Про моряка

Как цветёт тоска мутной жижею,
А зимы оскал лютой стужею.
Зырит, пучится тьмой колючею,
Злится, сучится снежной тучею.

Лает, бесится за окном пурга.
Пол зимы, как он спутал берега.
И плывёт во тьму, пьёт и мается.
То уснёт, то, глянь, поднимается.

На столе графин, блеск испарины.
И сидит один, думой раненый.
Как сидит моряк с думой тяжкою.
Нет креста на нем под тельняшкою.

Эх, пропадай душа! Мичман, наливай!
Нету ни гроша, а водки через край.
Я нательный крест променял на штоф!
Ох, попутал бес, да и был таков.

Выпил, закусил, поглядел вокруг.
И поплыл туман, и открылось вдруг.
Он в избе стоит, смотрит жмурится,
Трёт глаза свои, будто чудится,

Как по леву длань стол богат накрыт,
Как по праву длань гроб пустой стоит.
Нет покойника в нем, нет хозяина,
Только ночь в окно пасть разявила.

Нет хозяина, да нет покойника.
И молчат часы с подоконника.
А часы-то те с канделябрами.
Тени от свечей бродят ляврами.

Кто стучится в дверь, может кровь в висках!
Верь или не верь, а подкрался страх.
Грудь рукою сжал, а креста-то нет!
То-ли в сон попал, то-ли на тот свет.

Пригляделся, гроб по нему в размер.
Жуткий страх берет, вдруг настала смерть?
Я живой еще! Как? Куда бежать?
Вдруг за дверью шум, начали кричать.

Он стоит пень-пнем, словно вкопанный.
Голоса слышны с диким хохотом.
То-ли в гроб ложись, то-ль гостей встречать?
Кто пришёл его к предкам провожать?

Заскрипела дверь, отворяется,
А за ней волна поднимается.
Хлынула вода, затопила дом.
Мичман у стола лыбится с ведром.

Он с тех пор не пьёт, бороздит моря.
Крест вернул, несёт, верит, что не зря
Сон не доглядел и вернулся в жизнь.
И тебе велел передать: "Держись!".

Не найдешь его среди мертвецов,
Ни среди дедов, ни среди отцов.
Коль дослушал ты этот хитрый сказ,
Значит он живёт, где-то среди нас...