8. Вот и я Жар-птица. Это моя книга

   …в песнях мастерица, все моей дивятся красоте, перья не простые, перья золотые у меня на крыльях и хвосте». Маленькая девочка стоит за тяжёлыми, бархатными кулисами и терпеливо ждёт своей очереди: затылок в затылок, радостно пыхтя и толкаясь, шустрит детвора. Сегодня все артисты. Оле-Лукойе творит чудеса. Скоро Новый год – ожидание чуда и праздника. Я Жар-птица! Сзади прилепился гофрированный хвост и машутся по сторонам разноцветные накрахмаленные перья. Бумажные и яркие, они шелестят и шуршат, как конфетные фантики. Я стою на сцене. А где же другие артисты? Они убежали за кулисы моей памяти. Только Жар-птица, искрящаяся и вездесущая, расправила, как Икар, крылья и пытается взлететь… В Полярную ночь так хочется солнца. Я – Жар-птица!

   В зале, внизу, нарядная елка. На ней навешены склеенные крахмалом цепочки из цветной бумаги, флажки красного цвета, фонарики из чайной фольги – труды весёлых вечеров и радостного ожидания чуда. Всё блестит, переливается, зажигаются и гаснут закрашенные гуашью лампочки. В стеклянных шарах отражаются их переменчивые блики. Вокруг скачут зайцы с картонными ушами и обязательными меховыми хвостиками на штанишках, кружат туго накрахмаленные марлевые снежинки. По стенкам переминаются взрослые. Аромат «Красной Москвы», перебивая запах хвои, вязко тянется по клубу. Дед Мороз раздает подарки из большого мешка сбившейся в кучу детворе. Из бумажных кульков пахнет пряниками и яблоками. Я стою поодаль, ожидая чуда, что мне тоже достанется ушастая, похожая на большую конфету хлопушка. Ближе подойти не могу: Деду станет жарко, я ведь Жар-птица. Он итак уморился, вытирает рукавом потный бисер со лба. Ватная борода съехала набок, открывая накрашенные щёки, шапка свалилась, и по воротнику расползлись жёлтые кудряшки. Взвизгнул патефон. Это соскочила, съезжая с проторенной дорожки, тупая игла. Еле дождавшись своей очереди, лихо наяривает зимние частушки баян-игрун. Дед Мороз расхорохорился, подхватил Снегурочку и стал водить хоровод, увлекая и взрослых, и детей. Всё время кого-нибудь заносит в сторону, и, падая, сосед тащит соседа за собой, образуя кучу малу. Так и я сбиваюсь с ног. Мой хвост помялся и обвис. Одно крыло порвалось. Как же я полечу?

   Почему я не птичка? Сидела бы наверху на колючей веточке и разглядела наконец блестящую звезду. Она красная и остроконечная, как морская звезда, оставшаяся на отмели. Ёлка такая высокая, с рубиновой звездой под самым потолком, что я задираю голову. Там, наверху скачут ватные разноцветные птички. Им весело. Мне тоже. Я ведь их сестричка, Жар-птица.

   Дома меня ждет мохнатое чудо. На щедрых ветках – конфеты, пряники, печенье, завернутые в фольгу грецкие орехи – подарки южной бабушки. Свесившись с краю кровати, можно дотянуться до сладкого угощенья. Пахнет хвоёй; засыпая, я вижу чудесную птицу... И сейчас во взрослых снах маленькая девочка осторожно берёт из колких зелёных лап сладкие подарки.

   Чуть повзрослев, я сама превратилась в Снегурочку и стала водить хороводы. Снежная внучка Деда Мороза из меня получилась смешная. Тёмные волосы, сбившиеся из-под шапки, рассекающие лоб чёрные брови, смуглая кожа – чем не ряженая цыганка в чужом наряде. В зале душно и жарко, пот струится по спине, вот-вот растаю. Деду совсем невмоготу. Ватная борода, наклеенные брови и усы, тяжелый овчинный тулуп и валяные огромные валенки разжарили его до седьмого пота. Не до веселья.

