А вот, гляди-ка!

Мне не понять гнетущую тоску.
Она пришла суровою годиной.
Мы строили страну, а "трое" по куску
Её раздали в пуще соловьиной.
Не знаю, кто ответит на вопрос,
Что тридцать лет висит бедой зловещей.
Жульё российское задрало кверху нос,
Под гимн чужой на прошлое клевещет.

Один из них над нами подшутил:
Живёт теперь князьком у лукоморья,
Страну свою сглотнул, как крокодил, 
А вот гляди-ка, бог даёт здоровья.
Ему за восемьдесят. Дышит он легко.
Знать, ум не ведал Совести и Чести.
Из рек молочных пьёт он молоко
И кисели гребёт с "друзьями" вместе.

Эх, Русь моя! Куда смотрел народ!
И ты, как мать, в какой обвал смотрела?
Стонала, видела ползущий ледоход,
Остановить вот только не сумела.
Теперь вздыхаешь. Смотришь и молчишь,
Как в обруч гнут тебя, сильнейшую державу.
Берёза белая слезу роняет лишь
На пьедестал Почёта, Чести, Славы!

Народ увяз в безжалостной нужде.
Его загнали полуголым в "баню".
И ложь змеёй ползёт по борозде,
До смерти жаля бедного Ивана.
Ему опять закрыли тряпкой рот -
Живи, пока!А там - твоё ли дело!
Ремнём затянешь свой худой живот,
Штаны на землю чтобы не слетели.

И будешь дальше на разбой смотреть,
Боясь проблем, от совести страдая,
И время прошлое больной душой жалеть,
В грядущем ничего не понимая.