Не встал. От третьего лица

Ну наконец-то познакомился с красоткой.
Бывает, знаешь, словно флеш-роял!
В кармане нервно гладил пятисотку,
И он рискнул. И он не проиграл.

Она глядела, как удав на мышку,
Когда он ближе томно подходил,
Переживая за свои подмышки,
Жалея, что неделю их не брил.

Он, представляясь, смутно запинался,
Ведь красотою был заворожён.
И в сердце рок-н-ролл не унимался,
Он будто насквозь ею был прожжён.

И, к удивленью скромного студента,
Чудесная в улыбке расплылась,
Всю жизнь он ждал подобного момента,
И понял- наконец мечта сбылась!

Она не говорила- словно пела.
Как самый лучший в мире соловей.
Она сказала, что давно хотела
И попросила, чтобы был смелей.

И вот они плывут по вестибюлю,
Метро похоже на большой дворец.
Он крепко держит за руку лапулю.
И верит: одиночеству конец!

Они в тот вечер с нею зажигали,
И посетили всё, что можно посетить,
Гуляли, пели, пили, танцевали,
Она не постеснялась оплатить.

И мчался лимузин их как Феррари,
Мустанги оставляя позади.
От губ её шёл аромат "Campari",
Когда ему шептала: "Обними".

Он обнимал и чувствовал, что лето
Его судьбе вручило лучший день
Он целовал и вторил ей при этом,
Что полюбил бы даже её тень!

Она в объятьях таяла, и сердце
Так билось, словно дятел по стволу,
И говорила: "Кажется влюбилась",
И думала: "Всю жизнь отдам ему".

Ее "Montale" глушил его "Armani",
В словах "Jack Daniel's" могли бы уловить,
В хмельном пылу они в японском ресторане
Смогли Olmekой Gold фонтан залить.

И около восьми утра примерно
Он ей признался: "Больше не могу.
Хочу тебя безумно и чрезмерно!
И если не отдашься, я умру".

И наконец их Marriott-отель  дождался,
И лепестками роз усыпан был их путь,
Он на неё уже практически кидался,
Она смеялась: "Подожди чуть-чуть".

В свой президентский люкс они ворвались,
Горя от жадной страсти и любви,
И так ужасно сильно целовались,
Что губы разодрали до крови.

Она горела, он горел желаньем,
И были не важны им тайны душ,
Она лишь проронила на диване:
"Я быстро, на минуту только в душ".

Он ждал. Сползал и снова поднимался.
И даже дверь ей выбить захотел.
Но сигаретами пожарчик унимался,
И через час он тихо захрапел.

Ещё минут наверно через двадцать
Сквозь сон услышал, что закончила она.
Теперь он даже не пытался раздеваться,
Он был добит "последней рюмкою" вина.

Любви его шикарную фигуру
Он наблюдал, чуть приоткрыв глаза,
Внезапно стрелы кончились Амура.
А по щекам её текла слеза.

Он еле слышал, что она готова,
Она в истерике молила, чтобы встал,
Принципиальным оказался "Казанова".
И он не встал. Он спать хотел. Устал.

2011