   Дети цепляются за длинный подол и волочатся следом. Они веселы и счастливы. Чей-то малыш испугался и отчаянно вопит. Его первый самостоятельный выход отмечен исключительным воем, заглушающим всем знакомую песенку про маленькую ёлочку. Добрый Деда вытащил из-за плюшевой пазухи маленькую шарманку и показал малышу, где спряталась музыка. Тот, забыв про потерянную маму, без конца вертит по разноцветному кругу ручку шкатулки. Теперь уже подвывает шарманка, а её обладатель радостно смеется. Бывают же на свете чудеса!

   Визгливые коротышки хотят быть поближе к Снегурочке, гроздьями висят на вышитом узорами тулупчике. Все хотят быть рядом, счастливо заглядывая в мои глаза. Снежные руки выросли на полметра. Хоровод все время заваливается. Я стоически исполняю свою роль и думаю, когда же наконец закончится этот маскарад. Дети прыгают, радостно хлопая в ладоши. И снова, как всегда, по кругу кружатся накрахмаленные марлевые снежинки, скачут длинноухие зайцы, изредка пробегает лиса с рыжим хвостом. Рассыпавшись, как мелкий горох, ребятишки тянут свои ручонки за подарками. В украшенных зимними разводами, пакетах, лежат конфеты, шоколадный батончик, пионерские вафли, заветный солнечный апельсин. И снова пахнет пряниками и яблоками. Так всегда в Новый год.

   Я и сейчас заглядываю в нарядные, влекущие волшебством стеклянные шары. Их развешивают уже мои почти взрослые дети. Игрушки по-прежнему блестят, даже ярче, чем раньше, но в них уже нет чуда. Синтетическая изморозь на искусственной ёлке лежит просто ватой. Птички не скачут. Наверное, устали. И я уже не Жар-птица. Скорее, растрепанная ворона. Подарки к празднику давно покупаю в магазине, и сама кладу их под ёлку – пусть дед Мороз отдыхает. У него много работы. Теперь даже мандарины продаются везде. В моём детстве они были не для всех. Только теперь купить их не на что.

   Запах хвойных лапок освежает память. Я благодарна этим минутам счастья: Новый год полон чудес. Волшебство продолжается. «Лошадка мохноногая торопится, бежит…» по стылой реке. Все замёрзли. Не спасают шерстяной платок, перевязанный крест-накрест под мышками, подшитые для тепла валенки. Нос от холода спрятался в варежку, от долгого сопенья она намокла и покрылась ледяными катышками. Душа стынет, и обратный путь кажется длинней от холода. Кругом темень. Ухает филин. Стращает сплошной тенью, стоящий во фронт лес.

   Примостившись на краю широких саней, я боюсь привалиться к нарядным веткам, чтобы не примять пушистую хвою. Ёлка такая большая, что верхушка немного волочится за полозьями. Внизу подо льдом Краснощельского Поноя скалится чернота. Только наверху ясные звезды да месяц тускло освещают ледяную дорогу, их застеклённые в реке двойники, бегут за нами следом. Кругом серебряные звезды. От страха и счастья зажмуриваются глаза, оставляя маленькие щёлочки для подглядки. Такую красоту нельзя пропустить. Чудеса бывают не только во сне!

   Они спрятались в мешке у Деда Мороза. Я звезда! Падчерица жизни надевает самый прекрасный наряд на свете и едет на бал. У меня воздушное голубое платье, как у принцессы! Я счастлива! Злая королева Ангина не дает мне шанса. Моё волшебное платье надевает другая девочка. Как-то Жар-птица захотела стать настоящей артисткой, но кто-то на ухо прошептал: «Пропусти вперёд талантливых». И она осталась одна, в конце длинной очереди: все впереди были сильнее и настойчивее. И талантливее. Об этом им говорили по большому секрету, ободряли, поддерживали, и они до сих пор в это свято верят, расталкивая локтями терпеливую очередь. Отстаивая своё избранное право на исключительность, они идут напролом. Кто из них лучше, умнее, талантливее – не разобрать?

   Все роли на подмостках жизни давно распределены. Та, которая досталась мне, не нравится.


Aoida XX