на станцию Дырестуй

Я впервые услышал о Дырестуе при таких обстоятельствах, это когда Эдик Бальбуров собирался переезжать из Улан-Удэ в Новосибирск, в головную организацию сибирской науки. До этого для меня, как самого бесполезного в научной перспективе, Эдик получил разрешение от завотделом литературоведения и фольклористики Михаила Инокентьевича Тулохонова сидеть не в кабинете сектора русского фольклора, а у него на квартире и ожидать приезда грузовика с контейнером, куда надо было загрузить мебель для обустройства в Новосбирске. Ожидание затянулось дней, однако, на пять.
Ожидая мы с Эдиком беседовали на разные темы и выпивали и закусывали курами, запасенными Эдиком на период ожидания. Жена Эдика Татьяна была уже в Новосибирске, чтобы принять полученную по обмену квартиру.
Один раз мы даже сходили в "Зверинец" - летнюю пивнушку, огороженную сеткой рабица слева от входа в кафе Саяны. Поскольку дело было в самый разгар андроповщины, когда проводились рейды по выявлению тунеядцев и прогульщиков по баням, кинотеатрам и пивным, мы попали как раз к такому рейду, правда несколько опоздали и наблюдали со стороны, как любителей пенного упаковывают в воронки. Когда мероприятие закончилось, мы спокойно зашли в пустующий зверинец и без всякой очереди спокойно выпили по паре этого самого пенного и еще повторили.
На пятый день контейнер прибыл, мы с Эдиком загрузили его - грузчики, по понятиям того времени командовали нами и рационально размещали груз внутри контейнера. 
А назавтра Эдик устроил мальчишник. Отходной. Присутствовало человек двадцать, как работников БНЦ, так и некоторых представителей творческой интеллигенции города. Был и театровед Анатолий Политов. Из мебели остались только кухонный столик, купленный еще Африканом Бальбуровым и несколько поломанных стульев и колченогих табуретов. На столике присутствовали многочисленные бутылки и легкая закуска. На стульях и табуретках никто не сидел. Относительно молодые мужики передвигались по комнатам, выпивали, закусывали и, что называется - тусовались.
Драки из-за интеллигентности не происходили, но силу показать хотелось. Вылилась избыточность энергии в соревнование, кто в два прыжка преодолеет пустую комнату по диагонали. В два удалось только каратисту-китаевеведу Гене Дагданову и мне. Остальным удалось только в три.
Тогада я объявил, что преодолею расстояние в три прыжка, посадив на закорки самого тяжелого Бату Баяртуева. Мне удалось с Батой за плечами преодолеть диагональ за два прыжка, но, когда я ссадил девятипудового Бату и поднял кулак в честь победы, в моих кишках от дикой перегрузки началось бурление и я ринулся с сортир. При выходе Толя Политов ехидно меня спросил:
- Ну что, съездил на станцию Дырестуй?
Зандан Дугаров:
- Почему с Батой, а не Батом?
Юрий Извеков:
- Бата это как Данила. Он и по паспорту не Бато, а Бата.
Булат Аюшеев:
- Целый рассказ получился.
Юрий Извеков:
- Озеро Зайсан и станция Дырестуй.
Булат Аюшеев:
- Не понял.
Юрий Извеков:
- Это когда мне в раннем детстве случалось обоссаться в постели, бабушка мне ехидно говорила:
- Ну, что, опять озеро Зайсан.