Фомин

Был самым старшим ты в палате,
За нами всеми наблюдал.
Тебя мы слушались охотно,
Вопросы быстро ты решал.
С пастели встать, увы, не мог.
Вопросы все решал словами.
Был, правда, случай как-то раз,
Пришлось вопрос решать руками.
Бунтарь с мочой играться стал,
Сначала пил, потом плевался.
Он мог ходить, а мы все — нет.
Ну и сосед же нам достался!
Ты притаился, долго ждал...
Поймал его и проучил.
Не бил, конечно, испугал,
Так, подержал и отпустил.
Был днём обычно молчалив,
Но к ночи, свет лишь выключали,
Ты пробуждался, оживал,
А мы, напротив, умолкали.
Историй ждали все твоих.
Ты, словно книга, раскрывался.
Откуда брал их? Сочинял?
А может, в книжках понабрался?
О ниндзя слушая рассказ,
Где мы и кто мы забывали.
Всех нас легко переносил
Туда, где ниндзя обучали.
Суровый тренинг был у них,
В конце их ждало испытанье:
Висели ниндзя на ножах.
В груди, под кожей те, страданье!
Но боль презреть они должны,
Качаясь, кожу разорвать,
А тех, кто струсит, оставляли
Там на деревьях умирать.
Досталось ниндзя одному:
Наставник парня невзлюбил,
Ножи под мышцы парню вставил,
Уж больно парень ловким был.
Качался ниндзя, только боль.
Освободились все, ушли,
А он остался умирать.
«О, силы неба и земли!»
Про воду вспомнил — камень точит.
Но нужно время, время есть.
«Боль — ерунда! Качаться нужно!
Пока я жив, надежда есть!»
Освободился, жил в горах,
Бессмертным стал, всех пережил.
Колодец сделал, меч внизу,
На меч тот броситься решил.
«Не разобьюсь, так меч убьёт!
Калекой жить я не хочу!»
И прыгнул вниз, в колодец тот.
«Свой дух на дне освобожу!»
Но не погиб, калекой стал.
Пронзён мечом, ни встать, ни сесть.
На дне колодца он лежит
И ищет выход. «Выход есть!»
Не ты ли тот калека, ниндзя,
Парализованный лежишь
И ищешь выход из колодца?
Не знаю как, вопрос решишь!

На дне колодца выхода нет,
Ищи его там, откуда льёт свет!