Досада

Художник должен видеть и владеть рукой,
Композитор должен слышать и владеть рукой,
Писатель должен видеть, слышать и владеть рукой,
Рабочий должен видеть, слышать и владеть рукой-ногой,
Хозяйка должна видеть, слышать, чувствовать,
И все должны мы чувствовать, ну, и владеть рукой-ногой.

А он уж ничего не должен никому, похоже, мы должны ему.
А он уж ни рукой и ни ногой владеть не может,
Их просто нету у него, а ведь каких-то пару лет назад
Красавцем и любимцем был у многих девок.
Надежды подавал и мускулы качал,
И мог он деньги делать.

Но ровный ход судьбы дал резкий поворот
Послали исполнять интернациональный долг.
Всего лишь год, один лишь год, точнее миг,
Взрывной полёт и всё… и всё остановилось,
Хоть сердце слабо билось.

Когда «младшой» ожил, лишь запах уловил,
Он чувствовал карболки запах, карболки горький запах,
Лишь горький, терпкий запах.
И с этого вот дня настигла темнота, настала глухота,
Остались торс и голова на койке
Да терпкая карболка.


Ещё год пролетел, он с ним во тьме летел,
Он открывал миры вселенной, то, что всегда нетленно.
Он видел звёзды, города и жизни прошлой острова.
Он всё познал, и всё открыл ни для кого-то –
Для себя, для всех давно себя отдал он.

Распахнуто окно, чтобы весны вино,
Своим особым запахом напоить смогло.
И в первый раз за этот срок он счастлив был,
Но жизненный урок им пройден.
Он всё постиг, и знает Бог, и видел Бог,
Как «взял» он подоконник, и это был
Последний бой и был полёт последний.

Вдруг вскрики «Ах!» и вздохи «Ох»,
Весь двор собрался в круг, а в центре –
Судьбою брошенный комок – печально?
Да...
И над газетной статьецой склонился, может, кто-то,
Молвя: «Да, две жизни…» да и запил водицей
Сладкой с кислицой досаду правды жизни…



   25 ноября 1990