Рассказ Колокольцы тебе да на причинное место!

         


             Русская быль. Историческая реконструкция.

     -Да что это за изумительные звуки ?- задал сам себе вопрос отец Никодим. Перед ним, по дороге в помещичью усадьбу, открылся большой луг с   высокими, весенними, весёлыми травами.
    - Вжик-вжик, вжик-вжик, вжик-вжик, - пела коса  в умелых и сильных руках.
      Соразмерно каждому звуку от косы, мелодично, звонко и громко раздавалось:
    -Дзинь-дзинь-дзинь !
   Было ещё раннее утро, но солнце уже начинало припекать и отец Никодим заволновался и  поторопил кучера:
   -Любезный, прибавь ходу, ехать несколько вёрст, не ровён час попадём под солнцепёк. Но прежде подъедим к косарю.
     Отец Никодим ехал к местному помещику  выправить вместе с врачом для дочери помещика паспорт невесты к венчанию. Ему надобно было исповедать невесту, а врачу засвидетельствовать  её невинность.
    Косарь - молодой мужик, роста высокого и сложения крепкого остановил свои движения, когда его окликнул отец Никодим:
   -Милейший, ты никак колокольцы для косьбы приспособил ? Пошто и куда их приладил ?
  -Простите и благословите, батюшка ! Непросты труды чтобы и живность всякую уберечь от косы. Птичка малая, зайчишка несмышлённый, иная божья тварь услышат колокольцы на косе и выпорхнут, убегут загодя. Да и сохранятся !
    -Да ты свят, сын мой ! Свят ! Благославляю тебя ! А коль грехи есть отпущу их тебе за любовь твою к тварям божьим.
   - Батюшка, грехи есть, как им не быть.  Живу в поместье, в флигеле у дома барского. Все грехи барские и мои грехи. Да и своих-  не отмолить !
-Исповедуйся и отпущу грехи твои.
-Летом трудов много и грешить то некогда. В конце лета дожди с грозами, осень, потом зима со стужей и тоска по солнышку и теплу, а с нею и соблазны-грехи пришли гурьбой.
-Да какие грехи, у тебя, сын мой ?
-В конце лета прошлого уехали барин с барыней на городские квартиры к магазинам. За зимними обновами. Остались мы с барышней да старуха – кухарка, да дворовые в домах их.
-Да где грех в этом ?
-Почитай день, потом другой из туч чёрных,  лохматых, прям горы на небе, дождь ливнем да громы с молниями одна за другой. Аж до самой земли у нашей речки. Страх Господень !
-Ну грех, грех  то где ?
-А он тут как тут, грех, батюшка ! Кухарка-старуха со страху в часовню укрылась поклоны бить да молиться. А барышня ко мне в флигель из дома барского добежала. Явилась  насквозь мокрая.
-Ну, ты её  утешил,  успокоил да отпустил с Богом  ?
-Если бы, батюшка, так ! Увидел как дрожит от холода и страха, дал ей своё рубище. Одежонку свою сняла да соблазн тела молодого и сладкого показала.
- И соблазнился ты, сын мой,  снасильничал ?
-Да разве зверь я какой, батюшка ?  Рубище моё одела и от страха прижалась ко мне грудью молодой,  упругой. Тут уж не сдержался, батюшка, согрешил, лишил её невинности. По согласию…
       Отец Никодим оторопел: как же справлять теперь паспорт  невесты для дочери местного помещика ? Если исповедовать она и слукавить может, а  врач за невинность её не подпишется.
    -Велик грех твой, ох велик, сын мой ! Но отпущу грех этот за благость и любовь твою к божьим тварям. А другие грехи имеются?
 -Ох, имеются, батюшка. Как не быть ! Произнесть и то стыдно !
  -А ты облегчь душу, облегчь. Поведай, покайся !
  -Меж краем осени и зимы барин с барышней   поехали к соседям в поместье погостить. Дневать-ночевать.  Знаться с сыном  соседским, с Кавказу  ахфицером. С надёжой што свататься опосля будут.
