О, мои подснежники!

Пятясь куда дорогой,
а может и в кювет...
Уметь считать так ленно.
Не сосчитать и лет.
Познав все жизни краски,
не ставя запятой.
Идешь ты пьяной мразью.
Один пятясь домой.

Сквозь снега многоточие...
обсыпанное гарью.
А твой огонь бенгальский
изломан изначально..

Где нет надежды,
в том месте не откроют.
И не попадет ключ...
а скважина дверная
взлетела в небо
и унеслась на юг.

Все спят, как в мире черти...
о, никогда не спят!
Твои попытки стуком,
открыть ворота рая,
хихикают опять...

зеленые заразы.
Как с ели человечки,
изъели праздный разум
и утащили его в пекло.

Не надо уж стучаться.
Вот видишь,
там закрылись бесы.
А ты и сам уснешь
на полу хладном
вскоре в преддверии
своего описавшегося инферно.

И будет так волшебно,
как феерично небо!
Сколь френетично забьет сердце...
трещоткой бенгали за дверью.
Ломаться будут яства.
И лопаться торты.
Не омываться руки чисто,
но обнимать нежны.

Ты будешь лихорадкой,
а изнывать:
"Водички!"
Всего один глоток!
Восстать не вдосталь силушки.
Польет рядом шампань,
и пробки запорхают...
А водка водрузит в воздух перегар
и ногам добавит танца глянец.

"Хоп - хоп! Хея - гоп!"
Что толку?
Бродяга умирает.
Ненадобный пьянчуга.
Никчема отец.
И сиплый дряный старец.
Не стоит, ты поверь!
Гребсти... царапать двери ночью...
и рвать той гадостью, что пил.
Употребила тебя полностью.
Поверь, ты там - за дверью!
Ведь так и ты плясал...
Когда тот вшивый ушлый непутевый
свой дух он раз за разом испускал.

А что настал он твой черед?
Не верил, напоследок?
Оставил свой повсюду ты завет.
То жидкое бельмо рвотное.
Не бойся ничего, мужлан!
Конечно похоронят!
Как кость собаке оронят к небесам
в могилу в досках твое тело.
С Богом!

И будешь может быть в песнях,
да, за упокой священный,
что не споет никто и никогда!
Да, не заметит дух твой валяться в сенях
у порога дома и..
тысячи ему подобных.

В земельке тело,
а у порога рая вход.
Чистилище навеки.
Похуже ада та судьба,
что поджидает вас...
ненайденные укрытые саваном
рвотной мочи  
подснежники..