Ноябрь никуда не спешит

На стекле запотевшем
Указательной костью
Пернатого гостя потешу
На восьмом этаже
Не вставляют уже виды те же,
Я, уткнувшийся лбом,
Перед тихим оконным стеклом,
Бесполезно убит.
Седавит подавит
Вдохи реже.
Отпусти меня, папа Давид,
Я разбит и мятежен,
Обречён и запутан, избит,
Найден лёгким и взвешен
На небесных весах,
Как на дереве Авессалом,
Не спасёт девяностый псалом
Или дым от сандала
Зажимающего
Белой краски баллончик,
Вандала,
От свирепого пса
И солёного вкуса металла
От глухого хрипящего шёпота
"Встань и иди!"
По вечернему городу,
Между готовящих ужин
Окон, в которых ты чужд,
Отражён и не нужен,
Выброшен, будто кирпич,
Пустотел и осужен,
Словно айфон,
Потерявший свой apple id,
Чек и пароль,
Инстинктивный запрос постоянства,
Голый король убивает
Во мне христианство,
Я уже не уверен
В нерациональности пьянства,
Это меня, если честно,
Слегка тормошит,
Рвёт и ведёт, спотыкаясь,
Вперёд и направо.
Вошью, дрожащею тварью,
Имеющей право
Мирно ползти
По закашлянному тротуару.
Минск. Воскресенье.
Ноябрь никуда не спешит.

Это фиаско.
Скрыть безразличие
Под обязательной маской,
Спрятаться в панцирь,
Как черепашка в повязке,
Прикинуться шлангом,
Уйти в сигаретный туман.
В дымке молочной
Над городом пьяная сказка,
Автор уснул,
Девочка просит раскраску,
В комнате пахнет
Маслом пачули и краской,
Вечер не выдался,
Выдохся старый шаман
И молчит на варгане
О том, что мерещилось
На придорожном кургане,
Долгое лето
И песня с ромашками маме,
Молодость пьяная,
Ветхий Авесты форзац
И спалённая хата.
Я с тобой связан,
Как Моррисон, ветвями брата
Я в этом поле - не воин,
Но мы - два солдата.
Эта война -
Персональная Махабхарата,
Где мы победим
И нам выделят общий абзац,
А пока вечереет.
Бредущий домой
За душой ничего не имеет,
Пурпурная рана
В осеннем кармане немеет,
Кипящий тапас
Разменяй на небесный билет,
И познай себя дважды:
В Царство Небесное
Вхож только тот,
Кто однажды
Встанет налить кофейку,
Издыхая от жажды,
После того, как упал
От просвета, что каждый
В чём-то по-своему прав.
А по-моему - нет.