Бакинский дневник. 25 лет спустя

 Сергей Павлущенко

Бакинский дневник. 25 лет спустя

                Небольшой очерк о двухнедельной поездке в родной город, предпринятой в 2019г после двадцатипятилетнего отсутствия, написанный в форме дорожного дневника. Истекший срок достаточно велик для того, чтобы многое изменилось как в самом городе, так и в воспоминаниях о нём. Поэтому с топонимической точки зрения рассказ может не являться документально                верным, за что автор заранее приносит свои извинения внимательному и                ревнивому читателю, так же, как и за то, что исторические названия приводятся 
                в транскрипции русского языка.
Ноябрь 2020г.


16.08.19. День отъезда, пятница. Друзья мои, я всё-таки еду в Баку. Я. ЕДУ. В БАКУ. В Баку!!! И ЭТО сбылось, и я на пороге ЭТОГО! Под ЭТИМ я подразумеваю поездку в Баку, запланированную три года назад, когда я гостил у своего однокашника Геннадия Полесицкого в его доме в Ратомке, что под Минском. Тогда, то ли под воздействием ароматного шашлыка, устроенного по случаю нашей встречи, то ли освежающих напитков, щедро каскадировавших гостеприимный хозяйский стол, эта идея пришла в мою голову – совершить совместную поездку в свой родной город.


Почему через три года? Потому что в 2019 году нам всем должно было стукнуть шестьдесят лет, а это круглая дата и, значит, неплохой повод для встречи. Говоря «нам», я имею в виду наш ближний круг бакинских друзей - приятелей, из которых на текущий момент, собственно говоря, в Баку оставалось всего два человека – Сергей Аранович, с которым было всё ясно (пошли ему Бог ясности в его очи!..), и Назим, о котором не было известно ничего. (Истины ради должен сказать, что Назим на год младше нас всех, но это не меняло сути дела.) Шестьдесят лет, по нынешним европейским стандартам, является возрастом наступления зрелости, и мы на этом основании надеялись, что наши с Гешкой супруги не станут чинить нам в этом предприятии препятствий.


Когда с принятия исторического, без сомнения могу это утверждать, решения минуло два с половиной года, мы приобрели электронные билеты на 16 августа долгожданного 2019 года. Билеты, конечно, брали в разных компаниях - Гешка летел из Минска, я – из Питера, но главное было то, что рейсы прибывали в аэропорт имени Гейдара Алиева с разницей в десять минут. Самолёт из Минска прилетал первым.


Относительно времени посещения Баку разногласий не было – я сразу предложил вторую половину августа, ибо с давнего времени держал аппетит на наш азербайджанский инжир, который поспевает к этому периоду лета. Против этого фактора не мог устоять никто, даже такой интеллектуал, каким является мой компаньон, поэтому возражений с его стороны не последовало.


Попробуй возразить что-нибудь против  нашего инжира!.. Я прекрасно помню с давних пор, что, когда этот спелый, сочащийся мёдом плод берёшь в руку и пытаешься взглянуть сквозь него на наше бакинское солнце, он словно просвечивается, и пальцы твои становятся липкими, как от мёда. Аромат его нельзя спутать ни с чем, хоть он не слишком сильный. А инжирное варенье?!. Мне искренне жаль людей, покупающих в супермаркетах штучно упакованные «синенькие» под названием «инжир» и не подозревающих о том, сколь далёк этот продукт от настоящего инжира. Он же смоква, он же фига.


«Синенькими» в некоторых местах также называли баклажаны, до тех пор, пока они из разряда диковинки не перешли в категорию обычного сезонного южного продукта. В этом плане наши азербайджанские торговцы после распада Союза заметно расширили как познания россиян в пищевой ботанике, так и их вкусовые предпочтения в кухне. Разумеется, не без выгоды для себя.


Приобретя билеты, мы задумались над тем, где мы будем жить в Баку. Стеснять нам никого (читай – Арановича) не хотелось, и мы решили снять жильё через какой-нибудь сайт, тем более, что это отвечало чаяниям наших свободолюбивых натур и их себялюбивым планам. Но какого рода будет наша поездка?


Гешка предложил пляжный отдых. Я колебался между ним и обзорно-экскурсионным вариантом. Меня привлекали туристические маршруты, улочки Баку, новые постройки, и т.д. и т.п., тем более, что я, в плане подготовки к вояжу, начал плотно знакомиться с творчеством наших бакинских блогеров (или влогеров, как выразился один из них), регулярно выкладывающих свои ролики на «Ютубе». Не потеряться бы в родном городе!..


А то позор и стыд. Я планировал снять квартиру где-нибудь, например, в районе станции метро Нариманова, и оттуда делать ежедневные набеги в различные части города, попутно лакомясь местной кухней. Делать прогулки по бульвару и пить ароматный чай из армудов, пережидая полуденный зной в какой-нибудь чайхане… На пляжи Апшерона, которые также были обязательным номером программы, мы бы ездили тоже от Нариманова, хоть на южные (Шихово), хоть на северные (все остальные). Но это, конечно, было далековато, и в итоге Гешкино предложение прошло при полном консенсусе. Идея о ежедневном утреннем и вечернем пляже, погружениях в волны седого Каспия, плещущегося рядом с домом, победила.


Я заказал через сайт дачу в Говсанах. Мы рассудили, что «семиместной двухэтажной виллы», как было заявлено в предложении, расположенной в окружении плодовых деревьев и находящейся в девятистах метрах от  морского побережья, нам вполне должно было хватить. Магазины располагались также в приятной близости, а парочка рыбных ресторанов, находившихся в пределах пешей доступности, сулила незабываемые органолиптические ощущения в области кухонных изысков.


И вот настал заветный день 16 августа. Я лечу самолётом азербайджанской авиакомпании BUTA AIRWAYS, рейсом в 23.10 Санкт-Петербург – Баку. Отпуск на работе  оформлен, багаж – минимален, как всегда. Не люблю занимать руки. «Выбивать» на работе отпуск на вторую половину августа 2019 года я начал сразу же по прилёте из Минска в 2016 году, когда было принято решение о поездке на родину. Мне не отказали, но предложили промежуточные отпуска брать в зимние месяцы. Я не возражал. У Гешки с этим делом тоже были сложности, но он их, как всегда, с блеском преодолел.


Вот объявили регистрацию, вот и мой рейс. Люди начинают подтягиваться к стойкам. Да, давно не находился я в среде своих земляков… Они, конечно, не все бакинцы… но все земляки… или почти все… какая разница?.. летят через Баку куда им надо… а вот улыбающийся земляк с ребёнком на руках протискивается вперёд к своей группе. Останавливается передо мной.


- Пожалуйста, проходите… - говорю я ему.
- Нет, ничего… Я не лечу. – На русском говорит как на родном. Видно, вырос здесь.
- Но вы с ребёнком же… Проходите.


Это бакинские правила приличия. Их надо соблюдать не только в Баку, и я их соблюдаю, конечно, но здесь, уже в среде бакинцев, это начинает доставлять особое удовольствие. Потому что оценивается адекватно, по достоинству. Как люди, говорящие на одном языке, как люди одной культуры, одного воспитания. Как равный среди равных. Парень благодарит и пробирается дальше к своим.


Я не исключал того, что мог бы оказаться в плотной атмосфере азербайджанского языка если не у стоек, то в салоне самолёта. Но этого не случилось. Состав летящих пассажиров был довольно разнообразным, а присутствие одного парня бедуинской внешности придавало салону некую экзотичность. Хоть кино снимай.


В салоне явственно ощущается приподнятое, праздничное настроение. Везунчики, которым посчастливилось очутиться в лайнере на пути в далёкую южную страну, торопятся разложить пожитки в багажные отсеки и занять свои места. Из динамиков доносится голос диктора, говорящего по очереди на трёх языках:


- «…убедительно просим Вас занимать только свои места согласно купленным билетам…»
  Слышатся отдельные разговоры пассажиров:


- Вы не пересядете вот на то место, а то мы хотели бы…
- Ну, что такое?!. Как бакинский рейс, так обязательно «Вы не пересядете?..» Нет, не пересяду!.. Когда это безобразие кончится? Только на бакинских рейсах такое творится!.. Никто нигде в Европе никогда не просит пересесть, а здесь обязательно кому-то надо…


Возмущённый голос одного из пассажиров, говорящий на чистом русском бакинском языке, моментально вызывает в моей памяти аналогичные ситуации из моей прошлой бакинской жизни, когда кто-то начинал, как мы тогда говорили, «качать права» по какому-то поводу. Волна тепла сразу проходит по моему сердцу, словно я очутился дома после долгой разлуки. В своей семье. Мне абсолютно знакомы эти интонации – без тени истерии, грубости, нетерпимости. Очень интеллигентные интонации, я бы сказал.


Вот и стюардессы здесь тоже очень интеллигентные, все как с картинки. Почему, интересно, девушкам так идёт служебная форма, особенно с погонами?.. И особенно чернобровым. С каждой хоть картину пиши. Они, наверное, её (форму) вовсе не снимали бы и ходили бы в ней всюду, если бы начальство разрешало. Да и мужчинам она тоже идёт. Если на меня форму надеть, так и я ещё тоже… о-го-го!..


Закончив на этой самоуспокоительной мысли вопросы, связанные с амуницией, обмундированием и экипировкой, я откидываюсь в кресло и предаюсь сладостным мечтаниям о скором свидании со своим городом, с новым городом, которого я, возможно, не узнаю, (но что-то же я все-таки должен в нём узнать!..), о встрече со своим школьным товарищем, о предстоящих купаниях на пляже, о чае в армудах на бакинском бульваре, об инжире, Арановиче, Назиме… нужно ещё и джыз-быз попробовать обязательно…


Наш Embraer – Jets слегка подрагивает, выруливая на взлётную полосу, начинает ускоряться и, наконец, отрывается от бетонки, унося меня в будущее на встречу с моим прошлым. В моей душе состояние, близкое к восторгу.




















17.08.19. День первый, суббота. Ночной прилет, встреча с Гешкой, Фуад, ночное заселение. Первый утренний пляж. Ориентирование на местности, инжир, собаки, поход в местный продмаг. Вечерний пляж.


Второй важный вопрос, который меня интересует сразу после формы бортпроводниц, как представительниц истинного, коренного и в то же время современного бакинского общества, звучит так: «А будет ли в аэропорту Бина чувствоваться запах нафталана?» Как известно, запах нафталана встречал всех прилетавших в Баку вне зависимости от их расовой принадлежности и размера зарплаты. Он представляется неотъемлемой частью, по крайней мере, аэропорта. Я воображаю, сидя в кресле самолёта, каков будет мой первый вдох апшеронского воздуха, который я совершу, выходя из салона Embraer и ступая на трап. Будет ли он таким же, каким был раньше, и почувствую ли я запах нафталана?


Мой ночной рейс прибывает по расписанию в 03.45 местного времени. Джет начинает снижаться, и я отчётливо могу наблюдать в темноте слабо освещённые островки населённых пунктов, иллюминированные дорожные трассы и даже одинокие лампочки, висящие во дворах частных домовладений. Летим с севера… может, это Новханы?... В своей жизни в Новханах я был единственный раз, когда ездил со своей семьёй на пляж. Пляж был неплохой.


Мы удачно и вовремя приземляемся, и вот я продвигаюсь по дорожке к выходу из самолёта. Вот ещё шаг…другой… прощаюсь с персоналом (но какая форма!..)…и вот я ступаю на площадку трапа, делая вдох полной грудью. Первый вдох воздуха родины.
И я слегка разочарован. Нафталана нет. Воздух по-детски чист и беспримесен, как на курорте. А я разве не на курорте? Так о чём тогда грустить? Государство уделило внимание экологии и современным технологиям, и это прекрасно!


Я пытаюсь контролировать свои ощущения и с удивлением наблюдаю происходящие со мной трансформации. Это что-то малознакомое. Я чувствую, что прибыв в Баку, я снова становлюсь бакинцем – молодым, амбициозным, энергичным, позитивным… Вы помните, какими мы были в те времена, когда жили в Баку?
Моё разочарование не мешает мне приложить два пальца к губам и затем невзначай коснуться ими асфальта. Ритуал соблюдён. В Баку всегда почитали традиции и обычаи. И ритуалы. И обряды. Кому, как не мне сейчас об этом вспомнить?! Здравствуй, родина! Вот мы и встретились, не прошло и двадцати пяти лет!..


Мы грузимся в широкий аэропортовский NEOPLAN и во время его движения рассматриваем громаду корпуса международного аэропорта имени Гейдара Алиева. Снаружи всё пока очень достойно, но лицом к лицу, как говорится, лица не увидать. Зал паспортного контроля легко проглатывает сотню пассажиров из нашего джета (а может, и не только из нашего), которая затем разделяется на две очереди – граждан республики, которых для контроля работники аэропорта направляют налево, и иностранцев, направляемых направо. Зал роскошью не потрясает (да и зачем?), главное это то, что он очень просторный и оборудован всем необходимым.


