Страх

 Ещё вчера, Зоя Викторовна весело отмечала свой шестидесятилетний юбилей. Гостей было немного – дети и две соседки-старушки. Играла музыка, все веселились, стол тоже можно сказать ломился от продуктов и различных кушанок. «А то, что людей мало, так просто такие нынче  коронавирусные времена» - сама себя  успокаивала за столом Зоя Викторовна.
 Но вот наступило сегодня, и слегла наша юбилярша. Поднялась температура, что постепенно привело к страшным недомоганиям. Делать ничего не хотелось,  есть тоже, даже кусочек хлеба съесть не могла, только пить и пить требовал организм. Хоть и не хотелось смотреть вчерашние новости, но, пересилив себя, включила телевизор. А там всё одно и тоже, рассказывают, какие успехи у нашего правительства в борьбе с коронавирусом, сколько человек заболело, сколько умерло и сколько вылечилось.
« А что если у меня коронавирус?» - вдруг обуял страх Зою Викторовну.
И начала она переключать каналы в надежде, хотя бы краем уха услышать, что в таком случае надо делать, к кому обратиться и какие лекарства пить.
Но сколько бы не переключала каналы, везде одно и тоже, где-то лекарства и продукты волонтёры приносят больным коронавирусом, а где-то люди одев маски и перчатки, сами рано утром или поздно вечером выходят из дома в магазин и аптеку. А по одному из каналов вскользь промелькнуло, что лекарств в аптеках вовсе нет. Это Зоя Викторовна, хотя и с лёгким чувством недоверия, как-то ещё легко восприняла. Но когда услышала, что скорые с больными, по нескольку часов стоят у больниц, чтобы сдать на лечение больного коронавирусом или вообще больных прямо на носилках оставляют возле больницы. Да ещё в след за этой передачей, диктор начал зачитывать, сколько человек умерло от новой заразы, ей вообще стало жутко. «Зря, я разболелась, увезут и бросят где-нибудь, будешь лежать у порога больницы, пока койка после умершего не освободится». И так ей плохо и страшно стало, что уже и не поймёшь, от чего она больше всего страдает, от болезни или от нагнетаемой центральными каналами России паники.
 Сначала стало холодно, затем бросило в пот, а попросить-то некого, чтобы заварили бруснички или чая с мёдом принесли. Дети, отпраздновав юбилей матери, разъехались по своим городам и весям, а соседок беспокоить не хотелось. Но как бы ни было тяжело, встала с дивана и медленно, держась за стенки, побрела в коридор к стационарному телефону. И только дойдя, опомнилась, «зачем мене соседка, заражу ещё, позвоню-ка я лучше сразу на скорую, глядишь и приедут». Вчера, кто-то из тех же соседок рассказывала, что в их маленьком городке, больницу переоборудовали под ковидных. А больных другими болезнями, пусть даже простудными, в больницу теперь не возят. И опять Зое Викторовне стало страшно, «если смысл звонить, но опять же, если не позвоню, умру дома, и никто не узнает». Постояв и покачавшись от слабости у телефона, всё же решилась позвонить. Да и как не позвонить, если температура под сорок, а дома нет практически никаких лекарств, кроме аспирина и эналаприла от давления. С первого раза не дозвонилась, расстроилась и побрела, склонив голову, ширкая домашними тапочками в комнату на диван. Прилегла, выключила телевизор и задумалась, как же это так получилось, что вот она смертушка, а рядом не одного близкого человека. Муж погиб ещё молодым в тридцать лет, поднимала и растила детей одна, пережила перестройку, девяностые, много трудилась, поставила всех на ноги. А сама вот сейчас одна. Приехали, понавезли подарков, а поговорить и побыть хоть немного с матерью после дня рождения никто не остался. «Позвонить? Нет, не буду. Зачем их лишний раз расстраивать. Ещё сорвутся, бросят всё и приедут», - сама себе улыбнулась с последней мыслью  Зоя Викторовна. «Не приедут! Да и звонить я не буду». – Поставила точку в этом вопросе обессиленная женщина.