-А барыня ?
-А барыня, в ней то грех и оказался, тела томного, зрелого, с грудью налитою, в доме барском осталась. Вроде прихворала.
-Грех то, грех как с ней явился ?
-Да с полдни ветра поднялись, батюшка. Лютые ветра, ох лютые! Принесли и вихри, холод злой, порошу и снег колючий с дождём. А к ночи ветер озверел -полкрыши с дома барского то и унёс.
-Помню с печалью. сын мой, те дни окаянные, с ветрами лютыми, У нас с матушкой гусака с гусынею не весть куда из подворья унесло…Но как ветра грех то принесли ?
-Полкрыши то с дома барского упало, ветер и холод лютый внутря по комнатам ихним. Свет погас, огня в печи как и не бывало. А барыня испужалась, кричать стала, звать на помочь
 -А што, сын мой, окромя барыни, в доме никого ?
-Ни души, батющка, дверя ломал, открывать не кому…Барыня, в спальнях у кроватей в обмороках лежала. Холодная, в пюняре, почитай голая, думал  околела,
-И где, ты сын мой её теплом одарил ?
-В флигеле, батюшка, положил на лавку широкую у печи жаркой .
-Отогрелась и ушла, сын мой ?
-Нет, батюшка, просила отогреть ноги да руки. Закоченели. А сквозь пюняр вся прелесть срамная  приманивает.  Ноги, руки руками моими  с мозолями оттёр - отогрел, задышала, грудь подыматся стала, всю видать. Барыню отогрел да сам то и загорелся.
-Как так загорелся, сын мой ?
-Возжелал аж в глазах потемнело. Возжелал немедля на грудь её дивную лечь и согрешить ! Портки снял, барыня голову к печке отвернула. На причинное место моё не смотрит.
-А что потом было то, чай пристыдила тебя ?
- Какой там, батюшка ! Нет ! Молвила - позвала: иди ко мне, войди в меня !
-И ты согрешил, сын, мой и успокоился ?
-Какой там ! Успокоились когда за окном просветлело.
-Но потом, потом после греха в глаза барыне своей небось не смотрел ?
-Как не смотреть ! Завечерело, барыня ко мне опять во флигель. И до первых петухов снова горели в страсти греховной. Уходила рублём одарила. Чтоб, знатся, выпил за её здоровье !
 -И нет иных   грехов, сын ?
-Как не быть, батюшка. Я с барином согрешил !
-Как так ?
-Барыня с барышней в зиму в столицы по балам. Остался с барином а барин наш ох охоч до водки. А выпьет того более охоч до бабьего роду. Ох охоч ! День кажный как четвёртый - пятый штоф водки выпьем  посылает привесть к нему вдовицу - молодицу. Ту, у которой после свадьбы молодой купался и по пьяному делу утонул.
-И куда он посылал, сын мой ?
-А в дом одних дворовых. Вдовица-молодица с отцом-матерью старыми там жила-горевала. Тяжко ведь без мужней руки и ласки.
-И ты ходил, звал вдовицу-молодицу ?
-А как ослушаться, батюшка , барин ведь ! Но лукавил, дойду до дверей её дома и назад. Говаривал огней нет, спят уже.
-Да ты хоть здесь свят, сын мой. Барина от греха отводил !
-Какой там свят, батюшка ! Самому приглянулась вдовица-молодица. На сеновале первый раз противилась, а второй так разгорелась, не остановить. Горяча, ох горяча ! И здесь я, батюшка, грешен.
-Но от барина вдовицу-молодицу то уберёг !
-Уберечь то от барина уберёг, но в пятый раз пошёл по его велению да так согрешил, сейчас дрожь берёт !
-В чём, сын мой, так  согрешил ?
-Выпили с барином куда более прежнего, батюшка !До дверей дошёл в пятый раз ночью претёмной. А дай, думаю зайду в дом по тёмному и потешу любезную вдовицу-молодицу. И вернусь к барину.
-Дерзок, ох дерзок ты сын мой !
-Батюшка ! Грешен, пьян был потому дерзок. Знал спит где вдовица-молодица, услышал посапывает. Навалился, рот одной рукой закрыл, криком стариков не разбудить.