Очереди двигаются неторопливо, но спокойно. Интересно, на каком языке ведётся общение за стойками? Надо бы спросить их авторитетного мнения, от скольких дней пребывания в Азербайджане требуется делать регистрацию… При бронировании дачи контактное лицо уверяло меня, что от пятнадцати. Исходя из этого, мы с Гешкой решили ограничить своё пребывание двумя неделями.


На стойке у меня берут документы, просят встать на контрольную точку для «фотографирования», т.е. сличения оригинала и фото, и, не задавая лишних вопросов, возвращают паспорт.
- Регистрацию от скольких дней делать надо? – я решаю обратиться к девушке за стойкой по-азербайджански.


- От пятнадцати. – Ответ звучит по-русски легко и уверенно. Очень хорошо. Теперь – за багажом. Где-то там мы с Гешкой должны встретиться.


Десять минут форы в наших рейсах дали Гешке возможность раньше получить свой багаж и найти меня у моей багажной ленты. Он выглядит блестяще в белом летнем льняном костюме, говорящем о серьёзных намерениях их обладателя на ниве культурного отдыха, и в белой же шляпе. Отпущенная стильная бородка в цвет с костюмом усиливает его сходство с обеспеченным европейским пенсионером. Общую картину довершают светлые же, цвета топлёного молока, босоножки украинского производства. Гешка всегда боролся за то, чтобы выглядеть солидно и представительно, и это всегда ему удавалось. Чемодан его также солиден и увесист. Мы тепло обнимаемся и приветствуем друг друга. Отпуск набирает ход. У него теперь два крыла!


Мы выходим в просторный холл, где должны найти человека по имени Фуад, который должен встречать нас. Его мы находим сразу же, опознавая по приметной красной бейболке. Это хозяин виллы, человек сухощавого телосложения со спокойным выражением лица и уверенными манерами, очень интеллигентного вида и с прекрасным, чистым русским бакинским языком.


Мы представляемся друг другу, и затем Фуад ведёт нас на выход к своей машине. Вокруг нас суеты не наблюдается, но народ есть. Конечно, таксишники предлагают свои услуги, но не назойливо. Пройдя до автостоянки, я оборачиваюсь на здание аэропорта, чтобы оценить его снаружи. Стильное, современное здание (все его, наверное, видели в Сети), залитое светом. Интернет в нём, кстати, бесплатный, как и в других аэропортах, но, что очень важно, с лёгким, беспроблемным подключением.


- В этом корпусе – прибытие, - говорит Фуад,- а улетать будете оттуда – и он показывает рукой на другой похожий корпус, соседствующий с первым.
Мы грузимся в его просторный белый новенький «Хёндэ», и выезжаем на аэропортовскую трассу. Едем в Говсаны. (Кстати, если не ошибаюсь, слово «Хёндэ» в Баку звучит как «Хундай», а «Дэу» - как «Дайва». Но это всё надо проверить, потому что эти данные могут оказаться устаревшими).

Меня больше всего удивляли дороги, построенные за последние годы в Баку в частности и в Азербайджане в общем. Я просмотрел достаточное количество видео материалов на «Ютубе», чтобы отметить их отменное качество. В то же время моя память о них, о былом их состоянии, которое иначе как плачевным назвать было нельзя, не могла примирить этот факт с картинами «Ютуба». И вот я еду по ним. Я – в Баку…

Прислушиваюсь к своему сердцу. Пульс, я думаю, учащённый. Я стараюсь изо всех сил сдерживаться и оставаться спокойным, но чувствую себя ребёнком, дорвавшимся до предмета своего вожделения. Улыбка непроизвольно растягивает мои губы, и я жадно вглядываюсь в проносящиеся мимо нас ночные виды. Трасса – отличная. Ровная, гладкая, современная. Машин нет. Посмотрим, какова она будет в других местах…
Спустя примерно полчаса мы подъезжаем к ряду строений, смутно белеющих и сереющих в ночной темноте. Уличное освещение - слабое, фонарь располагается на противоположной стороне дороги у торговых, судя по всему, павильонов.

- Фуад, пока мы на улице, не подскажете, пляж в какой стороне?.. Чтобы нам завтра утром знать, куда идти…
«Завтра» – это уже сегодня, ибо на часах уже около пяти утра.
- Я вас отвезу... посмотрим, где это… Сам я давно там не был.

Фуад снова заводит машину, поворачивает на ней в ближайший закоулок, потом поворачивает налево, направо, и, проехав ещё метров двести – триста, останавливается. Каменные заборы частных домовладений, между которыми мы ехали, закончились, и впереди виднеется пустырь, переходящий в береговую полосу. Далее угадывается Каспий. Мы выходим из машины и вдыхаем морской воздух. Да, это воздух Каспия... чуточку с примесью нафталана… или мне кажется?..

- Это дикий пляж, - говорит Фуад, - дальше по берегу, слева – городской. Он платный, но там всё оборудовано. Шезлонги, душ, кафе, площадки…
Мы на машине пробирались сюда не более пяти минут, значит, от нашей дачи пешком - 15-20 минут. Это рядом. Завтра, точнее, утром мы нанесём Каспию визит. Мы садимся опять в машину и едем обратно.

Заселение отнимает у нас ещё некоторое время. Дом – комната раз, комната два… наверху – нежилое, ещё ремонт не закончен…это здание - кухня, вернее, студия – жилая… холодильник… телевизор… мангал… плита… ключи… Wi-Fi пароль… там - санузел с душем… гранат созревает… виноград можете кушать… если что-то надо – звоните… желаю хорошо провести время!

Фуад оказался исключительно предупредительным и абсолютно ненавязчивым хозяином. Он ещё в аэропорту легко и щедро помог нам решить проблему с местной валютой, и за всё время нашего пребывания ни разу не побеспокоил нас звонками или контрольными наездами, сам же будучи всегда на связи.

Гешке, как обладателю роскошного белого костюма и как старшему товарищу (он старше меня на четыре месяца и три дня) я уступаю вторую, бОльшую комнату с кондиционером, сам располагаюсь в первой. Комнаты соединяются между собой дверным проёмом, так что мы легко можем при необходимости дискутировать, не вставая со своих лож. Простая кровать со свежевыстиранным, выглаженным бельём манит к себе, обещая отдых от наполненного событиями и делами дня. Все, сейчас – спать!... Край неба уже розовеет. Скоро рассвет. Завтра (через пару – тройку часов сна) нас ждут великие дела!

Впрочем, какие «великие дела» могут нас ожидать? Я в очередной раз открываю глаза и вижу, что за окном уже светло. Пора вставать. Мы с Гешкой решаем сегодняшний день, день приезда, посвятить отдыху. Утренний пляж, завтрак, поход по магазинам, осмотреться на даче, с обедом что-то придумать, что-нибудь ещё, и последний номер программы – вечерний пляж.

Я встаю с постели, что-то накидываю на себя и выхожу на крылечко дома. Теплынь… ребята, я на ЮГЕ!.. Нагретая за день плитка под ногами не успела остыть за тёплую ночь и приятно греет мои ступни. Небо над головой – светлая лазурь. Ни облачка, ни ветерка… это бакинское небо, я же не видел тебя двадцать пять лет… здравствуй! … и солнце  тоже бакинское… Я – в Баку!
Пройдусь по саду. Много гранатовых деревьев, они уже с плодами, среди которых много треснувших, но зёрна ещё не красные. Белый виноград хорош, уже поспел… Ряд деревьев, которые я сначала принимаю за маслины, при ближайшем рассмотрении оказываются нашими бакинскими финиками. Участок около шести соток. Заборы, как и принято у нас в Баку, выстроены из известнякового кирпича – «кубика». Против трактора выстоит. Будем держать круговую оборону. Пока не знаю, против кого… Против скуки!

Я заканчиваю свою утреннюю гимнастику (до чего же приятно её делать на свежем воздухе, во дворе!..), когда из дома появляется Гешка. В его пристальном взгляде на моё занятие чувствуется лёгкий скепсис. Он, наверное, считает его легкомысленным. Ну что поделать, у каждого свои слабости. Его-то бицепсы за прошедшие тридцать с гаком лет практически не изменили ни размеров, ни формы. Работа механиком даёт о себе знать, ему и тренировки не  требуются, он на работе тренируется. А я из электриков.

Он закуривает в сторонке от меня первую сигарету, и с задумчивым видом вопрошает:

- Серёжка, как, говоришь, эти упражнения называются?

Мы друг к другу обращаемся «Серёжка» и «Гешка», соответственно. Для двух седовласых мужей, только-только вступивших в пору зрелости, согласно классификации современных геронтологов, это более чем нормально. В этом даже есть некий шик. Так можно обращаться не к каждому человеку, а только к тому, с которым знаком не один десяток лет и с которым съел не один пуд соли. Друзьями обзаводятся с детства, позже это уже не получается.

  - Пилатес.
- ПиВатес?.. – острит Гешка. Он на это дело мастер. В мой первый приезд к нему в Минск мы с ним как-то бродили по городу и в одном магазине купили крупного вяленого леща. Гешка нёс его с несколько задумчивым видом, затем зачем-то зашёл в попавшийся нам по дороге зоомагазин. Я следую за ним. Гешка приближается к стоящему за прилавком продавцу (молодому парню), и, освобождая от магазинной упаковки леща, показывает его парню со словами:

- Слушай, я тут у вас как-то раз  рыбок купил, вот кормил-кормил, а они вот такими выросли… в аквариуме не помещаются… не знаю, что теперь и делать…

Парень остолбенело смотрит сначала на леща, затем на своих гуппи с меченосцами, которые тоже глядят на нас из аквариумов довольно заинтересованно, потом взирает на Гешку, и тут только до него доходит, как говорят, шутка юмора.

Я заканчиваю свои упражнения, и мы собираемся на утренний пляж. Каков он сейчас, интересно, Каспий? Выходим из дверей дачи, закрываем за собой металлическую калитку и поворачиваемся лицом к Баку. Точнее, к Говсанам. Первый взгляд, первый вид.

Прямо перед нами, метрах в тридцати, слева, из посёлка Говсаны, направо, в
Туркяны, проходит шоссе. Правее, метрах в двухстах, оно изгибается, делая поворот направо, к морю. А море находится позади нас. Напротив же нас, с противоположной стороны дороги, действительно располагается торговый центр, представляющий собой достаточно длинный ряд одноэтажных строений. Торгует промышленными товарами, в том числе  принадлежностями для плавания и пляжного отдыха. Местность кругом низменная, ни одного высотного строения. Дали тонут в утренней дымке. Вдали слева, далеко за Говсанами, неясно возвышается массив Ахмедлы. Пока вокруг тихо.

Мы, следуя ночному маршруту, движемся к первому от нашей калитки проходу налево. По дороге нередко попадаются кусты верблюжьей колючки, зелёными стеблями своими уходящие в жёлтоватую, местами даже белую, иссушенную солнцем почву. С самого детства, давно знакомая картинка, не правда ли? У нас в Санкт-Петербурге, да и в Ленобласти я такой почвы не встречал. Может, поэтому там такая колючка и не растёт. Когда я последний раз встречал верблюжью колючку?..

Мы вступаем в зону местного, давно не виданного, но известного с давних, детских пор колорита. Эта земля вокруг, её рельеф, растительность, небо, воздух, солнце над головой – всё кажется очень знакомым, и даже странно становится, и мысль бьётся – откуда я всё это знаю? Эти стены дачных участков из «кубика»… Я этот «кубик» сто лет не видел, у нас в России строят из других материалов, да и в Европе тоже.

Небольшая отара барашков под надзором чабана мирно продвигается вдоль шоссе, поедая колючую растительность и всё остальное, что ей по вкусу. Вот и поворот. Мы идём по грунтовой, местами весьма пыльной дороге, пленённой каменными заборами, на которой два автомобиля не разъедутся или разъедутся с большим трудом.

Роскошные строения попадаются, но их немного, в основном виднеются добротные дома, нередки двух - и даже трёхэтажные, почти все оснащённые спутниковыми телевизионными тарелками и кондиционерами. Во многих дворах видны водяные баки любых форм и размеров. Из-за каменных заборов свисают ветки инжировых и других деревьев, видны листья винограда. Улица, по которой мы идём, пустынна совершенно, лишь одинокий автомобиль поднимает пыль, проезжая по ней. Нередко попадаются надписи на заборах «САТЫЛЫР», т.е. продаётся. Некоторые участки так и стоят неразработанными.

На втором повороте мы замечаем группу собак крепкого телосложения и внушающего почтение, даже большое почтение, размера, собравшихся в кружок, видимо, для обсуждения последних новостей. Впрочем, прения, видно, уже закончились, и члены совета возлежат на площадке заседания молча и с довольно безразличным видом. При нашем приближении их диспозиция не меняется. Взглянув на нас довольно равнодушным взором, они молча принимают предложенные им нашей делегацией дары в виде ломтиков копчёной колбасы.

Впрочем, есть и воздержавшиеся. Крупный пёс, лежащий в утренней тени забора, лениво нюхает предложенную снедь, и отворачивается. Наверное, оппозиция… Установив таким образом дипломатические отношения с неотъемлемой частью местной фауны, мы продолжаем свой путь, делая обнадёживающий вывод, что собакам здесь живётся неплохо.

