к Алексею Максимовичу стекалось всё ничейное

Иван Николаевич Ракитский, художник, не написавший ни одной картины, но хорошо знающий и понимающий искусство. Лодырь и профессиональный приживал. Он как-то раз попал с кем-то в гости к Алексею Максимовичу еще летом 1917 года, понравился, остался переночевать, да так и просидел на шее у Алексея Максимовича до самой его смерти.

Валентина Михайловна Ходасевич, художница, и ее муж Андрей Дидерихс, раньше очень богатый человек, совладелец фирмы роялей "Братья Дидерихс". Эти так и жили в квартире постоянно. Бывал постоянно Яков Израилевич, сын богатых родителей (между прочим, сестра его была замужем за самым богатым сахарозаводчиком Украины!), человек без определенных занятий, промышлявший маклерством, главным образом антикварных предметов. Как он попал в дом, не знаю. Он появился в 1918 году, когда я была в Москве.

Мария Игнатьевна Бенкендорф, урожденная графиня Закревская. Женщина молодая, очень интересная, умная, прекрасно образованная, ярая белогвардейка. Муж ее, барон Бенкендорф... был убит во время войны, двое ее детей были в Латвии, где у них было имение. Сама она после Революции поступила куда-то работать секретарем, принесла какие-то бумаги на подпись Алексею Максимовичу и "упала в обморок от голода" при Алеше и маме. Конечно, ее тут же уложили, накормили. А потом она тоже жила в квартире 5/16, в комнате, которая предназначалась Юрию (сыну М.Ф. Андреевой. - Т.Б.). В моих комнатах, т.е. в тех, где, предполагалось, буду жить я, жили Дидерихсы, а Иван Николаевич за аркой в зале!