О верблюдах, ослах, арбузах и карапузах

В этимологических словарях можно прочитать, что слово «арбуз» пришло в русский язык с Востока. Известны турецкое karpuz (арбуз), казахско-татарское «карбыз» (арбуз) и многие другие.
Так как в русском варианте начальный согласный отсутствует, лингвисты полагают, что слово попало к нам из тюркских, вероятнее всего – из татарского, и изначально в форме с «х» – харпуз (ср. украинское «гарбуз» – «тыква»). Восходит оно к персидскому xarbuza – «дыня», а дословно означает – «ослиный огурец», от xar  – «осел» и bucina – «огурец».
У неподготовленного человека может возникнуть недоумение: причем тут осёл? Вероятно, обычный осёл тут действительно не при делах. Как сообщает Лев Успенский, «харбюза» надо понимать не как «ослиный огурец», а как «осёл-огурец». В иранских языках слово «осёл», присоединяясь к другим существительным, может придавать им усилительное или увеличительное значение. Так, «хармуш», т. е. «осёл-мышь», означает «крыса»; «харсанг» («осёл-камень») значит «каменная глыба». Поэтому и «харбюза» следует понимать как «огурец величиной с осла», «огурчище».
Схожую ситуацию мы наблюдаем в образовании слова «страус», вернее его предшественника в русском языке. Название «страус» пришло к нам из немецкого только лишь в девятнадцатом веке, а ранее гигантскую птицу у нас именовали – «струфокамил», что представляет транслитерацию латинского Struthio Camelus, которое можно перевести как «птица-верблюд».
Любопытно, что происхождение слова «карапуз» объясняют как заимствование из тюркских языков (ср. турецкое karpuz), где оно означает «арбуз». В таком случае «карапуз» первоначально «упитанный; плотный; круглый, подобно арбузу».
От «карапуза» один шаг до «бутуза». Лингвисты связывают это обозначение малыша с несохранившимся до наших дней глаголом «бутеть» – «толстеть, полнеть». Национальный корпус русского языка выдает единственный пример его употребления: «Когда съ весны начнутъ оказываться чемеричныя листы, кладутъ на оные колоду, или закидываютъ хворостомъ, чтобы все соки оставалися въ корне, отъ чего оной распространяется, бутеетъ и многія отъ себя пускаетъ отрасли» (1771). Очевидно, что глагол «бутеть» заимствован из какого-то иностранного языка.
Возможно, родственные производные от этого корня имеются и в русском. Например, «бутон», заимствованное из французского, где bouton («почка») образовано от глагола bouter — «набухать». Брюкнер связывал с глаголом «бутеть» также и существительное «ботва».