НА ЮГЕ

Встретил юг жителей Норильска не ласково. Семья в гостинице ещё столкнулась с большой  неприязнью киргизов  к русским. В номере по соседству местные поселились торговцы . Они часто молились, при этом требуя: «сидите в номере, не шастайте». Это стало раздражать Ксению, но  она отмалчивалась. Но когда один киргиз заорал на неё: «Тише, русская тварь!», она не выдержала: влетев в номер, влепила грубияну пощёчину.  Киргиз  растерялся  и - ни слова. Однажды три киргиза, съев пол бока  барана в  ресторане гостиницы, со смехом вытерли о скатерть  руки и, плюнув на пол, пошли к двери. При этом русской девушке официантке,  на её возмущение, нагло погрозили.
Но не это главное: Ксения  подругу не нашла, с которой переписывалась. По словам её соседки, переехала она жить к кому-то мужику и у себя давно не появлялась. 
         - Мама,- Ксения руки развела.-  Не знаю,  что делать! Смысла нет оставаться.  А куда? Я не представляю…
        Бабка Агафья не удивилась  её вопросу, как будто ждала его.
        - На родину возвращаться, я знаю, не хочешь, - ответила она. -  Разве  к  Леонтию в Омск? Только  нрав у него крут.
        - А в Омске ли он, мам?
        - Переезжать не любил.  Из-за войны подался в город.
         - В Омск, так в Омск,- решение приняла Ксения.- Как-никак, родной человек.

        Неопределённость сделала Ксению раздражительной, её всё злило: и нерасторопность  матери,  и большие расходы,  и настроение беззаботное сыновей.
        - Разбаловались!- наорала на них она как-то.- Беситься, жрать, и  никаких  забот.  У-у, проклятые!  А где копеечку доставать, не думаете. Навязались!
         Агафья Кирилловна, услышав это, промолчала, боясь  на себя  обрушить плохое   настроение   дочки. 

         В поезде ехали, экономя  на еде.  «Вся  надежда у мамочки на  деда» -  шептались  братья. По рассказу  бабки,  брату Семёна исполнилось шестьдесят девять лет, и  он не любил на свете никого. Его представил себе Сашка лохматым и с  выпученными глазами.
         Встретил Омск семью крепким морозом.  Но детей холод не испугал: после  Севера  минус тридцать - такая ерунда.
         Нашли деда  Леонтия очень быстро. Бабка Агафья, вспомнив, что он трудился на  железной  дороге,  ушла спрашивать составителей вагонов, и один из них показал на дом из двух квартир.

          Был вечер. На стук дверь открыла  женщина  лет  пятидесяти пяти – это была жена Леонтия, Антонида  Ивановна. Дед Леонтий  оказался худым, шустрым. И, как приметил  Сашка, был копией брата - Семёна  Рязанцева.  Агафья Кирилловна, заметив удивление внука, объяснила, что  все братья должны быть похожими друг на друга. Сходной оказались  и  манеры  его – говор,  жесты. Сашка посмотрел на него со страхом.  Бабка Агафья, поняв страх внучка, от смеха   затряслась.  А Сашке пришла мысль в голову:  «Наш  деда   заматерился бы давно». 
         Антонида Ивановна собрала ужин и, потчуя гостей, их осыпала  вопросами. Дед Леонтий, оседлав табуретку, слушал разговор,  лишь местами  вставляя: «Кхх», «Ох-хо-хо», «Ишь».  Но когда хитрая бабка Агафья из  тряпок достала бутылку,  он  разродился большой фразой:   «Ух,  брат  мой!».   На лице его появилась  улыбка, оно даже показалось Сашке моложе. Дед ему, вроде,  понравился, он сразу подсел к нему, и прижался к  плечу.  А у  подвыпившего деда развязался язык. И полились  воспоминания, вплоть до детства. Бабка Агафья и Ксения с трудом перевели разговор  в нужно русло  –  где им жить? Дед Леонтий развёл руками. Но когда захмелел, изрек:
        - Пусть, старая, поживут, ну а  там поглядим.
        - Быстрей надо прописаться,- подсказала Антонида Ивановна.- А то  больно  любопытные соседи.
        - А что,  плохо с пропиской?- поинтересовалась Ксения.
        - Плохо. Но пропишут,- успокоила Антонида  Ивановна,- жить где-то надо. А пока места  хватит – кухня вон какая.
        У Ксении и бабки  Агафьи отлегло от сердца.
        - Спасибо, Тонечка,- поблагодарила бабка Агафья.- А-то я  делом грешным  подумала,  что  выгоните.
        - Как можно – свои ведь, не чужие. К нам вон Танька приезжает из деревни и  неделями торгует.
        - Чего ты вспомнила о ней?- вмешался дед Леонтий.- Маслица привозила  и яиц, плохо такую колхозницу держать?
        - Так я ей платила.
        - Какие там деньги,- поморщился дед,- за бесценок. Ладно, шабаш, стелиться давайте!
        Братьям не спалось: у них полно своих было  проблем.
        - Учебный год  уже  идёт,- сказал тихо Вовка.
        - А мне наплевать  на школу,- отвечал Сашка.- У меня даже табеля нет. А мамочка в  поезде говорила, если меня не возьмут в школу, то  выгонит из  дома. И куда  податься? Места  незнакомые. В Норильске я бы отыскал,  куда. Мать Нарышкина Петьки меня оставляла, когда я у них жил. Зачем я с вами поехал?
        - Долго ещё шептаться будете, скоты!- зашипела  мамочка.