Мы минуем вторую линию дач, затем первую и выходим на говсанинское побережье. Вот и Каспий!.. Пляжная полоса очень широкая, но, поскольку пляж дикий, необустроенная. Начинают попадаться пляжники, возвращающиеся с моря. Мы здороваемся:

- Салам!
- Салам!
- Мне вот нравится, - замечает Гешка, - что народ здесь здоровается. Во Франции

тоже, идешь в магазин или ещё куда-нибудь, так все встречные обязательно говорят тебе «бонжур».

Гешка знает, что говорит. У него в Париже имеются свои люди, и он там бывал уже не раз. А Баку чем хуже? Здесь тоже всегда здоровались и здороваются. И мы поступаем так же.

Впереди нас ожидает сюрприз – огромный трубопровод диаметром, если не ошибаюсь, 1420 миллиметров, тянущийся вдоль всего побережья, перекрывает доступ к морю. Я встречал подобные трубы в своей производственной деятельности, поэтому могу судить с такой точностью об их параметрах. Через трубопровод брошен переходный мостик с поручнями, чтобы люди могли переходить через него с относительным удобством.

Мы преодолеваем эту последнюю преграду и оказываемся у морской кромки. Море тихое, спокойное, почти штилевое.

Я раздеваюсь и касаюсь воды. Тёплая-я-я… Здравствуй, Каспий, я добрался до тебя… Захожу чуть выше  колен и ныряю. Вынырнув метрах в пятнадцати, ощущаю на губах чуть солоноватый вкус морской воды. Он мягче, чем в Средиземном море, не говоря уже о Красном, он мягче даже, чем в Чёрном море. Он – каспийский. Вода чистая, хоть и не такая прозрачная, как в вышеупомянутых местах. Песок в воде под ногами чуть скользит, совсем как в давние времена. Море, мне кажется, не изменилось.

Народу на утреннем пляже совсем немного. По бровке воды пробегает мужчина с палкой в руке в сопровождении своего четвероногого друга. Несколько купальщиков располагаются в отдалении от нас. Неспешно проходит группа из четырёх-пяти аксакалов, также недавно преодолевших порог зрелости, в сопровождении пары … внуков, надо полагать. Окидываем друг друга взглядами, здороваемся.

Они проходят чуть дальше и присаживаются на что-то для передышки. Мы, видимо, для них новые лица. Тишина. Солнце. Море. Мы с Гешкой беседуем на разные темы, никуда не торопясь, ничем не заботясь. Сегодня он должен будет созвониться с Вадимом, своим шурином, живущим на 8-ом километре, и договориться через него о встрече с Сергеем Арановичем. У нас есть номер телефона Серого, но нет телефонной связи, а через мессенджер с ним, по понятным причинам, связаться не удаётся. Дача Арановича тоже расположена где-то в Говсанах, почему мы, собственно, здесь и остановились.

Совершив ещё пару заходов в море и вдоволь нанырявшись и нафотографировавшись, мы одеваемся и неспешно идём домой. Утренний пляж закончен. Пора завтракать.

Завтракаем мы сегодня своими привезёнными из домов припасами в компании с телевизором. Местных программ нет, к сожалению, хозяин настроил тарелку на российские (и белорусские, как оказалось, тоже) каналы. Жаль. Мне нравится пропитываться местным колоритом, где бы я ни находился. Но расстраиваться не будем.

Следующий пункт сегодняшней программы также приятен, и мысль о нём греет душу, заставляя лицо улыбаться. Улыбка, впрочем, сегодня, с самого подъёма, не покидает наши физиономии. Далее, продолжая начатую с моря рекогносцировку на местности, мы планируем провести знакомство с торговой и прочей инфраструктурой, т.е. магазинами и торговыми точками, да и просто осмотреться вокруг. Это всегда приятно.

Когда мы, покончив с завтраком и одевшись поприличнее (т.е. надев рубашку и «шап-шапы»), выходим из дверей дачи, солнце близится к зениту и жарит уже нешуточно. Но у нас, истых бакинцев, это вызывает только приятные ощущения. Лично я сюда за этим и ехал.

Я всегда обращаю внимание на размер тени от всякого предмета, которые он отбрасывает в полдень. Особенно заметно это в кинокартинах. Чем ближе к югу, тем короче тень. И когда это замечаешь (а это бросается в глаза, просто сразу не понять, отчего так тепло и хорошо становится на душе от этой картины), то смекаешь: «Ага, на настоящем юге режиссёр проводил съёмки…не в деревне Гадюкино, где, как известно, всегда идут дожди и снимают в промежутках между ними». Так вот когда мы с Гешкой покидаем пределы нашего райского уголка с райскими же кущами и выходим на тропинку, ведущую к трассе, я замечаю, что все имеющиеся тени являются также нашими, бакинскими. И эта маленькая дополнительная деталь рождает большое понимание того, что я – дома. Я здесь уже всё знаю. Если мне ещё и с языком удастся совладать (а это я сейчас в магазине проверю), то… и уезжать не захочу, пожалуй.

Мы приближаемся по тропинке к трассе и останавливаемся. Её ночная пустынность сменилась деловитой оживлённостью автомобильного движения. Машины идут не потоком, но, скажем, ручейком. Движущийся автопарк притягивает мой взор своей разносортицей. Наряду с очень хорошими, современными машинами нередки и советские «Жигули» и «Москвичи», как потом оказывается. Асфальт хороший, кругом чисто, но пешеходных переходов нет.

Пропустив несколько автомобилей, мы спокойно переходим нагретую уже хорошо палящим солнцем дорогу. Она вообще-то двухполосная на всем своём протяжении, насколько я мог заметить, но в нашем месте расширяется до четырёх полос и даже образует нечто вроде площади перед торговым центром и далее перед поворотом к морю и в Туркяны. Подходим к торговому центру, перед которым молодой человек (наверное, продавец) только закончил выкладывать лучшие образцы своих товаров.

Он нас замечает, приближается. Мы здороваемся, произносим несколько общих фраз о том, о сём. Разговор ведётся на азербайджанском языке и с него не сходит. Я узнаЮ от него, где останавливается маршрутка до собственно посёлка Говсаны (ибо мы – в дачном одноимённом посёлке). Мы это узнавали вчера от Фуада, но поговорить надо же о чём- нибудь, да и получить свежее подтверждение информации. Да, маршрутка останавливается прямо здесь, на месте нашего разговора. Ну и хорошо. А магазины есть продуктовые? Да, вот один (в ста метрах), и там дальше – второй (ещё в ста метрах). А там дальше что? Ресторан, кафе… Что же, понятно. Спасибо, хорошей торговли.

Мы подходим к первому продуктовому магазину. Небольшого размера каменное строение. Снаружи у входа лежат бутыли с водой, перец в мешках, ещё что-то. Заходим. Оглядываем. Обоняем. Напоминает сельский магазин с претензией на маркет. Торговый зал заставлен стеллажами с полками, на которых выставлены товары. Мыло и щётки соседствуют с консервами и маслом. Мне всегда нравился запах в сельских магазинах. Он какой-то особенный, оригинальный, и вовсе не противный. Расчленить его многокомпонентную структуру мне не удаётся до сих пор. Это загадка для меня. Он как-будто не состоит из запаха каждой отдельно взятой вещи.
Нас встречает несколько продавцов-мужчин, ещё одна женщина сидит на табурете у стойки с товарами. Покупателей у кассы один – два. Здороваемся. Нас внимательно, но не придирчиво, осматривают – новая клиентура. Погружение в языковую среду происходит моментально.

Мы берём корзинку и не спеша начинаем своё движение по залу против часовой стрелки. Прилавок с сельхозпродукцией меня не впечатляет – на рынке всё гораздо красивее и богаче в смысле ассортимента. МолОчка… Ну, что-то есть. Конечно, не наш Окей или Лента, но мы же в поселковом, даже в ДАЧНОМ магазине… О, а это что?

Стеклянные банки разного калибра, покрытые обычной бумагой, похоже, с кефиром, привлекают наше внимание.

-Точно, кефир. Наверное, домашний. Это здорово. Берём.
Доходим до полок с хлебом.
-Так, чурек… Мягкий… А запах!… Берем.
- Но надо, пожалуй, взять что-нибудь из овощей. Вот баклажаны, например.
- Не «баклажаны» надо говорить, а «демьянки», мы же в Баку. Даже «деМЯнки», чтобы вкуснее было. Я настаиваю!..

По нашему обращению женщина, сидящая у кассы, поднимается, заходит за прилавок с овощами и взвешивает нам пакет баклажан. У меня появляется лёгкое ощущение «дежавю». Напоминает девяностые.

Завершая круг по залу, мы подходим к винному отделу. Нам хочется попробовать хорошего азербайджанского портвейна, но поиски его ни к чему не приводят. Портвейнов нет никаких, ни плохих, ни хороших. Да и с хорошим сухим вином тоже проблемы, ни одной известной мне марки я не вижу. Странно. Но отдельчик небольшой, и мы решаем, что где-нибудь в других, больших отделах, магазинах, нам с этим делом повезет больше. Мы берём что-то на пробу, и покупаем несколько видов местного пива. Тоже надо провести дегустацию, чтобы знать, с чем именно в следующий раз дела не иметь. Мы ещё добавляем к выбранным покупкам пару бутылей воды, и, в общем, руки у нас заняты под завязку. Хорошо, что идти недалеко.

На кассе кассового аппарата мы не видим, здесь считают на калькуляторе. Мы общаемся сначала по-азербайджански, затем кассир переходит на русский, но видно, что он им пользуется нечасто. Во всяком случае, налицо имеется двуязычие. Он же нам объясняет, где покупать инжир. Им торгуют по утрам на повороте дороги, с лотка. Мы решаем пойти «по инжир» следующим утром.

Вернувшись с покупками домой, т.е. на свою дачу, мы помещаем срочным образом напитки в морозильную камеру холодильника, и приступаем к приготовлению обеда. Включённый кондиционер очень скоро делает атмосферу на кухне (точнее, в студии) воодушевляюще бодрой, а телевизор «голосом и взором», как сказал поэт, «наш оживляет пир». Грядущий.

А пока пиво охлаждается в холодильнике до необходимой температуры… нет, здесь я позволю себе отвлечься. Я просто должен это сделать ввиду важности поднимаемой темы, ибо температура в напитках является важнейшим условием, которым нельзя пренебрегать ни при каких обстоятельствах, если вы хотите получить от них максимум того, что они могут дать. (В пище, по моему глубокому убеждению, этим условием является соль.)

Вторым важным фактором является форма сосуда, из которого вы собираетесь его пить. На третье место я ставлю подготовку своего организма для правильного принятия напитка. Человеку очень желательно быть слегка уставшим,  ощущать лёгкую жажду и лёгкое же чувство голода. Понятно, что желудок должен быть пуст. В придачу к перечисленным условиям я ещё добавляю мир в душе и чистоту (порядок) в помещении, где вы собираетесь употреблять драгоценную влагу из сосуда. Все факторы возмущения по возможности должны быть устранены.

Если напиток игристый, пиво, например, его категорически не рекомендуется взбалтывать даже раз, а наливать в нетёплый бокал его следует по стенке сосуда, избегая всплесков и «бултыханий». Один «буль-буль» уменьшает градусность напитка вдвое, образно выражаясь. Несколько раз булькнул – пиво можно выливать, это уже не продукт.

Если всё перечисленное соблюдено, то тривиальный процесс поглощения пива преобразуется в священнодействие, в церемониал. И ещё – пиво надо не хлебать, как воду или тёплый чай, а процеживать, пропускать с усилием через полость, образующуюся между нёбом и языком. Зубов при этом оно не касается.

Делаются три-четыре неспешных, протяжных глотка, ибо на пятом (а то и на четвёртом, если пиво качественное) нёбо уже не выдерживает воздействия бурлящих газов благородного напитка. Делается блаженный выдох, слёзы подступают к глазам, душа возносится на седьмое небо. Приходит послевкусие, исследуется. Утверждаю и настаиваю на том, что при этом даже не самый высококачественный продукт – не марочный, не с медалями, не заслуженный, не дорогой, а самый простой – доставит вам истинное наслаждение. Как утробе, так и духу.

… Так вот, пока пиво охлаждается в холодильнике до необходимой температуры, мы с Гешкой занимаемся приготовлением пищи. Гешка вызывается приготовить деМЯнки. Я отвечаю гречневой кашей. Вкупе с привезёнными из дома продуктами у нас получается чудесный стол, венцом которого мог бы стать инжир, но… «инжира сегодня не завезли».

Гешкины поджаренные демьянки, которые он для пущего «смака» заливает сливками, получаются восхитительными и сами просятся в рот. Гречка отличается прекрасной зернистостью и чрезвычайной питательностью. Лучшим напитком из пива единодушно признаётся «Хырдалан». Он, действительно, весьма неплох, и только отдалённо напоминает то пиво, которое мы пили в советские, да и в первые годы после обретения Азербайджаном независимости.

Воздав таким образом должное пище и напиткам, а точнее, наоборот, напиткам и пище, ибо пиво было, как и положено, продегустировано в качестве аперитива, и на этом его  программа на сегодняшний день исчерпывалась, мы отдаём себя в сладостные объятия Морфея. На сорок – пятьдесят минут. Во второй половине дня у нас в планах вечерний пляж и ужин.

