Последнее лето с мамой

(Отрывок из рассказа "Разрыв").

Ах, как же не хватает нам
Улыбок наших милых мам.
И хоть мы бабушки давно,
И внукам сердце отдано,
Поём им мамочкины песни
И сказки мамины читаем,
И шутки мамы и морщинки
Мы очень часто вспоминаем.
Её улыбка сквозь года
Нас согревает в жизни нашей,
Ведь МАМА - это навсегда,
И не может быть иначе.



      Находясь в перебулгаченном* состоянии, после конфликта с мужем, Лика металась по родительской квартире, не находя успокоения раненой душе.

       Она пыталась заняться уборкой, чтобы папа, вернувшись с работы, ощутил прежний уют, который царил при жизни мамы,  но всё валилось из рук. Подойдя  к  книжному шкафу,достала семейный фотоальбом. Листая одну страницу за другой,  Лика постепенно уплывала в думах  в своё безоблачное  детство и юность...

       Вот и фотография их  дома, в своё время купленного под дачу в полузабытой   деревушке на берегу Онежского  озера. Как же она рвалась туда  из каменного мешка мегаполиса после очередной сессии.

       Мама всегда  уезжала на дачу с первыми рейсами теплохода,и тоже  с нетерпением ждала после экзаменов  свою «студенточку – зарю вечернюю»!

       Эти слова - из одной старой песни в исполнении Петра Лещенко. Пластинку с записью бережно хранил в своей коллекции папа.

      Обычно,сдав экзамены, Лика наводила порядок в городской квартире как учила мама, чтобы по приезду с дачи было приятно зайти в дом.
      "Мой дом – моя крепость. А если в нём порядок, то будет и порядок в душе",
- любила мама приговаривать мама.

       До Карелии путь не близок.Ночным поездом она добиралась до Петрозаводска, оттуда первым рейсом на "Метеоре" - судне на подводных крыльях - буквально летела до острова Кижи.Мама встречала её на причале, добравшись до острова на моторной лодке.

       Мама была отличный судоводитель-любитель, ведь островитянин без лодки, как цыган без лошади. Местные жители все от мала до велика владели ремеслом управления лодками и на вёслах, и под парусом, а теперь и моторными.  Почтальонка тётя Маша доставляла письма и телеграммы с завидной исправностью, за исключением тех дней, когда разыгрывались шторма, и выход в  озеро был небезопасен. Но летом погода стояла довольно стабильная, так что телеграммы о приезде гостей всегда доставлялись  вовремя. Был, правда, запасной вариант, - если вдруг тебя не встретили, то надо было пересечь остров в длину до того места где через пролив шириной с полкилометра просматривается их деревня, и развести костёр на берегу. Тогда обязательно кто-нибудь из односельчан приедет и перевезёт  гостя...

        Всего один час с небольшим, и  вот уже в поле зрения главки Преображенской церкви. Осиновые лемехи, которыми покрыты  купола, отливают  серебром  в ярких лучах солнца.  День выдался удачный. На озере полный штиль, и только крик чаек, сопровождающих судно, нарушает эту идиллическую тишину. А воздух, свежий-свежий, слегка отдаёт запахом рыбы и прелого тростника, который местные жители называют треста, да с близлежащих островов нежной нотой доносится медовый запах трав и цветущей белой кашки (этот цветок здесь - в изобилии, из-за чего кажется, что все острова будто покрыты белым снегом). Вдыхаешь этот воздух полной грудью и не надышишься, не то, что в Лениграде...

        И вот, наконец, «Метеор»  пришвартовался к причалу, и многоликая  толпа туристов и  гостей  двинулась к трапу. Мама, держа руку козырьком, высматривает свою дочку, но пока не видит из-за отблесков солнца от стекла. Зато Лика её видит прекрасно. «Что-то мамочка сильно похудела. Или это  из-за загара так кажется? А глаза, эти мамины глаза – луны на фоне загорелого лица кажутся ещё голубее под стать водам озера», - отмечает она про себя.

