Снег за окном

Снег повалил густо, большими хлопьями, буквально смешав, как в старой песне, землю с небом. Он смотрел в окно, и вдруг как будто сквозь муть снегопада почудилось... Окно старого деревянного дома. А за ним такая же мутная снежная круговерть. А у окна двое. Паренёк, которому недавно, осенью, исполнилось шестнадцать. С шевелюрой цвета не то спелого ореха, не то свежего ржаного хлеба, с большими серыми глазами, сегодня почему-то невесёлыми. Рядом с ним девчонка-семиклассница, синеглазая, с пышными локонами каштановых волос, спадающих волнистыми струями на плечи и спину. На девочке был красивый свитер с замысловатым узором. Она то мечтательно глядела в окно, как будто пытаясь разглядеть сквозь муть снегопада что-то ей одной известное, то лукаво косилась на брата, с которым была сходна мягкими чертами лица. На лежащие перед ней на столе учебники и тетрадь она время от времени обращала внимание, но терпения у неё хватало ненадолго, и она снова устремляла свой синий мечтательный взор в окно. Брат с уроками уже покончил, он всегда делал это, как только приходил из школы, и всё оставшееся время возился со своими делами. То со старым отцовским мотоциклом, на котором сейчас больше ездил сам, то пыхтел над лодочным мотором, готовясь к весне, то мастерил сирену, включая её забавы ради на улице, когда мимо проходили знакомые девчонки, и пугая их жутким воем. У отца из-за этого были проблемы с участковым и председателем сельсовета, и он изделие сына безжалостно демонтировал. Сынок переключился на постройку буера вместе с приятелем. Правда, у обоих были здравые сомнения, что на их неширокой реке можно разогнаться на буере безопасно. Но покатались при умеренном ветре. Потом получилась авария, буер внезапно потерял управление и врезался в прибрежный камыш, от внезапного торможения мачта хрустнула, экипаж вылетел из санок и метров семь пропахал снег на льду самостоятельно, и больше к этому занятию не вернулся по жёсткому настоянию родителей. Впрочем, нашему герою опыт постройки буера пригодился через несколько лет в далёком краю, и на этот раз успешно. Теперь изобретатели вынашивали план постройки большого воздушного змея, которого собирались привязывать весной, в половодье, к моторке, а летом к мотоциклу "Ирбит", который был примерно ровесником сестры нашего героя, и летать на нём, как некогда Можайский за тройкой. Правда, они понятия не имели, как правильно рассчитать размеры и прочность змея. Скажем наперёд, что недостаток нужных материалов помешал им воплотить свою мечту, и, возможно, свернуть шею или утонуть в холодной воде, запутавшись в снастях.
Девчонка вдруг прыснула. Брат недовольно покосился на неё: "Чего хихикаешь? Уроки учи, стрекоза! Двойку по русскому ещё не исправила?" – "Подумаешь! Исправлю. И ещё схлопочу. Три годика с лишним ещё учиться, как без этого?" И она неожиданно показала брату язык. Тот ухмыльнулся. Ветер в голове у Ольги. Весёлая и озорная девка растёт. И красивая, чертёнок. Небось мальчишки уже засматриваются. Оля, наклонив головку, придирчиво поглядела на брата. "Ну, чего ты во мне не видела? Что уставилась?" – "Вовка, а я знаю, почему ты сегодня такой сердитый!" – "Что выдумываешь, трещётка? Неймётся тебе!" – "Знаю, знаю, она вчера в клубе с Витькой сидела!" – "А ты там что делала? Вас ещё не пускают на взрослые сеансы". – "Ну да! А твоей тоже шестнадцати нет, а её пускают же!" – "Вот-вот! Нам до уроков ли! Нам бы на взрослый сеанс прошмыгнуть да посмотреть, кто с кем сидит, кто с кем пошёл, а не то, может, на самих парни внимание обратят? Так, что ли, Олька?" Она покраснела до ушей, но, не растерявшись, отбрила: "Что, злишься, Вовик? Не с тобой сидела!" Брат, притворившись, что не в курсе, с нарочито непонимающим видом спросил: "Да кто она? Чего ты несёшь, пустая голова?!" – "Сам знаешь, кто! Эта твоя одноклассница рыжая, тёзка моя!" Рука брата словно в шутку потянулась к каштановому потоку на голове Оли. Но она была наготове, и, взвизгнув, моментально увернулась и отскочила в сторону, снова показав язык. Накинуть пальтишко было для неё делом одной минуты, вот и шапка с помпончиком на голове, и валенки (тогда ещё обычная обувь на селе) на ногах. "Ты куда?" – "К Нинке на минутку". – "А уроки свои мне оставила? Вот придут отец с матерью с работы, будет тебе на орехи!" – "Да ничего! Вечером доделаю! А нет, так скатаю завтра!" – Вова вдруг лукаво усмехнулся: "Ну да, знаю! Тебе тот скатывать даёт, белобрысый!" Но весёлый смех колокольчиком прозвучал уже в коридоре. Вовка немного посмотрел на захлопнувшуюся дверь, а потом сокрушённо вздохнул. Она, чертёнок, всё знает. И смеётся. Погоди, и сама это ещё испытаешь, подрастёшь. Или сама за нос парней будешь водить, скорее всего. Стрекоза... Он отвернулся к окну, где метель уже утихала. Надо брать лопату и прочищать заносы. И у деда тоже. Дверь позади скрипнула, и такой знакомый девичий голос сказал: "Можно?" Он обернулся. Она, усыпанная снегом, стояла у порога. Плечи, белая шаль на голове, спина – всё было в снегу. С голубого, под цвет глаз, пальто сейчас потекут ручейки. Рыжая чёлка озорно выбивалась из под шали. "Вовка, у меня с алгеброй заминка, никак не решу. Не поможешь?" Он молчал, борясь с обидой, железным комком торчащей в юношеской груди. Голубые, не такие яркие, как у сестры, глаза, смотрели мило и приветливо. "Вова, а ты почему вчера в клуб не приходил?" Он молчал. Наконец выдохнул: "А что, заметно было моё отсутствие?" Потом пододвинув ей стул, протянул: "Ну, садись. Разберёмся сейчас"...
За окном снегопад утихал. Тучи, видимо, выплеснули весь запас влаги. И образы минувшего стали бледнеть. Иных уж нет, как рыжей одноклассницы Оли. А те далече и вроде счастливы. Надо сестрёнке звякнуть. Снег напомнил. Шёл, как тогда...