Былина про Анахиту. Часть 3. Агрелоб

И было бы картина неполная
Без былины про Агрелобушку.
Куда деться, читатель бесценный мой?
Получи её в ознакомление.

Как во славном селе Раздолбаево -
(Ну, прям будто сюжет про Илюшеньку)...
Так вот, некто Стяжкин вращался там,
Во кругах аппарата рыбхозного.

Ибо людям несла Раздолбай-река
Столько окуня, что без рыбхозовых
Обработать улов представляется нам
Совершенно никак невозможностным.

Отзывался тот Стяжкин на Роберта.
Объяснялся сей фокус диковинно:
Ибо родом он был из Голландии,
Проживал там с "Чан ли" - фамилией.

А заслало его резедентушкой
ЦРУ к нам с секретным заданьюшком.
И тут Роберт влюбился коварно как раз
В педагога Матрёну, свет Стяжкину.

Но вернёмся же к теме заявленной,
К Агрелобу с его подноготошной.
Вот про папу уже рассказали вам,
а про маму лишь имя Матрёнино.

Подвязавшись работать во сфере искусств,
Развивать песнопенье детишково,
Нашей Мусе порою как женщине всё ж
Неизбежно хотелось чуть большего.

И сей случай сумел подвернуться вдруг
При покупке продуктов рыбхозовых.
Звали случай немыслимо - Роберт Чан Ли,
Что само уж сулило немалое!

Познакомившись слишком приближенно,
Невзначай сочлась в положении.
Раздолбаево их расписало на раз.
Так "Чан Ли" в тот же миг стал "Стяжкиным".

А как срок подошёл - опросталась она
На потребу числа населения.
И назвали дитё благозвучно весьма,
Современно вполне - Агрелобушкой.

Так как Муся всегда при мамане была,
Та бабулей пришлась её сыночке.
Молодые в Европу свинтили тот час.
Там у Роберта - грядки тюльпановы.

А бабуля, дай Бог ей здоровья на век,
От рожденья была Степанидушкой.
Но об этом забудем, не время сейчас,
Ибо звали её - Елисеевна.

Пироги у неё - загляденье, нет слов!
Вот с вязанием было не очень-то.
Но с рожденьем на свет Агрелоба - легко
Накрутила пинеток с охапочку.

Так на нервной струне Елисевну снесло,
На пинетки конкретно пробило,
Что само Голобуевское ЭРЗС
Заключило контракт на поставки.

Агрелоб же, хоть был обеспечен в кадык,
Возрастал, как ни странно, способным.
Что к театру, что к точным наукам открыт,
Только с выбором вышла засада.

В драмкружок "Завещанье Шекспира" был вхож,
Отрок Мавра играл три сезона,
Что не стало помехой к дипломной статье:
"Телефильтрация сжатого поля".

И, как часто бывает в подобных делах,
Он забил и на то, и на это.
И, достигши почти осемнадцати лет,
С Розенкранцем рванул к ДнепроГЭСу.

В доме два, на пути к Высоким Мечтам,
В поселеньи транзитном - Снежище,
Агрелоба, в сон провалившегося,
Отоварила некая сила.

Как там всплыл, так сознанием он и воспрял,
Розенкранцем уже и не пахло.
Только в красном кокошнике баба сидит
С чугунком холодной окрошки.

Агрелоб-богатырь воспрошает её:
- Кто ж ты, дивная дева, и где я?
- Я - супруга твоя, Анахитушкой звать,
В Перегрызино мы. Ты доволен?

Пока новость сия оседала в мозгу,
Справил новый конёк он на крыше.
Плитку в ванной сложил, укрепил плинтуса,
Да страшилу воздвигнул в клубниках.

Как там ночь прошла - не о том разговор,
Ранним утром свинтил во Снежище.
Агрелоб без раздумий шагнул в темноту,
Прихватив документы на выброс.

Ну, а дальше маршрут верной схемой знаком:
От ДержИгино через ХватнИцы,
В Кукунцах - привал. Там, глядишь, и дошёл
По следам босых ног Анахиты.

Агрелоб автостопом давно промышлял.
Тормознул первый встречный автобус.
Спиридон за баранкой, в суровых бровях,
Прости Господи, с отчеством Францевич.

Агрелоба, конечно ж, сморило на раз,
Унесло к ДнепроГЭСу в отключке.
В Раздолбаево шпарил ноне сарай,
На конечной грустит Елисевна.

И, по случаю в дом возвращенья внучкА,
Замутили праздник с салютом.
С Роттердаму Матрёна прорезалася,
Отзвонившись в слезу - вот и ладно.

Накрывали поляну во семь столов,
Самогону в расход - годовой запас
Да салата бадью - на потребу всем.
Антикварный стул - гармонисту.

Не идёт Переломов в гости к ним,
ЦРУ не прислало дотациев.
Не грусти, лекторат. Наливай, село,
Нет войны и на том спасибо!

Да ты сплюнь, Агрелоб, через лево плечо.
Анахитушка сдюжит - спокуха!
За Раздолбай-рекой здесь и умрём.
Доставай же, кобзарь, трёхрядку.

Да ты пей, Агрелобушка, горькую, пей.
Видишь, Гамлет пьёт и Гораций пьёт,
Анахита пьёт, Елисеевна пьёт.
Да чего уж там, жми вприсядку!

Смотрю через вырезы волчьих глаз,
Ноздри рваные кровью забиты.
Ты же видишь всё, сделай что-нибудь,
Укроти своим словом Господним.