Вечерний пляж отличается от утреннего заметно большим количеством отдыхающих. Это, в основном, обитатели близлежащих дач, небольшую часть которых составляют, как мы решаем, приезжие туристы из России и Украины. Это молодые мамаши с детьми, которые арендуют здесь дачи подобно нам.

Местная молодёжь прибывает достаточно большими и шумными группами, чтобы заставить нас отдать предпочтение утреннему пляжу. Но на вечерний мы, тем не менее, являемся каждый день своего пребывания в Говсанах, если нет форсмажорных обстоятельств. Как и на утренний, разумеется.


18.08.19. День второй, воскресный. Вадим, поиски Назима, м. Нефтчиляр, прогулка по ул. Рустамова-Оранжерейной, м. Гара Гараева (Аврора), продмаг, поездка на метро от ст. Нефтчиляр до ст. Ахмедлы, такси по манату до Говсанов, обед, отдых, вечерний визит к Арановичу.


На этот день у нас намечена первая вылазка в «большой свет». Мы запланировали отдать его друзьям – т.е. нанести визиты Назиму и Сергею Арановичу. Важнейшие дела. Связь с Серым у нас налажена через Вадима, и он нас ждёт этим вечером у себя на даче, как я уже говорил, в Говсанах. Назима же предполагается выискивать. Я помню, где он раньше жил, и не сомневаюсь в том, что я сумею найти его дом. Но будет ли он там, когда мы к нему заявимся?

Вадим приезжает, когда мы уже «отпляжили» и позавтракали. За инжиром сегодня опять сходить не удалось … Ладно, сходим завтра. Вадим находится то ли в отпуске, то ли в отгулах и может располагать своим временем.

Мы втроём побеседовали за чаем и трогаемся в путь на поиски Назима. Для начала нам предстоит проехаться в маршрутке, которая проходит мимо нас из Туркян до Говсанов, затем мы хотим добраться до метро «Ахмедлы» и там уже через «Нефтчиляр» до Разина. Вадим говорит, что из посёлка Говсаны ездят такси до станции метро «Ахмедлы» по манату с пассажира. Отлично! После вчерашнего посещения магазина и знакомства с местными ценами у меня уже появилось внутреннее ощущение зажиточного европейца. Сегодняшний день должен его либо усилить, либо наоборот, ослабить. А может и ничего не произойти.

Мы выходим из двора, закрываем калитку и направляемся к ничем не отмеченной остановке транспорта, на краю площадки у торгового центра. Замечаем продавца.

- Салам!
- Салам!

Работник торговли смотрит на нас со слабой надеждой на то, что мы у него что-нибудь купим. Нет, в следующий раз, может быть. Интересно, от чего же всё-таки произошло слово «работник»? Неужели от слова «раб»? Лично я испытываю сомнение в  отношении этого суждения, хотя бы потому, что работа появилась раньше рабов. Думаю, эти слова роднит зачастую рабская приверженность человека своей работе. Но не более.

Из-за поворота выруливает небольшой, старенький, видавший виды микроавтобус, останавливается возле нас, повинуясь взмаху чьей-то руки. Какая-то иномарка, но происхождение идентифицировать не удаётся. Мы поднимаемся в салон.

Вот оно… То, чего я давно ждал – очутиться в самой среде, в самой что ни на есть серёдке, и прочувствовать – это Баку… и ещё раз сказать себе «да, я вернулся».

Мы поднимаемся в салон, здороваемся. Пожилой шофёр с резкими, будто высеченными из камня, правильными чертами загорелого лица, говорящими «я здесь директор», несокрушимо спокойно нас оглядывает, закрывает дверь и трогается. Мест для сидения свободных нет, и мы устраиваемся, стоя, неподалёку от него.

Не помню… мы раньше, в Баку, оплачивали проезд при посадке или при высадке?.. Фу, стыд какой, забыл!  У меня всплывают в памяти моменты демонстрации истинно бакинского обычая, адата  - оплатить проезд за своего попутчика, друга или близкого товарища. А, вспомнил – платили в конце. Уже выходя из салона, кидали мелочь на попону моторного отсека. Интересно, может, обычай и порядок изменились? Сейчас узнаем… Я не успеваю обратиться с этим вопросом к Вадиму, как один из сидящих в заднем ряду парней поднимается с места и, обращаясь ко мне, говорит (конечно, по-азербайджански):

- Идите садитесь…

Ёлки-палки, приехал в Баку, а мне здесь место уступают… У себя в Питере я не  избалован подобным вниманием, но, по чести сказать, я и в общественном транспорте-то практически не езжу. Был, кажется, единственный случай, когда мои усы цвета сметаны произвели на какую-то девчушку впечатление, и она мне предложила место. В тот раз я отказался. Отказываюсь я и сейчас, отвечая так же по-азербайджански:

- Нет, спасибо, я скоро выхожу…

(Да, мне кажется, что вопрос - на каком языке здесь общаться? – становится неактуальным).

Парень ещё некоторое время продолжает стоять, глядя на меня с некоторым, как мне кажется, удивлением, и затем садится.

Мы продолжаем движение по шоссе. С обеих сторон дороги проносятся коттеджи, каменные заборы, промышленные предприятия, торговые точки, павильоны, бензозаправки… Поскольку асфальтировано только шоссе, по которому движется наша маршрутка, то всё, проносящееся мимо  нас, имеет несколько запылённый вид. Все постройки низкие, одноэтажные.

Вскоре появляются строения более свежей наружности, в отдалении показываются даже несколько многоэтажных домов - мы въезжаем в посёлок Говсаны. На улицах сейчас гораздо более многолюдно, чем в нашем дачном посёлке. Машины проносятся одна за другой. Около одного из зданий уже откровенно современной архитектуры (что-то вроде МЧС Азербайджана, поселковая архитектурная доминанта) мы выходим на остановке вместе с многими другими пассажирами. Видимо, конечная или центральная остановка.

Здание МЧС привлекает наши взоры своей нетривиальной архитектурой. Красивое здание из тесаного камня, на флагштоке развевается государственный флаг. Территория огорожена металлической кованой решёткой и обсажена по периметру кипарисами. По соседству со зданием МЧС расположено другое строение, предназначение которого является спортивным, если судить по надписям и символике. Это Дворец спорта, в котором в прошлом или позапрошлом году проходили международные соревнования то ли пан-европейского, то ли пан-азиатского уровня.

По знаку Вадима мы выходим из маршрутки, Вадим расплачивается (вот он, бакинский обычай в действии!..). Проезд стОит тридцать копеек (гепик) с человека, что на российские деньги составляет менее двенадцати рублей. Конечно, билетов никто не берёт и не даёт.

Мы подходим к группе разномастных авто, стоящих на небольшом пятачке у дороги. Водители – молодые парни. Это – извоз, манат с человека до метро «Ахмедлы». Вадим договаривается с одним из них, и мы грузимся в его белую «шестёрку». По ходу беседы выясняется, что водитель -  уроженец Грузии, но живет здесь уже давно.

Впрочем, зачем нам столько перекладных, чтобы добраться до Назима? Отвечаю – нам же надо совершить экскурс по Баку… Но мы можем его совершить и на обратном пути. Не лучше ли сразу к нему подъехать на такси? Сколько до Разина такси будет стоить? Водитель, подумав, называет сумму (что-то около двенадцати манат), и вот мы уже едем на станцию «Разина». Вадим сидит на переднем сиденье и решает все вопросы с шофёром.

От ж/д станции «Бакиханова» («Разина») я планировал, срезав угол, сразу выйти на искомую улицу, которая раньше называлась, если не ошибаюсь, Пролетарская. Выходила она прямо на мост и далее на Комсомольский круг. А с другой стороны, от метро «Азизбеков», она шла от «второго круга» по направлению к Разина. Моя уверенность воодушевила моих спутников, и мы, сойдя у ж/д станции, отправляемся на надземный переход, чтобы переправиться на другую сторону путей.

Здание станции, конечно, изменилось. Я уже видел его на «Ютубе» – современное, в сине-белых тонах, весьма симпатичное. Переход оборудован лифтом, как в Европе, но он, кажется, не работает. (В Европе он тоже не всегда функционирует, не правда ли?..) Мы переходим пешком на другую сторону путей, и тут моя уверенность колеблется. Ничего знакомого! И всё пустынно, и не у кого спросить дороги. В том направлении, в котором я был так уверен, сплошь располагаются строения, стены которых пересечь мне не представляется возможным. Палящее солнце Баку, кажется, посмеивается, надо мною, когда мы вынужденно поворачиваем направо, в обход, со стороны съезда с моста.

Здесь, ближе к месту въезда бывшей Пролетарской на мост, уже есть какая-то жизнь: ездят автомобили, функционирует СТО, шиномонтаж… Мы выходим на бывшую Пролетарскую и направляемся в сторону дома Назима. Но тут возникает дискуссия: в каком месте был его дом? Моя версия более солидна, так как отличается от Гешкиной размерами: я настаиваю на «отдалённом» варианте, а он на «ближнем». В итоге, чтобы не обезвоживать организмы попусту под солнцем, приближающемся к своему зениту, я отправляюсь в авангард нашей поисковой экспедиции. Гешка с Вадимом прикрывают тылы.

По мере приближения к тому месту, где ориентировочно раньше находился дом Назима, я всё больше убеждаюсь в том, что за прошедшие годы здесь произошли разительные перемены. Как известно, практически все жилые частные дома располагались по одной стороне улицы. Ранее пустовавшая противоположная сторона так и осталась незастроенной (на этом отрезке, по крайней мере), но на ней появились некоторые сооружения.

Автобусная остановка, например, весьма презентабельного вида. Я видел подобные в Европе. Европейские, правда, имеют ещё личный номер, здесь этого, кажется, нет, или я не заметил. Далее, примерно напротив дома Назима появился павильон аптеки. Где-то ещё дальше  был оборудован пункт сбора мусора. Но где же сам дом?!.

Его не видно. Очевидных ориентиров там не было никогда, но были косвенные, вроде изгиба улицы. Дом стоял как раз у него. Я помню визуально двор и сам дом. Но заглянуть сейчас за эти заборы можно не везде. За большим количеством заборов идёт стройка. Возвышаются уже построенные двухэтажные дома, расположенные на неожиданно просторных участках. Откуда они взялись, такие участки? Я помню, что наделы были небольшими, узкими. Это можно было оценить, даже проходя мимо по улице.

Я прохожу с запасом весь участок улицы, где мог бы находиться искомый дом. Ничего похожего. Возвращаюсь обратно, встречаю арьегард в лице Гешки и Вадима. У них тоже ничего. Стоим, совещаемся.

Гешка предлагает позвонить Арановичу, может, его светлая память «выдаст» что-нибудь полезное. Вадим звонит, и Серый действительно подсказывает памятную деталь – сварной рисунок на воротах дома Назима. Я его тоже вспоминаю. Но сейчас ничего похожего, к сожалению, нам на глаза не попадалось.

Я снова разворачиваюсь, и мы ещё раз шагаем в сторону «второго круга», и снова обратно. Ничего похожего. Большие участки, строительство, или большие особняки. Становится ясно, что без посторонней помощи нам не обойтись. Мы заходим в аптеку, где у кассы находится молоденькая продавщица. Я объясняю ей, как могу, ситуацию, и она отвечает, что кажется… может быть… вероятно… Реального ничего.

Мы выходим, идём опять по улице и обращаемся к встречной женщине солидного возраста:

-Ханым, не подскажете… мы ищем одного человека… здесь жил раньше…
Женщина слушает меня, начинает кивать головой и затем говорит:

- Да, был такой мужчина… продал дом и уехал… куда не знаю… лет десять назад…сами мы тоже не местные, приехали из …

Это было неожиданно. Продал дом и уехал?! Пока мы, озадаченные, медленно движемся по залитой солнцем улице, осмысливая услышанное, к нам подходит незнакомец с вопросом: это вы ищете кого-то? Оказывается, ему позвонила девушка из аптеки, и он пришёл сюда, чтобы нам помочь. (Неравнодушные люди!) Он, в целом, подтверждает то, что мы уже знаем. Куда уехал, он тоже сказать не может. Ниточка обрывается. Ладно, мы ещё над этим покумекаем на досуге. А теперь что? А теперь едем на «Нефтчиляр».

Мы так же пешком доходим до станции «Разина» и садимся в автобус. Пассажиров не слишком много, но места для сидения все заняты. Солнце печёт по-летнему, не ленится… Хорошо!! Сейчас, наверное, приятно на нашем пляже в Говсанах… Вечером сходим, проверим… Это же бакинское лето, и мы в нём.

