У меня в голове

Сам себе во главе и не назван Володей,
Я уже не бегу, мне уже не успеть.
У меня в голове переливы мелодий,
Только я не могу выразительно петь.

Под заносы песков уходя регулярно,
Мой зелёный покров не разит беленой.
Если вонь от носков, что не эпистолярна,
То ведь мир нездоров, чем же я-то больной?

Дайте цензора мне, как царя Александра.
Будет светоч в окне: милосердны цари.
Если дело в вине – это Крым и Массандра,
Как мансарда в огне от багровой зари.

Погляжу на восток – там светило восходит.
А на запад взгляну – там Европы закат.
Есть у веры исток: Зевс, Перун или Один…
Я судьбу не кляну, ведь она не плакат.

Нет на небе икон, как и нет херувимов.
Да и неба-то нет: небо – небыль – не быть.
И вселенский закон для богами хранимых –
Это их Интернет: путеводная нить.

Ариадна судьбы – как Кассандра без веры.
Небо – это не бог, на поверхности всё ж.
Кто мы: божьи рабы, составные химеры?
И кого ты пасёшь, и кого ты спасёшь?

Если вера права, то безверье порочно.
И понять то пора, что острей и больней.
А из песни слова нам не выкинуть точно.
И перо топора, как известно, сильней.

По росистой траве Богородица ходит.
Свет на том берегу, только заперта клеть.
Кол в моей голове, что-то там происходит.
Только я не могу это преодолеть.

2020