25 октября 1922 года

Волны могучие лижут край света...
Вот мясорубки гражданской итог -
Всё. Мы уходим из бухты Посьета.
Всё. Прощай, город Владивосток.
Вихрь мятежный народной свободы
Пять страшных лет рвал Россию в клочки.
Личики лисьи японцев... Уходим.
К черту - погоны, шевроны, значки.
Знаки отличия, доблести, славы
Ныне - не более, чем мишура.
Бунт беспощадный российский кровавый
Стер нас. Нет завтра. Есть Бог и вчера.
Есть револьвер и с Георгием шашка,
Дед получил за Балканский поход.
Где оступились, в чем наша промашка,
Если кто жив - обречен на исход...
Пять лет... В Поволжьи, на юге, в Сибири...
Тени порубленных спать не дают.
Как наш народ на дешевку купили:
Грабь, всё твое, не жалей, мать твою!
Долго России затягивать раны.
Долго молиться о ней вдалеке.
Предали, продали в год окаянный,
Грошик иудин зажав в кулаке.
Страшным оружьем заточены перья,
Крови от них больше, чем от ножа.
Русский мужик в сказки добрые верит,
А коль поверил - и жизни не жаль,
Ежли она не своя, а чужая.
Братство! Свобода! И Бог не указ!
... Мамка и батя в сарае лежали.
Мухи, жужжа, пили влагу из глаз...
На сеновале истерзанным телом
Мутно белела жена на сносях...
"Деток, прости, уберечь не сумела..."
Злоба затмила. Жизнь кончилась. Вся.
Даже германца я не ненавидел,
Лавою на пулеметы летя.
Господи! Разумом в голову вниде!
Твой - на кресте, моё - в чреве дитя...
Мстил. И жестоко. Не по-христиански.
Смерти искал. А она не брала.
Родина... Родина... Край океанский...
Знать бы, за что ты нас прокляла...
Знаю. За жадность и жажду наживы.
За отреченье и слабость царя.
Боже! Один Ты остался. Мы живы.
Верую, Господи, живы не зря.
Полита кровушкой матерь-Россия,
Так заплатив за духовный разброд.
Долгий гудок... золотые осины...
Двадцать второй нераскаянный год...©