Думы, какие-то думы, о детях, о своей болезни, до того растрепали психику женщины, что показалось ей, будто в дверном проёме мама стоит и как в детстве кружку с горячим чаем предлагает:
-Выпей, доченька, чайку с мёдом, полегче станет.
Не помнит Зоя Викторовна, как на кухне оказалась, очнулась только тогда, когда мёд в кружке с чаем размешивала.
Намешала, попила, и прокатилось тепло по встревоженному болезнью организму. Нет лучше не стало, но до дивана, держа в руке кружку, дошла бодрее, чем когда шла к телефону. Присела, допила чай, измерила температуру и вспомнила, что ей надо звонить на скорую. Встала, борясь со слабостью, чуть не упала, но устояла на обессиленных дрожащих ногах.
«А может давление поднялось, от того и чапает»,- взяла прибор с тумбочки, села, превозмогая усталость и раздражение из-за того, что всё плохо получается, смерила давление. Глазам не хотелось верить, а разум стонал и плакал от страха – сто десять на семьдесят, не может быть, при её рабочем сто пятьдесят. Отложила тонометр, прилегла и давай себя жалеть.
«Инфаркт бы не получился»,- слышала она, как-то от своей подруги-покойницы, что инфаркты случаются при низком давлении. Всё в голове перекрутила, а чёрные мысли лезут и лезут в голову: «Не одно, так другое, просто напасть какая-то. Сглазил меня, что ли кто-то?» И верно, не успела подумать, как вспомнила, почтальонка на днях приходила, как раз перед днём рождения, новая какая-то, так на неё посмотрела своими чёрными глазами, что аж, как-то не по себе стало, а, уходя, ещё позавидовала, что пенсия в тринадцать тысяч у Зои Викторовны, сильно большая.
Вспомнила её глаза и опять стало страшно. Страшно вставать, страшно ходить, страшно думать, но идти надо. «Скорая не будет ждать» - ни с того, ни с сего вдруг мелькнуло в голове.
-Да что это такое, со мной?  Идти надо вызывать скорую, а то совсем с ума сойду, - потихоньку вставая, каким-то странным сиплым голосом пробурчала Зоя Викторовна.
Но обессиленная то ли от болезни, то ли от своих дум нехороших, только немного привстав, ни села, а упала вновь на диван. «Мобильник бы, мобильник сейчас» - замелькало в воспаленном сознании. Однако мобильный телефон остался там, в спальне и чтобы до него добраться, тоже надо, как-то встать. Страх же перед новым падением  пересилил рациональное решение встать и пойти. Хоть и понимала Зоя Викторовна, что именно сейчас от того, сможет или нет, она добраться до телефона, зависит её жизнь. Но, как перебороть страх и найти в себе силы встать и хотя бы держась за стены дойти до спасительного телефона, она не знала. Был бы если, кто дома и хотя бы морально поддержал в таком состоянии человека, тогда бы она, может быть, справилась и была бы, пусть на шажок, но ближе к выздоровлению. А, так, обливаясь потом и слезами, Зоя Викторовна ничего лучше не придумала, как сползти с дивана на пол и где перекатываясь с боку набок, где ползком, наконец-то, добралась до высокой, ещё советской тумбочки в коридоре, на которой стоял стационарный телефон. Телефон высоко и попытка подняться по тумбочки ничего не дала, тогда совсем обессилив, женщина, не подумав, что телефон может разбиться, потянула его за провод, благо он шёл от пола. Телефон упал, но удачно, прямо на стоящую возле тумбочки уличную обувь Зои Викторовны.
В горле всё пересохло, пот лился ручьями, но пальцы уже набирали спасительное 0-3. А сколько же было горя в глазах валявшейся на полу женщины, когда на обратном конце провода один раз раздавшись, долго не прекращались гудки.
-Пусть не отвечают, пусть молчат, а я буду звонить, и звонить, сама себе сказала Зоя Викторовна.