Автобус (что-то вроде немолодого ПАЗика) проехав Разина, начинает подъём на Разинскую гору. И здесь ничего не узнать. И справа, и слева от дороги, вдоль всего подъёма, все застроено. Я успеваю засечь автосалон, заправку, кажется, ещё какие-то строения. Сейчас будет остановка напротив дома Михи. Вот он, этот дом. Ну, ничего, все цело, и выглядит неплохо. На дороге оживлённое движение, хватает и пешеходов. Дороги неплохие, в который раз уже отмечаю. Даже бордюры свежепокрашены. Ресторан «Гая»? Ах, не заметил, проехали мимо. Ну да, он остался с другой стороны автобуса…

Подъезжаем к «Нефтчиляр». Вадим неуклонно везде платит, не давая нам достать свои кошельки. Вернее, мне не давая, так как у нас с Гешкой кошель общий, и я избран казначеем. (Что называется, при деньгах, но без зарплаты). Здесь мы ещё некоторое время стоим втроём и разговариваем. А вокруг-то что?

Площадь Дакар, станция метро «Нефтчиляр». Памятная стела дружбе двух столиц сохранилась на прежнем месте, в центре круга, но сейчас она как-то теряется в пестроте окружающих построек. (Мне кажется, что я вижу человеческую фигуру, лежащую на газоне возле стелы, но, может, мне это чудится?..)

Площадь застроена, как и примыкающие к ней прежние пустыри, крутым склоном спускающиеся к улице Нефтепереработчиков, ныне улице Гара Гараева. Сейчас на этих склонах стоят выросшие в полный рост сосны, в тени которых виднеются заманчивые шатры и павильоны. У площади возвышается современный торговый комплекс, рядом с ним ютятся небольшие кафе, кутабхана, ларьки и ларёчки, торговые лотки. Народу – масса. Машин – потоки. Солнца – много. Шумно.

Пока мы стоим втроём и беседуем, к нам подходит маргинального типа личность, довольно молодой парень, с протянутой рукой. Я вспоминаю свои обязанности казначея и лезу в карман. Достав какие-то гепики, подаю ему. Лица, кстати, вокруг, не лучатся улыбками, это уже как-то заметным становится. Лица все, в основном, озабоченные, серьёзные. Беззаботного смеха, как раньше, не слышно. Во всяком случае, пока.

Я вспоминаю аналогичную ситуацию, имевшую место со мной в Венеции, когда ко мне подошёл один человек, так же с протянутой рукой. Я тогда вытащил из кармана мелочь, но он, увидев горсть монет, активно запротестовал, размахивая рукой, и произнёс по-итальянски:

- Только десять центов.

Я держал горсть мелочи на ладони. Он деликатно, двумя пальцами, выбрал из неё нужную ему монетку в десять евроцентов и, благодарно кланяясь и улыбаясь мне, отошёл в сторону. 

Подошедший парень берёт предложенную ему монету и, не меняясь в лице, удаляется. Мы прощаемся с Вадимом и решаем пройтись по аллее до Оранжерейной улицы, далее по ней до метро «Аврора», которая ныне называется «Гара Гараев». Когда-то я здесь нередко ходил, в один из периодов моей жизни. Гешка, оказывается, тоже. Аллея почти не изменилась, только украшавшие её маслиновые деревца за прошедшие годы выросли и превратились во взрослые, полноразмерные деревья, откидывающие тень.

Гешка подходит к одной из скамеек и усаживается на неё. Памятное место. Сидим, глядим… Скамья хорошая, неразбитая, красивая. Видно, власти следят за порядком. Аллея тоже чистая, метёная. Мусора не видать.

Мы поднимаемся со скамьи продолжаем наш путь, сворачивая с улицы Рустамова на Оранжерейную. Проходим мимо школы. Прилежащая к ней обширная территория огорожена металлическим забором, и само здание имеет вид достаточно презентабельный. Пересекаем улицу, на которой располагался магазин промтоваров «Ракета», некогда в котором я купил памятную детскую игрушку…

- Будем заходить?
- Нет, пойдём дальше.

Приближаясь к кварталу бывшего ночного санатория, натыкаемся на открытую чайхану, в которой торгуют не только чаем. Рекламный кружок бело-зелёных цветов с надписью «NZS» нам где-то уже ранее попадался. Не пора ли познакомиться с ним поближе? А то солнышко печёт, и надо бы сделать остановку.

Мы заходим в небольшой салон, здороваемся и заказываем пару бокалов пива. Нам предлагают пройти на свежий воздух и занять место за столиком, что мы и делаем. Выбираем место потенистее, под сенью, кажется, плакучей ивы. Оглядываемся.

За одним из столиков сидит группа мужчин. Беседуют. Пьют, кажется, чай. Мы здороваемся, нам отвечают. Хорошо!.. Через минуту нам приносят по бокалу пенящегося «NZS». Сейчас мы проведём дегустацию пива, которое производят в современном Азербайджане… Мм-мм… ничего, нормальное. Даже весьма. Раньше такого пива в Баку я не пил. Что ж, очень приятные перемены, и вкусные. И недорогие – бокал пива стоит один манат. 

Мы сидим с Гешкой и обсуждаем поиски Назима, а также вечернюю встречу с Серым. Вечерним пляжем сегодня придётся пожертвовать, но зато завтра сходим на утренний. И за инжиром. А сейчас пройдёмся до метро, проедем в нём до «Ахмедлы», и будем искать такси, который по манату. Тут, кстати, недалеко от ночного санатория  жила одна из наших одноклассниц. И физик наш, Давид Соломонович, так же в этом районе проживал…Может, заглянем, посмотрим, что изменилось?..

Мы допиваем из своих бокалов «NZS» (весьма недурён), поднимаемся со своих мест и, освежённые, продолжаем  свою неспешную прогулку по Оранжерейной. На ней, кстати, пешеходов совсем немного, не то, что у «Нефтчиляр». Она и раньше была спокойной и немноголюдной. В своём конце она под острым углом пересекается с другой улицей, которая была обсажена тутовыми деревьями, и мы мальчишками приходили сюда иногда поесть красного и белого тута. Гешка останавливается у одного дерева, растущего за изгородью дворика, но свешивающего гроздья своих сережек наружу, и, молча, смотрит на него. Памятные места.

Так, где же жила наша одноклассница?.. Где-то здесь… или там? Мы заходим через проход в каменном заборе, требующий ремонта, во внутреннее пространство двора, и двигаемся вдоль ряда двухэтажных домов, внешний вид которых так же оставляет желать много лучшего. А с улицы они выглядят вполне прилично, правда?.. Во дворе налеплено несколько сараюшек и хижин, скорее всего, хозяйственного назначения, которые вызывают ощущение скученности и дискомфорта. Входные двери в блоки выглядят удручающе и держатся в проемах на честном слове. Видно, что на них давно никто не обращает внимания.

- В каком же доме она жила?.. В этом?.. Нет, пройдём дальше…Может, здесь?.. Здравствуйте! А вы здесь давно живёте?..

Мы замечаем в открытом окне балкона первого этажа женщину, по всей видимости, местную жительницу, и решаем обратиться к ней с вопросом. Я начинаю с ней говорить по-азербайджански, как и везде, но позже мы переходим на русский, на котором она говорит свободно. Мне не кажется, что она азербайджанка. Она тоже оказывается приезжей, но живёт здесь достаточно давно. (Впрочем, по сравнению с нашими с Гешкой сроками жизни вне Азербайджана, что значит «достаточно давно»?)

- Нет, такая фамилия мне не знакома… Была здесь одна, как вы сказали, но, говорят, её убили(?!)… уже давно… я здесь тогда ещё не жила …

Не слишком ободрённые такими известиями, мы мысленно желаем нашей бывшей однокласснице здоровья и долгих лет (может, это и не она вовсе, правда?..) и двигаемся дальше в направлении метро.

Длинный пустырь, некогда шедший между двумя сторонами улицы и по которому ходил трамвай, ныне предстаёт перед нами в виде зелёного парка. Трамвай (по-моему, номер один, если не три) ходил до Рабочего проспекта и далее, и я на нём один раз добирался до парка Низами. Удобно, но очень долго, и по этой причине я перестал им пользоваться.

Сейчас же среди выросших сосен мы обнаруживаем притаившуюся чайхану и далее, ближе к перекрёстку, выстроено что-то типа магазина-кафе. Быстровозводимое сооружение некапитального рода. Торгует сладостями и т.п. Рядом с входом в метро некогда располагался знаковый промтоварный магазин, кажется, «Космос». Магазин и сейчас на месте, но под другой вывеской, и торгует продуктами питания. Мы заходим для ознакомления. (А, может, по Фрейду. Уже всё-таки обеденное время).

Это обычный маркет, с турникетами у дверей и корзинками на входе. Площадь торговая увеличилась, «Космос» был весьма скромным по размерам магазином. Ну, это, конечно, не наш магазин в Говсанах. Есть всё, и выбор очень приличный. Ассортимент чем-то отличается от ассортимента тех магазинов, которые я посещаю, будучи дома. Торговыми марками, скорее всего. Масло сливочное… десяток видов, наверное… новозеландское масло… у нас, по-моему, такого нет. А может, есть. Маслин заметное разнообразие. МолОчка… в общем, есть всё. Ну и хорошо. Мы покупаем местный виноград, ещё что-то из плодовоовощной продукции, которая слабо представлена в нашем магазине в Говсанах, и отправляемся в метро. Пора уже держать путь домой, а то вечером мы приглашены на ужин к Серому, а сами ещё не обедали.

Мы выходим из бывшего «Космоса» (если я не ошибся), и прежде, чем спуститься в метро, оглядываем округу. Очень слабо походит на прежнюю «Аврору». Это место  практически не узнать. Прямо напротив «Космоса» высится многоэтажный дом, которого раньше не было. При взгляде налево также видны новостройки. Вдоль улицы Гара Гараева стоят уже знакомые быстровозводимые торговые павильоны, ещё какие-то строения. Улица, прежде казавшаяся достаточно широкой и вместительной, теперь визуально сузилась, словно задавленная высотками. Всюду видны следы так называемой уплотнительной застройки, зато построено множество новых дорог и дорожных развязок, также изменивших знакомые прежде виды до неузнаваемости. В створе улицы, уходящей в сторону метро «Кёроглу» («Азизбекова»), где ранее был обширнейший пустырь, уходивший обрывом от Гара Гараева вниз и вдаль, теперь построены несколько автомагистралей. Вид не просто новый, а футуристичный.

«Ныряем» в метро. Достаточно чисто. Работают ларьки с сувенирной продукцией, цветами и т.п. Вадим одолжил Гешке свою электронную карту бакинца, для того, чтобы мы могли оплачивать ею свои транспортные расходы в автобусе и метро. На ней что-то есть, но мы можем пополнить её с помощью автоматов, которые установлены здесь в достаточном количестве. Пассажиры активно пользуются услугами этих устройств, чуть ли не в очередь к ним выстраиваются. Но мы пополним её потом.

Проходим через турникеты. Карта исправно оплачивает проход наших  обоих тел, уже взывающих об обеде. Спускаемся к поездам. Что изменилось на перроне, на станции? Стоят знакомые с детства колонны, подсвеченные изнутри, но некоторые из них на высоту до полутора метров от пола закрыты рекламными щитами. Реклама – двигатель торговли, понятно… да и вообще, здесь, под землёй немногое изменилось.

Подходит поезд, мы заходим внутрь вагона. Пассажиров немного, имеются свободные места. Вагоны в хорошем состоянии, видимо, новые. Голос из динамика знакомо предупреждает о закрытии дверей и о следующей станции. (Кажется, информация передавалась на двух языках, вероятно, на азербайджанском и английском, но я не берусь сейчас это утверждать). Классно!

Через несколько минут езды на подземке мы выходим на станции метро «Ахмедлы». Два выхода метро разделяет улица с очень оживлённым движением. Оглядываемся. Суета, движение, уличный шум…  Вавилон в миниатюре!

Здесь же располагается автобусная остановка, которая вносит весомый вклад в дело оживления окружающей обстановки – автобусы, маршрутки, автомобили… Пассажиры садятся и высаживаются. Не хватает только верблюдов с погонщиками, как в бессмертной комедии Гайдая. С обеих сторон дороги рядами теснятся торговые павильоны, у которых толпятся покупатели. Здесь же на тротуаре образована «мобильная» торговая точка прямо на асфальте. Торгуют сельхозпродукцией: фрукты, овощи, мелочёвка различного толка… и инжир!

- Инжир почём?
- Два маната.

Мы, посовещавшись, решаем не отвлекаться на «городской» инжир, когда нас дома ждёт местный, экологически чистый, говсанинский. К тому же в пакете везти его на жаре нельзя, «поплывёт». Да ещё и ехать надо, а тут очередь.

Потолкавшись среди разного люда, мы находим стоянку таксишников «по манату» и вскоре садимся в одну из машин. Через пятнадцать минут мы подъезжаем к остановке у МЧС. Двое других пассажиров выходят, а мы договариваемся с водителем отвезти нас дальше, в дачный посёлок Говсаны, к торговому центру. Он соглашается за те же два маната. Классно! И ещё минут через пять-семь мы уже открываем калитку нашего Эдема, где нас ожидают душ, кондиционер, охлаждённое пиво и обед. Первая часть «марлезонского балета»  «оттанцована» с переменным успехом или, правильнее сказать, с неоднозначным результатом. Посмотрим, что принесёт нам вечер.

