Fungi

"...у грибов нет владельцев"

Октябрь урочища окропил сурьмой, киноварью и серебром.
"Мужик, а поехали по грибы?" - избитый вопрос, и ответ "добро,
ведь так уродило их в этот год, что хватит на погреб, а может, два".
И два мужика сорвались в поход. И смыла их страхи с небес вода.
Взревели колеса - и понеслись дома, гаражи, провода, мосты,
всё дальше от города вил узлы холодный асфальт, что в туманах стыл.
Всё ближе в леса, где пески дорог теряются в хвое, воде, листве.
Но двое поехали взять оброк людской, и людской же оставить след.

Приехали. Воздух - как молоко, от сонных туманов и бел, и глух.
Деревня, забор, лепота, покой. Не лает собака, уснул петух.
И мало людей, у одной избы старик лишь сидит, то ли спит, то ль пьян.
И дальше домов - никакой езды, стеной - буреломы от пня до пня.
"Эй, дед, тут грибные ли есть места? Ответь нам, а дальше, как хочешь, спи" -
один тормошил, а другой не стал общаться, куда он нам, городским.
Пронзительно-синим был дедов взгляд: "Я вижу, не местные вы, ну что ж,
идите, тут много растет опят, и белые так и идут под нож,

А есть еще рыжики, но одно хочу я сказать вам двоим, друзья.
У нас на селе тут заведено, что всё до конца забирать нельзя".
- "Спасибо, конечно, за твой совет, но дальше мы сами уж как-нибудь".
И двое ушли, как уходит свет в короткие дни, пролагая путь
средь бревен и трав, и зеленых мхов так быстро, как будто кого страшась.
А дед посмотрел - да махнул рукой. "еще одни в лес, а из лесу - шасть!"
Смахнула их осень крылом в овраг, забрал их тягучий лесной напев.
Вели их косуля, тритон и вран в угодья зари по грибной тропе.

И даже не хочется говорить, и город - как будто в другой стране.
И сонно, по-дедовски, дятлов ритм - как топот по грани небес коней.
И вот - забрели будто в дивный сон. Грибы - сколько видит две пары глаз,
и все до единого - вот свезло - съедобные, вкусные, хоть сейчас
готовь их и ешь, и ни червь, ни гниль не тронули. Это ли не мечта?
Давай собирай, городской грибник, да споро вези, что собрать не ждал.
И взяли корзины, мешки, кульки. И взялись за ручки стальных ножей.
И падали наземь грибы, грибки, от просто гигантских - до малышей.

Опята. лисички и валуи, все в кучу - "Уж дома-то разберем,
где будут твои, где лежат мои. Тут хватит на всех!" - лился слитный рёв.
От ноши тяжелой вконец вспотев, бредут через лес, как мука в яйце.
За ними - оставлены в пустоте пеньки от грибов, ни один не цел.
Забрали сквозь силы и "не могу", сгребли что нашли - да скорей назад.
А как приходили - не вспомнят, гул ветров о стволы застучал в набат.
Не слушали дедов стальной указ, не знали о мудрости ручьевой -
что всяк дуб и мох свой имеет час, и нет без хозяина ничего.

Но вот уже вечер - огнем заря горит, от тумана - белым-бело.
И вдруг сельский дед идет, говоря: "ну что, городские, как ваш улов?"
"О, старый, ты спас нас!" - вскричал один. "Мы вышли к селу!" - закричал другой.
Сурово смотрели осколки льдин на них исподлобья, держал рукой
грибные обрезки со всех полян. "Не брать до конца всех моих детей
 я вам наказал!" - и взяла земля двоих в наступающей темноте,
и ведьмины кольца сплелись, свели туда, где корнями с далеких пор
леса охраняют покой земли, а в кольцах - поганка да мухомор.

Стоят старики травяных болот, и старцы берёз охраняют сок.
Скала, мелкий камень стряхнув долой, на древних плечах, пока выйдет срок.
Бери, сколько нужно, и уходи, чтоб чаща вовек берегла себя.
И вязы расступятся впереди. И лешие в дуплах у них не спят...

10/11/2020, 4.18