И звонила, пока не дозвонилась, но вместо спасительного «едем», услышала, на свой рассказ о болезни «мы выезжаем, только к коронавирусным больным».
-Доченька, что же мне-то делать? Я ведь одна дома!
-Извините, ничем помочь не можем, вызывайте участкового терапевта,- ответил бездушный голос.
«Дело к ночи, какой терапевт, - мелькнуло в голове, - теперь, только завтра, а что сегодня делать?» – положив голову на холодный пол у самой входной двери, испуганно подумала Зоя Викторовна.
Что на полу холодно, она не чувствовала, ей наоборот было жарко, так бы может быть и уснула, но чувство страха за собственную жизнь, не давало ей это сделать.
В любом возрасте, даже когда за сотню лет, человек хочет жить, а ей всего-то шестьдесят. Поэтому, хоть и затуманилось сознание, решила Зоя Викторовна бороться. Но как? Для начала, наверное, всего вернее на инстинктивном уровне, начала стучать в свою же собственную дверь. Разум не надеялся, но рука, которой можно было ещё чего-то делать, стучала и стучала. Долго стучала или нет, но за это время Зоя Викторовна успела потерять сознание, или, как в народе говорят отключиться. Чего только не видела, она за эти секунды, и мужа в белых одеваниях, и маму с папой, желающих помочь ей. Но разразилась молния с громом и очнулась изнемогающая от болезни женщина. Первым делом, услышала стук в дверь, не своё царапание, а настоящий стук с той стороны двери. Инстинктивно спросив: «Кто?» женщина зарыдала и как могла, крикнула: «Спасите, я здесь!»
-Сейчас, тётя Зоя, сейчас!- раздался голос соседки по лестничной площадке.
А следом послышался скрежет ключа в замочной скважине. И, наконец, дверь открылась.
-Да что же это такое? Что случилось? – молодая соседка из квартиры напротив, наклонилась и, причитая, начала поднимать Зою Викторовну с пола.
Старушка, забыв о своей слабости, не сопротивлялась, а как могла старалась помочь молодой, худенькой женщине поднять себя. Сама она была, хоть и не высокая, но полненькая. Хорошо снизу пробегал, какой-то парень на верхние этажи. Вот с его-то помощью Наденька, так звали соседку, довела Зою Викторовну до дивана.
-Спасибо вам! Спасибо, мои дорогие! – только усевшись, начала благодарить своих спасителей Зоя Викторовна.
-Да вы вся горите, давайте, смерим вам температуру, – взяв градусник с тумбочки стоящей около дивана, и встряхнув его, подала Зое Викторовне Надя. Потом, повернувшись к парню, попросила,- принеси, пожалуйста, с кухни тёпленькой воды. Пить, наверное, хочет, сколько пролежала на полу, неизвестно.
И тут, Зоя Викторовна, отреагировав на ласковое щебетание молодой женщины и жажду, простонала: «Пить, пить, доченька».
Парень, хоть и был молодой, но заражаться коронавирусом не хотел, поэтому, чуть отвернувшись, чтобы никто не заметил, надел на себя маску.
Принёс воды и быстро, даже не прощаясь, удалился.
Наденька попоила Зою Викторовну, посмотрела градусник и ахнула:
-Тридцать девять и девять! Скорую надо вызывать!
-Не надо доченька, звонила я уже, не ездят они, только к ковидным могут приехать,- из последних сил прошептала Зоя Викторовна.
- Сейчас, я их расчешу, да что же это такое? – набрала на мобильном, номер скорой.
Но, как бы она не кричала, как бы не ругалась, ответ на том конце провода был категоричен: «у нас постановление, звоните в поликлинику».
- Ну что, доча, расчесала? Сама-то хоть надень маску, а то не дай боже, я тоже этой заразой больна» - довольная от оказанного ей внимания, бодрее проговорила размоченными живительной влаги устами, Зоя Викторовна.