С Сергеем Арановичем мы договорились встретиться часов в семь. Он должен будет ожидать нас у определённого магазина, на определённой улице, на которую можно будет попасть, свернув с главного говсанинского шоссе в определённом же месте, у стеклянного павильона.

Мы заранее добрались на машине до нужного поворота, и теперь неспешно углубляемся по нужной нам улице в сторону моря. До назначенного момента у нас ещё остаётся время, и мы продвигаемся, рассматривая местный антураж. Магазинчики, павильончики… Торговля. Но колоритно. Вот стоит тендыр, пекут и продают чурек. Запах – чудный. Надо бы взять, но не сейчас же… 

- Арбузы!.. Слушай, надо будет арбуз прикупить. Не можем же мы уехать из Баку, не попробовав апшеронского арбуза. Да,  ассортимент здесь не как в нашем «сельпо»…
Так, время! Мы отрываем свои взоры от чурека и решительно шагаем к месту встречи. Но Серый уже стоит там, и мы узнаём его издали. Миловидная спутница, видимо, жена, держит его за локоть.

- «Азохонвэй! Шалом алейхэм, Крейцман! Я снова здесь, я в бархатных штанах!» – кричу я со смехом и, раскрыв объятия, подхожу к ним. Это моё приветствие для него, составленное, как понятно, из пары строчек известной песни Розенбаума, нельзя назвать традиционным, но я не сомневаюсь, что он его помнит. Эти песни мы в своё время слушали и пели, и он не мог их забыть. Подходит Гешка, мы здороваемся, обнимаемся, знакомимся с его женой и дочерью - старшеклассницей, также пришедшей нас встретить.
 
Серый не сильно изменился за прошедшую четверть века и выглядит очень достойно, только «взматерел» и, судя по всему, окончательно простился со своим зрением. Спина прямая, лишнего веса нет, руки профессионального мануального терапевта - массажиста ничуть не слабее, чем в молодости. Шевелюра, в принципе, у нас всех троих приобрела общие черты. Как и цвет.

После недолгих ахов, охов и восклицаний мы направляемся к нему на дачу, которая оказывается совсем недалеко от места нашей встречи. У входа мне указывают на нечто, изображённое на калитке. Я вглядываюсь, и в наступающих сумерках различаю огромную звезду Давида, составленную из металлических прутьев, приваренных к полотну калитки. Ясно. Теперь Серый живёт под звездой.

Мы входим во двор, обсаженный по периметру густо растущей зеленью, где нам представляют ещё одну женщину, уже почтенного возраста – тёщу Серого. Нас ведут в дом, вид и внутреннее убранство которого говорят о полном благополучии его хозяев. Усаживают за отлично накрытый стол, плотно заставленный в основном разносолами со своей земли, и тут начинается то, что мне грезилось много лет – застолье в кругу старых друзей-приятелей, не видевшихся много лет. «Друзья вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». Что-то в этом роде.

Гешка сегодня в ударе. Он комично рассказывает их совместную с Серым поездку в Прибалтику, совершённую в те годы, когда та ещё была частью Советского Союза. Поездка должна была стать свадебным путешествием Гешки с его женой, но та по каким-то причинам не смогла поехать, и вместо неё безутешный молодожён взял с собой Арановича.

- Я ревновал всю дорогу, - с чувством изливает Гешка свои былые треволнения тёплой компании за столом. Компания веселится, потешаясь над «страданиями молодого Вертера», и только Серый невозмутимо продолжает расправляться с куском курицы.

Он держится совершенно свободно и уверенно, следит за разговором и сам ведёт его, легко и с юмором. Исчезли только юношеская порывистость и прежняя радостная эмоциональность. Он теперь степенен и рассудителен. Хеким таким и должен быть.

Серый рассказывает забавные случаи из своих поездок в Москву и в другие города.
- Представляете такую картину: висит мой плакат на тумбе, и на нём напечатано – «Сэр Гей Аранович»!..

- Бог одно забирает, а другое даёт, - продолжает он. - Я вот, например, сейчас совершенно точно могу определить качество продукта, есть в нём, к примеру, пальмовое масло или нет. И так всё остальное.

Он начинает описывать какой-то прилавок с продуктами, и делает это настолько точно и сочно, в таких ярких красках, так уверенно и авторитетно, что у меня возникает сомнение в том, кто из нас двоих лишён зрения.

Я спрашиваю его:
- Серый, а твои глаза– кто?
Он уверенно выбрасывает руку в сторону жены и дочки:
- Они!

Я вспоминаю отличный кефир местного производства, который мы с Гешкой купили в нашем «сельпо» и рассыпаюсь в похвалах ему. Серый реагирует:

- Мы местного мало чего берём. Качество не то. Мы в основном отовариваемся в белорусских магазинах. Там всё очень вкусно и качественно.

Гешка, как минский горожанин, ответствует, слегка округляя за очками глаза:
- Да какое качество?.. Мы вообще своего сейчас ничего не покупаем, всё стало малосъедобным в последние годы. Мы в основном берём российское или заграничное…

- Мамуля, - мудро меняет вектор беседы Серый, подключая к разговору свою тёщу и поворачивая в её направлении голову, - Вы вот эти помидоры пробовали? Нет? По-моему, очень неплохо засолились в этот раз. Дайте мамуле этих помидоров, - отдаёт он распоряжение.

Его словам внимают чуть ли не трепетно и ловят их на лету. Тёще немедля протягивают чашку с выложенным в неё соленьем, та немного откладывает себе и начинает его дегустировать.

Вспоминаем бывшую разинскую дачу Серого, которая должна была достаться ему от бабушки, и время, проведённое на ней. Говорим больше о прошлом, оставляя настоящее в покое.

Отдав должное физической пище, переходим к духовной. Серому приносят гитару, и начинается песенный марафон. Он исполняет, как я замечаю, только свои песни. А зачем петь чужие, когда своих песен, притом классных, хватает? Его женское окружение в лад подтягивает автору и исполнителю. Видно, что они хорошо знакомы с его творчеством. Не обходится, естественно, и без танцев под гитару.

В течение всего концерта я с большим удовольствием пью замечательный, ароматный чай из «армуда», подносимого женой Серого, и выпиваю его, наверное, стаканов пять или шесть. Каждый раз, когда я ставлю опорожненный стакан на стол, она, не теряя ни секунды, поднимается и уходит с ним на кухню, чтобы принести мне нового чая. Наконец, я напиваюсь и ставлю стакан вверх дном на блюдце. Хватит, спасибо. На ночь много пить вредно.


Когда нас с Гешкой выходят провожать, часы показывают что-то около половины двенадцатого. Мы выходим на улицу. Стоит прекрасная, тёплая апшеронская ночь, тихая и звёздная. Воздух чист и пахнет морем. На тёмном фоне ночного неба, озарённого светом луны, чётко прорезаются несколько силуэтов виноградной листвы, свисающей с забора. На душе – тихое, радостное умиротворение. Все магазинчики уже закрыты, лишь кое-где ещё горят лампочки освещения у припозднившихся хозяев ларьков. Группа «таксишников», расположившихся неподалёку от них и от своих автомобилей, поджидает запоздавших пассажиров и коротает время в мирной, негромкой беседе. Тихо. День уже давно угас.

Прощаемся с нашими друзьями, ещё раз договариваемся о том, что на днях снова свяжемся через Вадима и определим место и время новой встречи. Всё - классно.

Мы садимся в авто и через десять минут я открываю калитку нашей дачи. День прожит не зря.


19.08.19. День третий, понедельник. Дача Фуада. Вадим у нас в гостях. Шашлык, пляж.


Этот день мы решаем провести дома, тем более что к нам должны прийти гости – Вадим с сыном.

Встаём мы рано, без пятнадцати шесть (впрочем, как и ложимся), и примерно без четверти семь заходим в море. Сегодня по дороге на пляж мы становимся свидетелями того, как наших четвероногих друзей, не покидающих своего места на повороте дороги, кормят. Оказывается, у них (по крайней мере, у некоторых) есть хозяева, один из которых как раз утром выкладывал своему псу две здоровые миски с харчем. Это хорошо, потому что мы, раз преподнеся им колбасные дары, более уже не утруждаем себя этим. Собаки не возражают. Да, сегодня же сходим за инжиром.

Утром на пляже разговорились с мужчиной, который опять пробегал по кромке воды в сопровождении своей собаки, и опять с палкой. Лечится бегом после перенесённого некогда инфаркта. Говорит, видел змею в воде дальше по берегу, вроде, гюрзу. Отсюда и палка. Ладно, будем обращать внимание. Пенсионер, по-русски говорит чисто. Снова группа дедов в сопровождении внуков проходит, здоровается. Все ходят по своему графику, все - местные жители.

Вода отличная, чистая, тёплая. Мы плаваем, ныряем, делаем снимки и снимаем видео с собственными персонами. «А то ведь не поверят мои корешки…» моему счастью, тому, что я был в Баку!..

Время от времени «сканируя» побережье, я действительно вижу небольшую серую змею не более полуметра длиной, плывущую в воде вдоль побережья. По-моему, это уж, хотя они, кажется, должны быть чёрными. Ну, это серый, морской уж. Он появился, неизвестно откуда и исчез, непонятно куда.

Возвращаться домой мы с Гешкой решаем не обычным нашим путём, поворачивая налево от лестничного перехода через трубу, а взяв правее, в сторону поворота дороги, в сторону платного пляжа и того места, где продают инжир. Этот путь оказывается гораздо длиннее, что естественно, но мы же должны освоить местность. Встречаем, кстати, ещё одну стаю рослых собак, таких же «мускулистых», что и наши. Наверное, родня.

Выходим на поворот, заходим во второй магазинчик, осматриваемся. Этот дукан больше нашего, первого. Покупаем чурек. По дороге к дому замечаем два ресторанчика, расположенных почти напротив друг друга, по разным сторонам шоссе. Очень удобно для водителей. Ближний из них к нам – рыбный, если судить по вывеске.

- Слушай, нам надо будет сюда прийти, попробовать осетрины. Интересно, есть у них осетрина в меню?
- Как-нибудь вечером зайдём. Да, и про джыз-быз бы тоже надо не забыть.

Направление наших мыслей говорит о том, что утренний пляж разжигает аппетит.
За инжиром, после завтрака, я отправляюсь один. Сказали, что им торгуют после десяти часов утра, кажется. Когда я заворачиваю за поворот шоссе, то я действительно издалека вижу две фигуры у дороги, рядом с открытым лотком.

Я приближаюсь – это торгуют инжиром, который собрали сегодняшним утром. Несколько пластиковых ведёрок товара, стрелочные весы, лоток… Средних лет торговки, две женщины, одетые по-сельски.

- Салам! Инжир почём?
- Салам! Полтора маната.
- Взвесьте мне два кило…

Инжир ещё не тот, который просвечивает на солнце, тот будет позже, но выбирать мы не будем. Я пробую одну ягоду на вкус. Это – ИНЖИР. И не из супермаркета. Женщина взвешивает мне два килограмма вожделенной фиги («фикус семейства тутовые»), я расплачиваюсь, и, довольный, почти торжественно шествую домой.

Куда спешить?... До чего же приятно солнце над головой «жарит»! Солнце – красаВЦЕ! Пропекусь здесь до печёнок, чтобы потом «не было мучительно больно»... Денёк ожидается жаркий… сегодня придут гости, планируется шашлык… А завтра мы с Гешкой поедем по родным домам и дворам. Перспективы неплохие. Но это будет завтра.

Вадим приезжает с сыном ближе к обеду, и мы устраиваем шашлык, благо, у Фуада на даче всё для этого имеется. Конечно, подразумевается, кроме мяса и углей. Вадим с Гешкой сходили в наше «сельпо» и закупились всем необходимым. Мясо Вадим привёз с собой. 

Вадим оказывается достаточно информированным, общительным человеком. За шашлыком он знакомит нас с различными аспектами современной бакинской жизни, что для нас весьма интересно. Кроме всего прочего, он делится информацией и о том, что в скором времени трубу с нашего пляжа уберут. День и наступивший вечер пролетают незаметно. 


20.08.19. День четвёртый, вторник. Первый выход в город по старым «явкам». Такси – м. Ахмедлы - м . Халглар Достлугу. Визиты к Крупнову, Филиппову, Гешке, Вите Сердюку, в школу 242, к Теряеву, в мой дом, к Славке Исаеву. Кафе, базар, Говсаны.

Сегодня мы едем на Восьмой километр, в наши родные места. Планируем пройтись по адресам наших старых друзей – однокашников. Может, застанем кого-нибудь из них дома, встретимся с ними. Зайдём в свои дворы, увидим бывших соседей... Что-то нас ожидает?..

Уже знакомым маршрутом  (маршрутка – такси – станция «Ахмедлы»)  мы добираемся до метро. На подземке хотим доехать до «Халглар Достлугу», и дальше пройти пешком до бывшей улицы Дарвина, где жил некогда сам Ґешка и многие другие наши старые приятели.

Едем. Сходим. Поднимаемся наверх и выходим на улицу Гара Гараева. Оглядываемся. Обстановка та же, что и на станции «Ахмедлы». Это - небольшой Вавилон. Жаркий, солнечный, шумный, многолюдный Вавилон.

