Лишь голубые бабочки цикория

Печален вид расквасившейся глины,
по сторонам – понурые кусты.   
И чешут брюхо тучи-исполины
о близкий лес и дальние кресты.

И ты идёшь, дорогу проклиная,
и материшь себя и белый свет,   
мол, где-то жизнь течёт совсем иная,
но к жизни той тебе дороги нет.

Тебе плевать, что к жизни той красивой
когда-то тоже не было дорог,
и кто-то так же путь торил в трясине,
чтоб основать среди зверья острог...

Но, что с тобою?! – выглянуло солнце
и сразу в мире стало всё не так:               
над диким полем  жаворонок, словно
весёлый ангел, разгоняет мрак.

Пошла по глине кракелюра сетка –
подсохли и состарились мазки...               
Картину эту видели и предки,
торили путь, не сгинув от тоски.

И мысль пришла негаданно-нежданно –
и хорошо, что путь сюда такой,
что нет пути для жадных и незваных,
что сберегла природа свой покой.

...Вползает в душу инеем предзимье:
природа-мать, старушкою в окне,
забыта здесь давно детьми своими,
нашедшими любовь на стороне.

Зачах без них здесь дуб у лукоморья
и кот учёный, с горя, одичал. 
Лишь голубые бабочки цикория,
как прежде, стайкой крУжат у ключа.