65. Тетради-отклики

    "Греки презрительно относились к прикладному применению науки не по причине аристократического склада ума, но исходя из той элементарной истины, что ее также легко употреблять во зло, как и во благо".

      С. Вейль. Тетради.


     Познание, столь нейтральное в своей объективности, что благодаря ему можно легко уничтожить и Землю, и человека.
     Вот каково наше познание!
   Академик Сахаров сначала участвует в разработке термоядерного оружия, а потом возглавляет компанию борьбы против атомной бомбы. Как учёный, он вполне при такой разработке "на месте", а если попробовать применить к этому "месту" человеческий закон, то тебя просто вышвырнут вон. Какой же учёный откажется от "учёности"? Людей ловят не на крючок зарплат, положений в обществе, славы, их ловят на самое состоятельное в них - на страсть и дело всей их жизни. И тогда уже нет вопроса "кто виноват?", наука такова, что допускает любое зло в отношении человека.

   Но мы всё по старинке говорим об атомной бомбе, а следовало бы теперь начинать говорить об искусственном интеллекте, генетике, роботизации - чьё зло будет не столь наглядным и вызывающим, как разрушения Хиросимы и Нагасаки, особенно по началу, а скорее всего, проявит всю свою страшную для человека природу в самом конце. То есть тогда, когда уже будет точно поздно. И создаст всю эту завуалированную погибель - человек - своими собственными руками - путём науки.
   Разве мы уже не опоздали с вопросом:
  Почему наука, которую мы знаем такова?


    "Греческая наука была основана на благочестии, а наша — на гордыне. Есть у современной науки свой первородный грех".

     С. Вейль. Тетради.


    Наша наука основана на техническом могуществе (гордыне), а греческая наука была основана на созерцательно-умственной достоверности (благочестии).
Да, это так... Но современный человек говорит: это была гордыня ума. Про греков. А мы, люди маленькие, осознали бессилие нашего разума и теперь оправдываемся лишь наглядным повышением уровня благосостояния, обязанным своим движением науке. Современный человек считает, что избавился от гордыни ума, присущей древним грекам, он вспоминает как Платон запрещал своим математикам, математикам академии выводить теоремы из практических наблюдений и опытов. Он выносит вердикт: это ненормально. Он убеждён - теперь у нас "всё в норме" - и разум что-то там притязает, и прикладная мощь науки очевидна.
    Правда, этот человек немножко всё путает и может быть даже не немножко. Притязания разума и рациональности "всё понять" и при том вскоре и всё сделать логикой, были свойственны вовсе не греческому уму, а гораздо более позднему - уму Нового времени с изобретённой им рациональностью. Так что в упрёках гордыни ума, такой человек натыкается собственно на самого себя, как наследника рациональной цивилизации. Платон же никогда не запрещал "созерцать" практические опыты, что с огромным успехом проделывал, например, Архимед, Платон запрещал эмпирическими манипуляциями "обходить" и "упразднять" теоретические вопросы.


     "Отметить также понятие УСЛОВИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ в математике. Нам необходимо найти некое число (в том смысле, в каком греки использовали ;;;;;;; как синоним ;;;;;), такое, что... Как его найти?Но оно здесь. Оно определено словами, следующими за «такое, что»... Тогда можно искать свойства, по необходимости связанные с этим определением.
ЭТО КАК С АБСОЛЮТНЫМ БЛАГОМ. КАК ЕГО ОТЫСКАТЬ? ОНО ЗДЕСЬ. ОНО ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ ОРИЕНТАЦИЕЙ, УСТАНАВЛИВАЮЩЕЙ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ. ЭТА АНАЛОГИЯ - ОДИН ИЗ АСПЕКТОВ ФУНКЦИИ ;;;;;;, <которую выполняет> МАТЕМАТИКА".

     С. Вейль. Тетради.


     В этом отрывке хочется выделить следующее, казалось бы формальное замечание: Логос для греков - аритмия, нечто аритмичное. Это, крайне интересно, поскольку совершенно не похоже на наш Логос - логику. Логика, такой, какой мы её выстроили не бывает аритмичной, между тем у греков Логос это фактически перебив мерного хода движения - что-то наподобие "после долгой и трудной работы наше сердце замерло, словно глубоко провалилось куда-то и всё поставило под вопрос, под ожидание - жизнь или смерть, замерло, но потом снова пошло". Очень красивый образ. И вот философия в этом провале между жизнью и смертью, между одним ритмом и другим - вся, целиком и полностью там умещается, в этом малом промежутке вся огромная бездна философии, Логоса.
     А потом сердце снова пошло, но куда оно пошло и как? А туда, куда взято новое направление, прошедшее через Логос-аритмию.


     "Асанга. "Люди не в состоянии выдержать собственную боль. Как бы они могли выдержать всю боль других! Бодхисатва, напротив, способен выдержать боль всех творений вообще, сколько их есть в мире".

      С. Вейль. Тетради.


     Бодхисаттва - это Бог, возлюбивший человека и потому спустившийся к людям, это божественное воплощение в человеческом образе или Бог среди нас. Христос в таком смысле тоже бодхисаттва, но не единственный - бодхисаттва приходят раз в тысячелетие или приблизительно так, но могут появляться в разных местах одновременно - например Будда, но в то же время и Лао-цзы, то есть число бодхисаттв для человечества измеряется приблизительно десятками, но никак не сотнями.
    Бодхисаттва - совершенно непонятный для людей субъект, который только вроде бы "как человек", "как и все люди", но на самом деле ведёт себя так, говорит и действует так, что осознать это обычному человеческому уму невозможно, но при этом всякое его действие и всякое его слово - чудо.
    Бодхисаттва - это воплощённая свобода посреди нашего дольнего мира. Поэтому, если бы какому-нибудь человеку удалось исполнить на земле - целиком и полностью свою миссию - миссию стать свободным, он тотчас бы превратился в бодхисаттву.

   "Освобождённый" - так можно назвать Бодхисаттву, глядя на него снизу вверх. (взгляд людей).
   "Закабалённый" - так можно назвать бодхисаттву, глядя на него сверху вниз (взгляд богов).
   Таким образом, он тот - кто зовётся "мост между Богом и человеком". И кто служит таким мостом из чистого сердца, добровольно.

   Единственный среди богов, кто не купается блаженно в своём бессмертии и не пьёт с утра до вечера нектар священной амброзии, как все прочие боги, но испытывает бесконечную непреходящую боль всего человечества, пропуская её через своё собственное тело и удерживая её там, он сосуд радостный и скорбящий, радостный как бог, скорбящий как человек, он сосуд радостно-скорбящий, расположенный между небом и землёй.

   Тот, кто достиг нирваны, но отказался от неё ради любви к ближнему, тот кто всегда находится в бхута-коти (на самом пределе бытия), тот кто исполнил весь путь, но не отделился от людей и со-присутствует с ними, будучи свободным - кто он? Кто? Он не Бог и не человек. Но он и Бог, и человек.


    "После того как человек поймет, что есть абсолютное благо, он заново обретает блага иллюзорные и частичные, но в иерархическом порядке, допускающем для него стремление к какому-то благу лишь в пределах, дозволенных ради заботы о каком-то другом благе. Этот порядок, трансцендентный по отношению к благам, есть отблеск блага абсолютного.
Этот порядок есть дхарма.
Этот порядок не является дискурсивным. Это как композиционный порядок в стихах, после того как он пройдет через чистое вдохновение".

    С. Вейль. Тетради.


     Установленное свободно в творческом становлении (дхарма) да не разрушится! Всё же, что не исполнено, не совершено до конца - да разрушится! Истый космический закон.