-Теперь-то уж что, не больны вы этой заразой. А если и так, не бросать же вас, если что, вместе будем болеть, - счастливо улыбнувшись, добавила Надя – главное живы остались, а то не дай боже меня бы дом не оказалось и не услышала бы я ваш стук.
- Да и не говори, Надюша, не боялась я так, пока была одна дома, а сейчас от страха, чтобы могло со мной случится, даже в холод бросило.
-Не от страха, а от простуды, дорогая Зоя Викторовна, - и поправив у пожилой женщины подушку, добавила, - давайте лучше будем лечиться. Где у вас аптечка?
- Нет там ничего, один валидол и тот прошлогодний,- опять почему-то тихо, как  будто извиняясь, простонала Зоя Викторовна.
- Ничего, лежите, я сейчас сбегаю к себе, у меня много чего есть, - быстро встав со стула и направившись к двери, уже на ходу договорила Надежда.
Вернувшись, выложила на стол целую кипу лекарств:
-Вот теперь живём, Зоя Викторовна! А завтра с утра, вызову вам терапевта.
-Доживу ли я до завтра,- сама, напугавшись своих слов, прошептала пожилая женщина.
- Теперь-то доживём, Зоя Викторовна, не дождётесь,- погрозила кому-то в воздухе маленьким кулачком Надя.
-Правильно, Наденька, не охота быть циферкой среди умерших, что считают каждый день по телевизору.
-Не слушайте вы эту гадость, здоровее будете, - помолчав, добавила Надя,- а я то думала, вы простыли, а вы просто наслушались и внушили себе эту заразу.
-Да ну тебя, Надя! Разве ж так бывает, чтоб от телевизора заразиться?
- Пустые разговоры, Зоя Викторовна, давайте лучше, я вам таблеточек дам,- выбирая нужные таблетки, перевила разговор на лечение Наденька.
Выпоив женщине таблетки, Надя взяла тонометр и предложила ей смерить давление, а сама ласковым, нежным голосом всё успокаивала и успокаивала больную и одинокую соседку.
-Ничего, Зоя Викторовна, поставим мы вас на ноги. Сейчас смерим давление и медка вам наведу. А мёд, ещё бабушка моя говаривала, от всех болезней помогает. Так, что, всё будет хорошо! Главное, не унывать и душу не разрушать думами разными.
-Спасибо, тебе доченька, спасибо! Чтобы я без тебя делала. Второй раз уже меня от смерти спасаешь.
- А я думала, забыли вы, что ключ в прошлый год от своей квартиры мне дали.
-Когда у двери лежала, действительно не помнила. А сейчас, когда чуть-чуть отлегчило, вспомнила. Всё вспомнила, моя дорогая, и как инфаркт у меня случился, и как ты скорую мне вызвала. Где-то, в справочнике, под телефоном и твой номер мобильного записан.
- Так, что же вы мне сразу не позвонили?
-Так вот, видишь, забыла. Вылетело, как-то из головы.
Надежда улыбнулась:
-Бывает! А я как раз из аптеки ворачивалась, как знала, сходила, против вирусных и антибиотиков набрала, пока они есть, а то на-прошлой недели ничего не было.  Иду, слышу, стук, не стук, царапается кто-то в вашу дверь.
- Помню, как лежала, а как стучала, не помню,- вновь почти неслышно проговорила Зоя Викторовна.
-Услышала и скорей домой поспешила за вашим ключом, - всё ещё находясь под влиянием недавнего волнения, продолжила Наденька, - думала, опять инфаркт. А вы вон, что удумали. На полу валяетесь.
-Прости, ты уж, меня старую, за беспокойства и хлопоты, - извиняюще протянула Зоя Викторовна.
-Да, что вы, какое беспокойство, всем нам когда-то помощь нужна. Разве ж, я не понимаю, как одной тяжело, - и почти сразу добавила, - давайте, я у вас сегодня переночую, всё ж полегче будет.
28.11.20
Фото из Интернета