-А она, што, охальник ты окаянный ?
-Сопротивлялася, толкала от себя  на пол. И слышу,  вдруг, голос не её чужой, с перепуга видать. Прям шипит –шепелявит: сгинь, ирод, проклятый, лукавого сын, с грехом твоим.
-Видать заболела, запростужилась, а тут ты на неё с греховными делами !
 -Батюшка, луна из-за туч вышла и в окно посветила. Я и застыл, окаменел. Заместо вдовицы-молодицы старуха-кухарка лежит нагишом, костлявая, страшная.
   -Да как старуха-кухарка на месте вдовицы-молодицы вдруг явилась?
  -Старуха-кухарка крёстная вдовицы - молодицы. Загостевалась , засиделась, да заночевала на месте крестницы.
-Ох и  грешен сын мой, грешен ты, Не знаю что и молвить.
-Сам наказал себя, батюшка. Бежал к барину в барский дом, а мне старуха всё мерекается. Беззубая, костлявая, шипит.
-И что барину сказал ?
-А он осоловел, спал как убиенный.
-И ты спать лёг, сын мой ?
-Куда там ! Выпил стакан –другой. И старуха-кухарка не мерекается. Свет затушил, стакан третий принял, упал на кровать широкую где барин. Задремал, чую тепло, и во сне вдовица-молодица рядом улыбается: я твоя !
-И что далее ?
-Навалился на тело жаркое да согрешил. А глаза открыл-подо мною барин. От содеянного дрожь пошла. А барин и не проснулся.
 -Сын мой, это край грехов твоих иль ещё имеются ?
 -Батюшка, не смею сказать, но надо покаяться, ещё согрешил с молодой кобылкою !.
-Как так ?
-Да остался совсем одни, баре уехали по весне в столицы гостевать. Вдовица –молодица закочевряжилась. Раз пришла на сеновал, потом сватайся говорит. До тела своего более не допущу без венчания, говорит.
 - Сын мой, коль сердцем прикипел к молодой вдовице, женись !  Блуд свой и остановишь !
-Жаба давит. Мне б девицу невинную, чистую да с приданным !
-Тебе ли, сын мой, говорить с грехами твоими тяжкими о чистоте и невинности ? Кайся далее !
-Затосковал и запил крепко я, батюшка. А тут ледоход пошёл силы невиданной. Льдина на льдину, льдина на льдину по реке всей. Треск и грохот огроменный, будто льды идут за стеной флигеля. Вдруг на день второй кобылка молодая ржёт да ржёт как громко-громко плачет.
-И что стряслось то с кобылкою молодой ?
-Да ничего не стряслось, батюшка, пока я в конюшню не пожаловал. Два стакана во внутря себя опрокинул, бутыль взял да пошёл.  Обошёл конюшню, могёт волк прокрался из лесу оголодавший ? От того и ржёт как плачёт кобылка молодая, пужается. Оглядел вокруг конюшни, нет волка.
-А кобылка как ?
-Да испужалась крепко треска да грохота ледов. Гладил, гладил, успокоилась. Глаза большие, сизые, с поволокой, похрапывает. Ласку принимает. Глажу её и глажу.  Из бутыли  во внутрь принимаю, да принимаю. Круп кобылке гладил да гладил, пил, пил и пил, да не понял как и согрешил с молодой то кобылкой невинной.
-Сын мой, да ты один с грехами своими Содом и Гомора !
-Батюшка, во всём  покаялся, отпустите грех этот, Христа ради !
.-Ох, не знаю, не знаю …Отпущу если побожишься за дело одно !
-Побожусь, батюшка, что за дело такое?
   Отец Никодим занёс ногу на ступень брички, разместил своё тело на седении и скомандовал кучеру:
  -Трогай, любезный, быстро трогай. Уже запаздываем !
    А уж потом с презрением и брезгливостью молвил косарю как отрезад:
    -Отпущу, тебе и этот грех, сын мой.  Но колокольцы тебе да на причинное место насовсем приладить надо.
   -Но зачем, батюшка ?
   -Да чтобы ты шёл по белу свету с колокольцами на причинном месте, а от тебя весь люд и всякая божьи тварь загодя в стороны разбегались !

 



 



 
 
   -