Жизнь бурлит на проезжей части, на тротуарах, в торговых салонах, выстроенных вдоль дороги. Все виды - незнакомые. Построенные многоэтажные здания и натыканные коробки различных торговых точек изменили облик района до неузнаваемости. Полное ощущение того, что мы – за границей, если бы не знакомый язык. Да и надписи на вывесках сейчас здесь тоже не на кириллице пишутся.

Много личного транспорта, приткнутого к тротуарам, по которым в обоих направлениях двигаются жители большого города. Людей много. Все спешат по своим делам, праздношатающегося люда не видать. Солнце над головами подогревает и без того накалённую деловую атмосферу.

Мы двигаемся по направлению к улице Дарвина. Пустырь, некогда разделявший дома чётной и нечётной сторон этой улицы и тянувшийся снизу, от улицы Студенческой, на гору, более не существует. К низу от Гара Гараева он превращён в парковую зону и засажен оливковыми, кажется, деревьями,  к верху же (к «горе») – застроен жилыми домами. Улица Дарвина продлена на «гору» и уходит далеко, скрываясь за новостройками. Автомобильное движение - напряжённое, светофоры установлены довольно часто. Но когда это мешало бакинцам пересекать улицу по-южному неформально?..  Главное – сохранять «дружескую среду» между водителями и пешеходами.

Мы перебираемся по пешеходным переходам на пятачок у старой девятиэтажки, что стоит рядом с домом Вовки Крупнова, и озираемся: не видать ли Вовки? Вовка не подойдёт, он ещё после армии уехал в Нефтеюганск, и, может, так и живёт там до сих пор. Но мы к нему сейчас сами зайдем. Может, узнаем что-нибудь о его матери или хоть на дверь его посмотрим.

- Геша, мы здесь! Мы добрались! – кричу я Гешке среди этого шума, гама, солнца, машин, людей, и от избытка чувств мы начинаем тискать друг друга. Эмоции зашкаливают. МЫ – ЗДЕСЬ!!!

Спускаемся к дому. Это бывший дом номер 29 по улице Дарвина, где была почта, отделение №119. С угла улицы к дому примыкает стеклянный павильон, в котором раньше принимали стеклотару. Он и сейчас стоит, но до того видоизменённый, что я не рискну определять его функциональное предназначение. Но чем-то торгуют.

Заходим во двор. Зелени много, деревья высокие. За прошедшие двадцать пять лет моего отсутствия вся растительность в Баку заметно подросла, что пошло ему только на пользу, и это факт.

В Баку изменилась нумерация домов. Появились новые, дополнительные таблички с нанесёнными на них цифрами. Это нами отмечается, но до конца не выясняется.

Заходим в подъезд. Тут очарование заканчивается, ибо перед нами предстаёт горестная картина. По самым смелым предположениям, ремонт здесь последний раз производили ещё в те годы, когда мы  ходили в школу. Если вообще когда-нибудь производили после постройки. Стены покрыты пылью, оснащены целой сетью труб и увешаны газовыми и водяными счётчиками жильцов, насколько я могу определить. Ступеньки маршевых пролётов под ногами опасно крошатся и стёрты до такой степени, что на них не хочется ставить ногу. Не убирается, не чистится, не ремонтируется…

Мы подходим к бывшей Вовкиной двери. Звоню. Ещё раз. Ответа нет. Ну и ладно. Мы же знаем, что он уехал ещё раньше нас, чего зря трезвонить. А вот Витяня Филиппов, живший в соседнем, тридцать первом доме, имеет все шансы обретаться по прежнему своему адресу. Сейчас мы к нему и двинем.

Мы выходим из Вовкиного блока и медленно идём через знакомый и в то же время незнакомый двор. Здесь раньше были голубятни, две штуки, помнится. Сейчас их нет. Стоят авто. Тоже надо.

Подходим к дому Витяни и не узнаём общего вида. Раньше перед его домом вдоль входов в блоки тянулся зелёный прямоугольник садиков и огородиков, сейчас же на этом месте высится многоэтажный жилой дом, полностью меняющий привычный облик местности. Мы знали эти места наизусть и  могли пройти здесь с закрытыми глазами, сейчас же стоим и озираемся, словно хотим понять, куда нас занесло. Но Витькин блок на месте, и мы в него заходим. В блоке картина называется «дежавю». Поднимаемся, звоним. Снова звоним. Нет ответа. Ну, рабочий день, может, на работе все…

Идем дальше, по адресу Дарвина, 17 – это Гешкин дом. Перед его домом, как и раньше, находится детский садик - большая территория, огороженная забором, со спальным корпусом в несколько этажей. Всё в хорошем состоянии, покрашено, и деревья высокие стоят. Во дворе дома сидят и беседуют две пожилые женщины. Мы подходим к ним, они смотрят на нас с острым любопытством. Гешка завязывает с ними разговор, поглядывает на свой бывший балкон, но заходить, видимо, не собирается.

Стоим, оглядываемся. Знакомых не видать. Обе  женщины оказываются приезжими, хотя живут здесь уже давно, и с ними общих знакомых также найти не удаётся. Всё понятно. Медленно выдвигаемся из двора. Один из ближайших домов, дом номер двадцать пять – Витьки Сердюка, нашего одноклассника. Пойдём к нему.

На площадке перед его домом стоит средних лет мужчина и также смотрит на нас с явным интересом. Он, видимо, ждёт, что мы обратимся к нему с вопросом, но мы проходим мимо, не обращая на него внимания. Мы сами почти местные, из этого же района… На торце Витькиного дома замечаем мемориальную доску из чёрного мрамора. На ней портрет молодого человека в военной форме. Мы останавливаемся у неё, читаем надпись.


Она гласит, что это – житель данного дома, погибший во время военных действий девяностых годов в Карабахе. Так, понятно… Аллах рехмет элесин. Господь всех примирит.

Поворачиваем во двор, замечаем ещё двух пожилых женщин, сидящих в тени дома и также коротающих время в беседе.

- Салам!
- Салам!

Одна из них - приезжая,  вторая – коренная, знает всех.

- А Витя Сердюк?..
Они смотрят нас немного странно, как мне кажется, и отправляют нас к нему домой. Впрочем, не успеваем мы отойти, как одни из них говорит:

- А он погиб… Уже давно.

Мы останавливаемся, оглушённые этими словами.

- Погиб?!
– Да, его родные есть, там живут, в своей квартире. Они вам всё расскажут.

Мы идём через двор к его блоку. Во дворе стоит невообразимый шум – приехала аварийная машина жилищно-коммунального хозяйства, встала как раз напротив нужного нам блока и работает - режет трубы или что-то подобное. В середине двора замечаем установленный постамент, что-то вроде невысокой каменной стенки, в которую вмонтирована водопроводная труба с краном, видимо, для общественного пользования. На фронтальной стороне постамента закреплена мраморная доска с уже знакомым нам портретом. Тем самым, что установлен на торце дома.

Мы подходим к входу в блок, останавливаемся на минуту. Солнце печёт хорошо, во дворе жара. Медленно поднимаемся на последний, пятый этаж - Витька жил там. Здесь ещё жарче. Даже душно как-то. На лестничной площадке между четвёртым и пятым этажами видим молодого темноволосого парня – он участвует в этих работах ЖКХ. Смотрит на нас выжидающе.

- Салам!
- Салам! Вы кого-то ищете?
- Да, нам сюда, - показываем мы на нужную дверь.
- А вы к кому? Я там живу.

Мы с Гешкой переглядываемся – парень - брюнет, явно не Витькиной масти.
Гешка спрашивает:

- А ты Вите Сердюку кем приходишься?
- Я его племянник.
- Мы его одноклассники, учились вместе.
- … Проходите.

Мы протискиваемся по очереди через распахнутую дверь в тесную прихожую бакинской панельной «хрущёвки», где нас встречают Витькины сестра и мать, глядящие вопрошающе. Мы представляемся. У них в глазах смятение, они приглашают нас войти в комнату. Мы снимаем обувь, проходим, усаживаемся за стол.

Жарко. Балкон и двери раскрыты настежь, но нет ни ветерка. Я в Баку жил на четвёртом этаже «хрущёвки», у нас так не пеклО… Говорили, что летом крыши раскаляются, и от них в квартире становится ещё жарче. Вот когда пришлось убедиться…

Хозяева угощают незваных гостей арбузом из холодильника, достают бутылку ледяной воды из морозилки. Предлагают чай, но мы отказываемся. Говорим о Витьке. Матери вспоминать и говорить непросто, но она на удивление хорошо для своего почтенного возраста и двигается, и держится, и помнит всё. Витьку, по её словам, призвали в апреле 94-года, отправили в Карабах с командой, и больше они его не видели. Пропал без вести.

Так, в апреле 94-го… В апреле 94-го я покидал Баку. А Витька, значит, как раз в это время был призван. В нашем классе Витька был одним из самых спокойных, неконфликтных парней. Спортсмен, пловец, со светлыми волосами, в небольших очках… Всегда с улыбкой, всегда с шуткой… После его десятилетнего отсутствия государство стало платить матери пенсию.

- А вот во дворе у вас вода идёт, там фотография шехида есть. А Витино фото почему не повесили? – спрашиваем её.

- Мне предлагали, но я отказалась.

Посидев и поговорив полчаса, мы чувствуем, что надо завершать этот нелёгкий визит. Мы встаём из-за стола, говорим прощальные слова. Гешка наклоняется в поясном поклоне к руке Витькиной матери и прикладывается к ней. Статус пропавшего без вести, как он ни тяжёл, всегда оставляет надежду на чудо возвращения, и пока материнское сердце живо, оно будет питаться ею. Будем надеяться и мы.

Мы обмениваемся с племянником (Асадом, как выясняется) телефонными контактами и выходим из квартиры, затем, спустившись по лестнице, из блока. Солнце палит нещадно.

Идём проведать родной стадион, место физкультурных ристалищ и былых спортивных подвигов. Проходим мимо двадцать седьмого дома, в котором жил  (а, может, и продолжает жить) Робик Герасимчук, но к нему мы не заходим, т.к. не знаем точного адреса.

О, впереди вырисовывается нечто грандиозное – огороженная свежим металлическим забором обширная территория, с автомобильными подъездами, зрительскими секторами, оборудованными креслами. Крытое сооружение для проведения спортивно-массовых мероприятий. Асфальт хороший, гладкий, забор свежепокрашенный, всё очень красиво и достойно. Неужели здесь проводятся уроки физкультуры для учеников школ №№70 и 242?

Но спросить не у кого, сооружение закрыто, никого не видать. Все на летних каникулах. Да, наш бывший стадион просто не узнать, даже с близкого расстояния. Он даже в своей молодости таким не был. Но к нему уже запросто не подойти. И тем более не поиграть. Пойдём-ка, заглянем в родную школу №242.


Наша бывшая школа также огорожена металлическим забором из чёрных крашеных прутьев. Деревья-то как выросли. Вот через это окно я в своё время выпрыгнул с урока азербайджанского языка, на спор с Рудиком Сааковым. Все-таки высоко. А школьный двор какой-то маленький, тебе не кажется? Неужели он и раньше таким был?.. Гешка указывает на сосны, где он когда-то отбивал Мишку Пожарского от нападения неприятеля. Тогда они были сосенками. Пойдём, зайдём внутрь.

Мы заходим через открытую дверь в нашу школу. Её не узнать. Слева и справа от дальнейшего прохода в сторону актового и спортивного залов установлены большие плакаты с изображением первых лиц государства, нынешнего и, кажется, прошлого. Школа, если мне не изменяет память, ныне носит имя бывшего главы государства Гейдара Алиева. На другой стене теснятся фотографии, иллюстрирующие пройденный школой путь и представляющие лиц преподавательского состава. Внутри - чистота и порядок, почти лоск. Прохладно, тихо.

К нам подходит молодой парень, видимо, охранник, и спрашивает о цели нашего прихода. Мы, как можем, объясняем ему, что мы – «оперившиеся птенцы этого заведения», вернулись «к родному гнезду». А можно пройти в класс и посмотреть, как там стало?.. Охранник оглядывает Гешкину французскую бородку, его благородные седины и даёт своё «олды».

Мы медленно движемся в левое крыло (рекреацию, говорили у нас) школы, осматривая всё, что доступно нашим взорам. Учительская?.. раньше здесь был кабинет директора, Екатерины Борисовны, я там один раз посидел чуток… может, он и сейчас там же, внутри… Здесь был медпункт.

Стены коридора увешаны наглядной агитацией. Доходим до одного из классов, в котором раньше занимались. Заходим. В классе техничка (так раньше называли у нас уборщиц) занимается наведением порядка. Здороваемся.

Я уже отмечал, что Гешкин внешний вид и раньше действовал неотразимо на техничек нашей школы, он и сейчас устроил переполох. Ну что за паника?.. Мы не комиссия… Да, нас охранник пропустил сюда. Это наш бывший класс… Техничка немного успокаивается, но не сводит с нас своих глаз.

