Эдгар По, Ворон,

Как-то в сумрак полуночный, когда я усталый очень
Перелистывал, тоскуя, старых сказок ветхий том.
     И грустил в полудремоте, в дверь вдруг постучало что-то,
Как нежданная забота, прямо в дверь мою перстом.
     Проворчал я,- «Гость незваный  в дверь мою стучит перстом.
                Гость явился ко мне в дом».


      Чётко я припоминаю мрачный сумрак Декабря, и
Каждый уголёк, сгорая, блик печатал на ковёр.
      Утра ждал я, как спасенья, тщетно мнил найти забвенье,
       В моей книге утоленье злой кручины по Ленор.
Редкой яркости девице, кто для ангелов Ленор.
                Безымянна здесь, вот скорбь.


     Фиолетовые шторы издавали шелка шорох,
Ужас в душу мне вселяя, что был прежде незнаком.
     Сердца тормозя биенье, я шептал в недоумении:
«Это гость, он без сомненья заглянуть в мой хочет дом,
Поздний гость, он без сомненья заглянуть в мой хочет дом    
                И стучит своим перстом».



       Наконец собравшись с духом, нерешительность сдув пухом,
«Сер,» сказал я , «или Дама, снисхождения прошу.
     Факт - слегка объят я дремой и на стук ваш незнакомый,
      Очень слабый, невесомый отпереть все не решусь.
Я едва-едва вас слышу, извиненье приношу».
                Дверь толкнул, там тьма и жуть.


        Взгляд во тьму глубоко вперив,  я застыл все ж в чудо веря,
С чувствами, которых смертный не изведал до сих пор.
       Немота была ужасна, тишь не подала подсказки.
        Только нечто очень ясно, прошептало мне «Ленор».
Шёпот мой был, тут же эхо возвратило мне «Ленор»,
                И безгласен стал простор
   

         Воротился я обратно с сердцем пламенем объятым,
Звук на этот раз погромче мой опять воспринял ум.
          Я сказал,- «Наверно это от окошка шпингалеты,
          Дай-ка гляну в тусклом свете и загадку разрешу.
Сердце стисну на мгновенье и загадку разрешу:
                Это ветра просто шум»

Вариант
Воротился я обратно с сердцем пламенем объятым,
Звук на этот раз погромче мой опять воспринял ум.
          Я сказал,- «Конечно, звуки издаёт моя фрамуга.
      Дай-ка , гляну без испуга и загадку разрешу,
Сердце стисну на мгновенье и загадку разрешу:
                Это ветра просто шум»



              Только отворил я створы, с трепетаньем и задором
 Величавый  вступил ворон, архаизма кавалер,
     И привета не процедив, не представившись как денди,
     С миной лорда или леди на мою забрался дверь,
Стал насестом бюст Паллады, украшавший мою дверь.
                Там уселся  странный зверь.


        Эбонитовая  птаха превратила в смех все страхи:
Очень строгим выраженьем его облик обладал.
 «Хоть твой кок слегка оборван, все ж ты элегантен ворон,
Сумрачный античный сторож там, где  Ночь и берега,
Своё имя скажи скоро, где Плутона берега»
                Молвил ворон: «Никогда».
   



Такой отклик на вопрос мой  ошарашил  меня просто,
Хоть ни капли здравомыслья он не выражал тогда.
       Нам нельзя не согласиться, вряд  смертному случиться
      Хоть бы раз благословиться видом странного скота ,
 Завладевшего скульптурой, что на дверь приподнята,
                С имяреком  «Никогда».


       
            Впрочем, ворон одинокий, взгромоздившийся высоко,
Признес одно лишь слово , в нем была души нужда.
Объяснений не несущий, птах пером не шелохнувший.
       И я прошептал, вздохнувши: «Все друзья ушли в года -
       Завтра улетит мой ворон за Надеждой в никуда»
                Тварь сказала  «Никогда»


     В тишине ответ столь меткий совпадением стал редким.
 «Несомненно», я промолвил, «это он поймал тогда,
     Когда проживал у пана, кого беды постоянно
     Заставляли непрестанно тупо напевать всегда
О несбыточной Надежде меланхольные слова
                ‘Никогда, ах, никогда!’»

