по Блоку

«Фонарь, аптека, мостовая»… Проснулись птицы на заре…
Я вышел в город и, зевая, увидел труп на фонаре.
И что-то скифское проснулось, и Блока вспомнил не к добру,
Наверно бедному икнулось… Качалось тело на ветру.
Как много в мире нужных строчек, бери, чернила не жалей.
И завтра маленький росточек достанет в небе журавлей.
Даёшь припевы и куплеты! А пьедесталы впереди…
В корзину ветхие заветы – не возомни, не укради…
Фонарь погас – пропала фаза - бандиты спёрли провода.
Дурная рифма, вот зараза - и ни туда и ни сюда.
Но всё ж неплохо для начала. По мостовой, дымя трубой,
Машина ранняя промчала, оставив дымку за собой.
Как говорится – гаснут свечи на канделябре и в мозгу.
Я шёл, а думал, что не встречу, я спел, а думал – не смогу.
Какая жуткая пальцовка – ля семь три плюс и соль в басу.
И в ритме вальса на концовку я коду гордо принесу.
Пора, пора идти к народу, я из него не вышел весь.
А может лучше на природу? Кого жалеть и что мне здесь?
Окатят грохотом трамваи, а дети матом обольют…
И крикнут скоро самураи, – Атас, ребята, наших бьют!
Куплю продажные газеты, споют продажные певцы
Про нежный взор, весну и лето, про пляж на море и дворцы.
И как вчера у той ограды нагадил ночью чей-то пёс.
А может кто-то с нежным взглядом дерьмо до дома не донёс.
Скамейка, банка, остановка, а возле урны воробьи,
Такая, знаешь, обстановка, и ноги – словно не свои.
Напротив девушка с лопатой, а раньше – девушка с веслом…
Она ни в чём не виновата, а время былью поросло.
Прощай счастливое мгновенье, фонарь и труп на фонаре!
Пропало что-то вдохновенье, как Николашка а Октябре…
Внутри меня сидит заноза, наверно это за грехи.
Какая жизнь – такая проза, такие песни и стихи.