Я совсем не мазохист, и значит, никогда в жизни не узнаю вкуса счастья?

В. А. –  Жизнь полна невзгод, одиночества и страданий – и к тому же заканчивается все это слишком рано.

М. – Как же тогда все это терпеть? И зачем?

В. А. – Иногда я думаю о самоубийстве. Но я такой невезучий, что и это, наверно, было бы только временное решение.

М. – Возможно, Вас удерживает страх смерти?

В. А. – Я не боюсь умереть. Я просто не хочу при этом присутствовать.

М. – Вот в этом я с Вами согласен. Кроме того, религия считает самоубийство самым большим грехом. А ведь Бог все видит.

В. А. – Я верю во всевидящее око, которое сверху наблюдает за нами. К сожалению, это правительство.

М. – Увы, и оно тоже. А разве Вы не верите, что Всевышний постоянно следит за каждым нашим шагом?

В. А. – Если бы только Бог дал мне какой-нибудь ясный знак! Например, открыл счет на мое имя в швейцарском банке.

М. – И тогда бы Вы поверили, что Бог Вас любит?

В. А. – Каждый думает, что Бог на его стороне, а богатые и могущественные это знают.

М. – Почему все так стремятся разбогатеть? Разве деньги – это все?

В. А. – Деньги – это еще не все, и все же лучше быть богатым, чем здоровым.

М. – Нет, не могу согласиться! Лучше быть здоровым бедняком, чем все время страдать от болезней, даже имея состояние. Хоть болеть с деньгами комфортнее, чем без них.

В. А. – Богатство лучше, чем бедность, – но только по финансовым причинам.

М. – Кстати, о здоровье. Медики нам говорят, что можно оставаться здоровым довольно долго,  если вести правильный образ жизни.

В. А. – Можно дожить до ста лет, если отказаться от всего того, ради чего хочется жить сто лет.

М. – А ради чего? Неужели, чтобы предаваться  телесным излишествам?

В. А. – Любой человек состоит из души и тела. Душа выбирает возвышенные вещи – вроде поэзии и философии, а тело хочет веселья. Мне больше нравится второе.

М. – Ну, веселья часто хочет не только тело, но и душа. Или, точнее, разум. Только у них разные способы веселиться. И не у всех людей развито чувство юмора.

В. А. – Будь у людей больше чувства юмора, мы бы жили в совсем другом мире.

М. – И чтобы хоть как-то приблизить этот другой мир, вы снимаете комедии, несмотря на свое трагическое мироощущение?

В. А. – Единственная разница между трагедией и комедией состоит в том, что в комедии люди находят способ справиться с трагедией. Конечно, юмор не может быть ответом на все жизненные проблемы, но он служит чем-то вроде лейкопластыря. Это уж точно лучше, чем все время ходить разбитым.

М. – Несомненно, лучше. Но почему все-таки жизнь столь трагична, если нам говорят,
что на все – воля Божья? В чем Вы видите замысел?

В. А. – Если окажется, что Бог есть, вряд ли он злодей. Но, как ни крути, приходится признать, что он, в общем-то, двоечник.

М. – Ну, это совершенно невозможно! Стоит только представить себе бесконечную Вселенную с ее непреложными законами! Вероятно, все беды на нашей маленькой земле – от дьявольских козней?

В. А. – Зло проистекает не от дьявола – оно коренится в банальности. Зло состоит в том, что мир равнодушен. Ты идешь по улице, видишь бездомных, умирающих от голода людей – и тебе все равно. В каком-то смысле ты становишься носителем зла. С моей точки зрения, равнодушие эквивалентно злу.

М. – Согласен. Но возможно, это равнодушие – просто защитная реакция: вы понимаете, что не можете приютить всех бездомных и накормить всех голодных. А часто не можете взять на себя заботу о других, потому что не в силах решить и собственных проблем. И не вы устроили этот мир так, что горстка людей купается в роскоши, многие едва сводят концы с концами, а кто-то погибает от нищеты. Так было всегда, и если мир меняется к лучшему, то слишком медленно. Такова реальность.