    
        Ворон в той же странной позе,  обратил в улыбку грезы.
Ближе мягкий стул придвинул я к тому, кто был неждан.
         И в вельвете утопая, стал гадать я, нанизая
          Мысль на мысль, соображая, что отродие вреда,
Что неловкий, тощий, мрачный птах - отродие вреда.
                Мнит под словом  «Никогда»               

          Сел я, размышляя снова, но не выразил ни слова
 Птице , что язвит очами, душу жгущими до дна.
           Лампы свет вялотекущий бархат обливал подушки.
Голове, в ней утонувшей, чудилась одна мечта,
Но лиловую подушку, вновь симпатия-мечта
                Не погладит никогда!



      
Воздух уплотнился было фантастическим кадилом,
Воскуренным  серафимом, наступившим на ковёр .
     «Бедный, - крикнул я, « из Леты бог послал тебе Непетенс.
Ангелам вручил он это стереть память о  Ленор;
Залпом проглати Непентес и забудь про смерть Ленор!»
              «Никогда!»  - мне гость в упор

ЛЕ;ТА - в  древнегреческой мифологии река забвения в подземном мире
“Непе;нтес - легендарная трава забвения древних греков.


     «Злоба ты или кудесник, дьявол, кому суть известна,
Бури мрачной представитель прилетел ко мне сюда.
    Одинок неустрашимый, страж земли  своей пустынной 
    В доме, полном чертовщиной, скажи правду мне тогда:
Галаадского бальзама мне поможет наркота?».   
              Молвил ворон: «Никогда!»

{Бальзам Галаада
Благоухающая мазь или смесь пряностей, применявшаяся древними евреями для исцеления ран
(Библия)

        « Злоба ты или кудесник, птица, коей суть известна,
Заклинаю Небом сверху, Богом, коим каждый горд,
          Душе, скорбь в себе  несущей, возвести: там в райских кущах
Заключу ль в объятья ту, что ангелы зовут Ленор ,
Девицу, что Солнца лучше, кто для ангелов Ленор?»
                «Никогда», ответ был скор.
 
Вариант
      « Злоба ты или кудесник, птица коей суть известна,
Заклинаю небесами, Богом, коим всякий горд,
 Скажи брошенному всеми, может быть                хоть бы в Эдеме
Прикоснусь к блаженной деве, кто для ангелов Ленор,
Солнца благодатней деве, кто для ангелов Ленор?»
                «Никогда», ответ был скор.
    


Вариант
          «Злоба ты или кудесник, птица коей суть известна,
Заклинаю небесами, Богом, кто для нас Милорд.
Душе той, что сиротеет, возвести: там, в Элизее
 Ждёт меня ли встреча с нею, кто для ангелов Ленор,
Обнимусь ли снова с нею, кто для ангелов Ленор?»
                «Никогда», ответ был скор.

Элизий - долина прибытия — в античной мифологии часть загробного мира, где царит вечная весна.


         «Возглас, твой знак расставанья», взвизгнул я в негодованьи,
Улетай назад к Плутону, сгинь же в буре навсегда
      Не оставь пера залогом лжи твоей коротконогой,
      Одиночество не трогай, бюст дверной покинь тогда
Вырви клюв из сердца раны, дверь моя тебе чужда.
                Молвил ворон: «Никогда»


     И попрежнему упорен неподвижный мрачный ворон,
Бюст Паллады оседлавши, не уйдёт он никуда.
     А глаза его мерцают как у черта, что дремает.
     В свете лампы он бросает  мне на душу тень вреда.
 Вынуть душу из под тени, что на душу пролита,
                Не смогу я никогда!