Особый путь

                Из грязи - в князи.
                Велика Россия! но, что характерно, вся лежит за МКАД.

Мой битый бит -
бинарный, чёрно-белый,
всё чаще тяготеющий к нулю.
Чу! без обид,
но в том-то всё и дело,
застыв, как кол, я не молюсь,
а надо бы
сломать себя в коленях,
растечься жалобно,
и, хлюпая под нос,
замолвить Слово за убогих, тленных,
таких, как я, что оторви да брось.
За ватников, за чурок той Державы,
что рухнула из свясла, словно сноп.
Заброшен в лопухи наш серпик ржавый,
а молот спёр какой-то остолоп.

С суконным рылом мы попёрлись в цифру,
поддёргивая на бегу портки,
но кроем всё и всех - по дранке шифер,
и пишем челобитные в партком.
Я видел бабушку - с такой вселенской грустью,
с упёртым взором в злобный банкомат,
что сразу понял: всем нам будет пусто
и не видать ещё сто лет «кина»! -

Пора бы перестать якшаться с Русью,
и, поминая, горестно икать.
Но как открестишься!? -
не оторвёшь же с хрустом -
а вдруг отсохнет совесть, как рука?
Особый путь? Мы тащимся и тщимся.
Всё мнится нам российская стезя...
Но носим поголовно краги, джинсы...
А остальное, батенька, - «НИЗЯ!».