        Волна нежности  накрывает Лику с головой, и начинает щекотать в горле от подступивших слёз. Как же она соскучилась по своей мамочке. Как не хватало ей эти два месяца маминой ласки, чтобы обнять друг друга и постоять как лошадки, положив голову друг другу на плечо.  В этой позе было особое таинство, их маленький секрет обмена энергией. Это, видимо, осталось с раннего детства, когда она ещё маленькая просилась к маме на ручки, и та обнимала её крепко-крепко. И  склонив голову маме  на плечо, Лика чувствовала себя как за каменной стеной, и уходили все страхи…

       Подойдя ближе к стеклу, Лика постучала и  замахала маме руками. Мама  просияла улыбкой и пошла к трапу.   Кажется прошёл целый час, пока толпа пассажиров перед  Ликой рассосалась. И вот она уже на причале в объятиях своей мамы, торопится похвастаться своими успехами...
      
      А мама смотрит с любовью на свою повзрослевшую, такую юную и красивую дочь,
и лёгкая грустинка появляется в её взгляде, в котором читается: « Да, недолго ей быть около меня, уведёт девчонку какой-нибудь кавалер, только её и видела»...


       Быстро пересекли музейную территорию, добрались до деревни, где мама оставила лодку, и в путь на свой остров. Пятнадцать минут, и вот  она лава** у дома, где на втором этаже их владения(на первом тоже отдыхает семья  которым эта часть дома досталась по наследству).
 
        Мама  начинает экскурсию с огорода, показывая посадки овощей. Далее -  черёд цветов, которые высажены вдоль дорожки к лестнице.

       Поднявшись в избу, Лика с наслаждением вдыхает запах чистоты и тонких ноток древесной смолы.  Так пахнет только здесь, потому что полы в избе - традиционно по-деревенски - белые ( не крашеные). После мытья их голиком***  с дресвой**** воздух в доме наполнялся ароматом сосновых досок. Мама обожает этот «русский дух», - как она говорила.
      Домотканые половики на полу и занавески – задергушки на окнах, вышитые мамиными руками в стиле ришелье, кружевной подзор на кровати, связанный ею же, керосиновая лампа под потолком дополняли этот, ни с чем другим несравнимый, деревенский колорит.  И  Лике представляется, что она - героиня старой русской сказки.

       А  в завершение этого праздника русской старины на столе пыхтит  пятилитровый самовар. Пироги и калитки, что горой выложены на тарелки издают такой аппетитный запах, что слюнки льются рекой.  А мама всё хлопочет и хлопочет. Как заправская крестьянка, она ловко  ухватом  достаёт  чугунок с наваристыми щами и глиняный горшок с топлёным молоком из русской печи. Печь занимает в избе целый угол. Она такая  большая, что на ней могут  спать три  взрослых человека.

       Наблюдая за мамой, как она мастерски справляется со всем,  Лика, не сдерживая восторга, восклицает:
      - Мама, ну ты даёшь! Где это ты так навострилась?
      Мама, поставив на стол горшок с молоком, смахивает капельки пота со лба и, присев напротив дочери, не торопясь отвечает:
      - Доченька, так я же не всю жизнь жила в благоустроенной квартире, хоть и в городе. До войны жили мы в частном доме, с русской печью и с подворьем. Папа работал мастером сталелитейщиком. Мама моя умерла, когда мне было три года, и я росла с мачехой в прямом смысле этого слова. Вся домашняя работа и забота о младших братьях и сёстрах с пяти лет была на моих плечах, так что весь опыт оттуда – из детства. А теперь, вот видишь, пригодился.   
       - Запомни, милая,- продолжала она, - чтобы ты ни научилась делать, - эти твои знания как найдутся  в какой-либо момент твоей жизни. Так что не чурайся никакой работы, наблюдай, запоминай, копи  в своей светлой головушке пока молодая и не обременена семьёй и детьми. Чувствую я не за горами это дело, ты у меня такая ладная и красивая. Думаю, заглядываются на тебя молодые люди. А?...

    ...Кто же знал, что это лето с мамой было последним...


*) Перебулгачить (толковый словарь Даля) - растревожить, всполошиить,взволновать, взбудоражить.
**)Лава - мостки, причал (местный диалект)
***)Голик - веник из берёзовых веток без листьев.
****)Дресва - крупный песок