В. А. – Я ненавижу реальность. А реальность, к великому моему сожалению, пока единственное место, где на обед дают добрую порцию стейка.

М. – Я тоже не в восторге от реальности, несмотря на кое-какие маленькие радости, но другого нам не дано.

В. А. – Что если мир – иллюзия и ничего нет? Тогда я определенно переплатил за ковер.

М. – Это, конечно, досадно. Но иллюзорный мир нам предлагает искусство. Оно подражает жизни. А есть мнение, что порой жизнь подражает искусству.

В. А. – Неверно, будто жизнь подражает искусству, – она подражает плохому телевидению.

М. – Разве телевидение бывает хорошим? Ладно, искусство тоже бывает разным. А те, кто его творят, как правило, не самые добрые и отзывчивые люди?

В. А. – Творческие люди довольно часто бывают эгоистами. Им нужно уединение, нужен порядок; в отношениях с людьми они часто ищут чего-то важного для себя, совершенно не думая, насколько деликатны они при этом по отношению к другим.

М. – Вы –  человек талантливый, большой художник и, вероятно, знаете это по себе? 

В. А. – Меня считают интеллектуалом, потому что я ношу очки, и художником, потому что мои фильмы не приносят дохода. И то и другое неверно.

М. – Разве Вы не интеллектуал?

В. А. – Мозг – мой второй любимый орган.

М. – Намек понял: поговорим о любви. Или о сексе. Кстати, в чем Вы видите разницу?

В. А. – Между любовью и сексом большая разница: секс снимает чувство неловкости, любовь его порождает.

М. – Значит ли это, что Вы предпочитаете секс?

В. А. – Секс между мужчиной и женщиной – нечто потрясающее, при условии, что вы окажетесь подходящим мужчиной и подходящей женщиной.

М. – Все это прекрасно, но обычно считается, что познать счастье можно только в любви.

В. А. – Тот, кто был счастлив в любви, не имеет о ней никакого понятия.

М. – Неужели?! А что Вы думаете о браке?

В. А. – Я старомоден. Я верю, что люди должны сочетаться браком пожизненно, как голуби и католики.

М. – Но сами Вы все-таки развелись.

В. А. – Некоторое время мы решали, что делать: поехать на Багамские острова или развестись. И решили, что Багамы – удовольствие всего лишь на две недели, а развод – это вечная ценность.

М. – Думаете, что холостяком быть лучше?

В. А. – Холостяк живет как король и умирает как собака; женатый живет как собака, зато умирает как король.

М. – В современном мире, особенно на западе, вошли в моду гомосексуальные браки. Как Вы к этому относитесь?

В. А. – Сам я практикующий гетеросексуал, но бисексуальность вдвое увеличивает ваши шансы на знакомство в субботу вечером.

М. – Да, если не быть слишком разборчивым. Но на фоне перманентных военных конфликтов и сокращения рождаемости в «цивилизованных странах» такая мода может привести к постепенному вымиранию.

В. А. –  Человечество стоит на распутье между смертельным отчаянием и полным вымиранием. Господи, даруй нам мудрость сделать правильный выбор!

М. – Как, Вы обращаетесь к Богу, будучи атеистом?!

В. А. – Для вас я атеист, а для Бога – конструктивная оппозиция.

М. – Что привело Вас в оппозицию?

В. А. – Сократ покончил с собой – так, во всяком случае, говорили. Христа просто прикончили. Ницше съехал с катушек. Если кто-то за всем этим и стоит – там, наверху, – он определенно не хочет, чтобы о нем кто-либо прознал.

 М. – Что же, Ваши доводы мне понятны. А приходилось ли Вам в течение жизни сожалеть о каких-то ошибках, разрывах, о чем-то, что не сбылось?

В. А. – Единственное, о чем я жалею в жизни, – это то, что я не родился кем-то другим.

Так закончилось мысленное интервью с нашим остроумным собеседником.