Но это уже не совсем наш класс. Всё другое, начиная с парт, которых уже нет, а есть столики со стульями. На стенах - наглядные материалы, из шкафов выглядывают учебные пособия. Если не ошибаюсь, в классе на двух противоположных стенках висят две доски. Доски не обычные, для мела, а для чего-то другого. Возможно, интерактивные, я не могу судить об этом квалифицированно.

Мы должны сфотографироваться на их фоне. Сделать фото у доски. Мы достаём наши телефоны и делаем памятные снимки, по очереди позируя у невиданных досок. Техничка, при виде наших гаджетов и действий с ними, срывается с места и, выскакивая из класса, поднимает настоящую тревогу. Мы ретируемся и, не теряя достоинства, движемся к выходу. Там нас встречают охранник, бдительная техничка и новое лицо, видно, из преподавательского состава, кстати, с хорошим русским языком. Мы мило беседуем минут пять и откланиваемся. Прощай, школа!.. 

Выйдя из ворот школьного двора, медленно идём по дорожке наверх. Слева - дом номер двадцать четыре, в котором жил Сёма Авадяев. Думаю, он давно уже в Израиле. Заходить не стОит. А вот к Теряевым, Боре  и Сергею, что жили в двадцать восьмом доме, заглянем. Вдруг повезёт, и я их встречу.

После нескольких минут ориентирования на местности, определяю их блок и захожу в него. Первый этаж, налево. Звоню. За дверью тихо. Ещё звоню. Послышались какие-то звуки, кто-то внутри подходит к двери, но держит её закрытой. Приходится разговаривать через дверь.

- Салам, а здесь раньше Боря жил, он живёт ещё здесь или нет?
Из не совсем ясного ответа делаю вывод, что Теряевы здесь больше не живут.

Ну что же, теперь остаётся «последний номер программы» – мой двор и моя
квартира. У двух домов, 30-го и моего, 34-го, по улице Нахичеванского раньше находилась асфальтированная площадь, на которой располагались два магазина - продуктовый и овощной. К ним примыкала пивная. Сейчас площадка дополнительно заставлена небольшими сооружениями, ничуть её не украшающими. Пивная изнутри разрушена, перед ней стоит небольшой лоток, с которого пожилая женщина продаёт какую-то зелень. Магазины также находятся в нелучшем виде. Пустынно.

Подходим к моему дому. У него изменилось многое. Как мне рассказала сестра Витяни Сердюка, в нём когда-то произошёл взрыв газа, разрушивший первые три блока. Их снесли, и рядом с уцелевшей частью уступом построили ещё три блока, уже другого типа, не «хрущёвки».

Я раньше проживал в шестом, последнем блоке, но и тут меня ждали архитектурные изменения – пристройка к угловой квартире на первом, естественно, этаже. Этакий магазинчик. Внешний вид дома, надо сказать, довольно печальный, как и всех тех домов, что мы сегодня с Гешкой посетили. Ни покраски, ни побелки, зато появились кондиционеры и спутниковые тарелки. Например, под окном моей бывшей квартиры висит одна из них. Всё остальное оставлено на инициативу жильцов, надо полагать.

В свой блок я вхожу, уже имея представление о том, что меня здесь может ждать. И предчувствия меня не обманывают – стёртые, крошащиеся ступеньки лестницы с выглядывающей местами арматурой, серые от пыли стены с трубами, счётчиками и проводАми, и даже – хит сезона! – указатель с фамилиями ответственных квартиросъёмщиков времён сдачи дома в эксплуатацию. 1968 год. Время здесь словно остановилось.

Впрочем, не совсем. Поднимаясь на свой четвёртый этаж, я изучаю входные двери нынешних жильцов. С этим делом здесь всё в полном порядке. Двери хорошие, разнообразные, капитальные. Не могут же бакинцы позволить себе жить в своих квартирах в таких же условиях, что и в блоке. Мне думается, что каждый устраивает свой собственный раёк за отдельно взятой дверью.

Поднимаюсь на свой этаж. По пути никого не встречаю, да и во дворе пусто. Звонить к себе как-то кажется неудобным… Позвоню сначала к соседу, Натику. Звоню – никого. Затем звоню к себе – тоже тишина. Да что же такое, вымерли что ли все?!

Поднимаюсь этажом выше, в квартиру над моей бывшей. Там открыто настежь, молодая хозяйка занимается чисткой ковра, молодой хозяин – контролем процесса.

- Салам, внизу жильцы где, не знаете?..

Они ничего не знают. Спускаюсь снова к себе, звоню ещё раз. О, послышалось шебуршание. Раздаётся голос:
- Кто?

Я начинаю спрашивать про Натика, мне отвечают, что он живёт теперь в другом месте, а эту квартиру сдаёт. Через минуту разговора голос переходит на русский язык, я у него прошу номер телефона Натика, который он мне задиктовывает из-за закрытой двери. Мне не хватает духу назвать себя, и я удаляюсь, оставаясь инкогнито. Эти закрытые двери не располагают к откровенности и задушевным беседам.

Гешка сидит в тени небольшой беседки моего бывшего двора. Беседка симпатичная, относительно недавно построенная. Я присаживаюсь рядом, чтобы перевести дух и обсудить наши дальнейшие действия. Приехал… Двадцать пять лет не был в своём дворе, доме, приехал и даже сейчас никого не повстречал, не увидел, не поговорил!.. Двери не открывают… Надо было в выходной день прийти сюда, но… как случилось, так случилось. А это кто, на балконе Исаевых, показался? Какая-то светловолосая женщина… Надо подняться.

Мы поднимаемся на второй этаж, где жили братья Олег и Славка, и я звоню в дверь. Из-за двери снова голос, говорящий по-русски:

- Кто?

Какая бдительность, просто поразительно…

- А Олег или Славик дома? Это сосед, с шестого блока…

Дверь, наконец, открывается, и показываются хозяйки, мать с дочерью. Я с ними не знаком. Когда я уезжал, Славка ещё не был женат. Через дверной проём можно наблюдать, насколько разнятся внутренние виды частных квартир жильцов и общественных блоков домов. Я объясняю ситуацию, и выясняю, что мужчин дома нет. Славка на работе, а Олег со своей женой давно уехал в Россию, и т.д., и т.п. Хозяйка приглашает нас зайти, но мы отказываемся.

После десятиминутного разговора, утолив жажду водой из морозилки хозяев, мы прощаемся и выходим на улицу. Всё. Все запланированные визиты сделаны, «явки» проверены, и не совсем с нулевым результатом. Хотя я, честно говоря, рассчитывал на большее. Но – что есть, то есть. Теперь пойдём до «Нефтчиляр». Но зайдём сначала на базар, мы же не можем пройти мимо него…

Мы выходим с моего двора, пересекаем соседний, оглядываем новостройку из трёх блоков. Необычный вид. В этом дворе тоже пустынно. Здесь мы замечаем огороженную спортивную площадку для игры в футбол и волейбол. Кстати, она уже не раз попадалась нам на глаза в других дворах. Я делаю вывод, что подобные сооружения для молодёжи ныне в Баку не редкость. Это радует.

Выходим через проход между домами на улицу Гара Гараева (угол Нахичеванского), и попадаем из тишины и малолюдности внутренних дворов в шумное многолюдье интенсивной городской жизни. Пустырь улицы Нахичеванского, разделявший её чётную и нечётную стороны, полностью повторил судьбу пустыря улицы Дарвина – он исчез. К низу от Гара Гараева так же разбит парк, а к верху стоит многоэтажная новостройка, за которой раскинул свои палатки базар. Это его дополнительные площади, ибо он за прошедшие годы разросся неимоверно. А это что, слева? Это, как я узнал ранее из репортажей на «Ютубе», многоэтажный паркинг. Вполне современное здание белого цвета.

Выйдя из дворов на Гараева, мы буквально натыкаемся на небольшое кафе скромного вида, предлагающее отдых и перекус. Далее за ним виднеются торговые палатки, коих ранее также не было. Проснувшийся червячок настойчиво предлагает сделать в нём остановку. Мы заходим. Внутри скромная обстановка, один столик занят, пять свободны. Мы занимаем места у дальней стенки. Подходит официантка.

- Салам!
  - Салам! Два пива и два нохуда. Пиво – «NZS»?
- Да. ДВА нохуда?
- Да, два нохуда и два пива.

Я видел, что нохуд у них есть, значит, нам надо его попробовать. А заодно и подкрепиться им. Я давно не пробовал бакинский нохуд. Ведь обедаем мы дома, в Говсанах, а туда ещё добираться надо. Мы сидим с Гешкой, обсуждая всё увиденное и услышанное сегодня. Впечатлений много, причём противоречивого толка. Немного переведя дух и подкрепившись, мы расплачиваемся с хозяином суммой в четыре маната и  направляемся к базару.

Приблизившись к входу, мы втягиваемся в эту нескончаемую, движущуюся человеческую реку, в этот муравейник покупателей и продавцов. Как на всяком уважающем себя базаре, здесь, думаю, можно найти всё. Солнце с зенита благосклонно взирает на этот бурлящий водоворот потоков человеческих тел, движущихся в противоположных направлениях.

Торжище условно разделено на промтоварную часть и на продуктовую. Обойти его за один заход, как мы с Гешкой сразу понимаем, нет никакой возможности. Да это и не нужно, думаю. Но мне давно хотелось пройтись по его торговым рядам с фруктами, овощами и прочим, а мы пока пробираемся через краски, электроприборы и т.д. В какую сторону хоть путь держать? Донёсшийся до нас с правой по ходу движения стороны запах свежеиспечённого кутаба решает все сомнения в свою пользу.

Вот, вот он совсем рядом. Мы покупаем по паре кутабов - один с мясом и, конечно, один с зеленью. Продавщица готовит их прямо перед нами на выпуклой полусфере печки. Съеденное лакомство значительно прибавляет нам сил, и мы устремляемся дальше.

Проходим мясные ряды. Да, запах здесь… да и как-то далековато от санитарии…Так, баранина – десять, двенадцать манат… Что? Нет, нам не надо. И по семь манат тоже не надо. Идём дальше. Рыба. Посмотрим вон ту, вяленую… каспийскую воблу. Пахнет нормально.

Мы покупаем немного воблы. Продавец, сидящий напротив, с несколько таинственным видом предлагает чёрную икру.

- Почём?

Он называет цену, которая оказывается выше, чем та, по которой я покупал в прошлом месяце у себя в Питере. Я ему говорю об этом, и у него сразу к нам пропадает интерес. Где же всё-таки эти заветные красивые прилавки изобилия, ломящиеся от несметных груд вываленных на них или, наоборот, расставленных в идеальном порядке плодов азербайджанской земли? Где фрукты – овощи? Мы понимаем, что мы бессильны отыскать то, что нам нужно в этом водовороте людских тел (во всяком случае, без компаса, мы его дома забыли), и обращаемся за помощью. Подсказывают. Мы бы и сами раньше нашли, но запах кутаба сыграл с нами шутку. Незлую и вкусную.

Мы разворачиваемся и начинаем движение в обратную сторону. Через пять - десять минут – о, что это там? А там, прямо посреди движущихся масс, продают газированную воду из установки советской эпохи. Помните, на улицах, на бульваре прилавок на колёсиках и продавщицу, наливавшую в гранёный стакан сначала сироп из вертикальных стеклянных колб, а затем добавлявшую в него газировку, и всё за три копейки? «Двойной» - за пять. Это оно и есть. Нет, эти люди умеют делать бизнес на пустом месте, а деньги – из воздуха!

Да, так вот ещё через пять - десять минут мы уже ходим в вожделенных фруктово-овощных рядах. Они находятся на новых площадях базара, в крытом помещении. Но сегодня, как говорится, кворума нет. Товара немного, прилавки зияют незанятыми местами. На «Ютубе» я видел гораздо более красивые картинки. Просто сегодня не базарный день. Будний. Тем не менее, торговля идёт. Нас зазывает пожилая, весьма эмоциональная торговка, перед которой высится гора домашнего шора.

- Салам! Почём шор?
- Салам! Бери, полтора манат! Бери за манат!

Мы отговариваемся тем, что сегодня ничего не покупаем, просто ходим и смотрим. Вот мы ходим и смотрим. Напротив прилавков тянется ряд крытых будочек -магазинчиков, предлагающих сладости, варенье и массу прочего великолепного съестного товара. Одним видом можно насытиться. Дальше – рыба, ещё дальше – арбузы. Надо бы арбуз взять, но… далеко везти. У себя в Говсанах купим.

Уже притомившиеся, мы выходим из этого царства продовольственных видов и запахов на улицу. Это улица Нахичеванского, нечётная сторона, нагорная часть, там, где была «скорая помощь». Сюда подвозят и разгружают грузы. Всё заставлено грузовыми и легковыми автомобилями, между которыми снуют  люди. Транспорту уже не хватает места на проезжей части, и некоторые машины паркуются возле близлежащих домов. Здесь же осуществляется и мелкий бизнес – из раскрытых багажников легковушек автовладельцы продают свой нехитрый товар. Жизнь кипит.

Нагруженные не столько покупками, сколько впечатлениями, мы движемся к станции метро «Нефтчиляр», чтобы добраться до «Ахмедлы». Гешка останавливается возле киоска и долго, придирчиво изучает витрину с сигаретами производства местной табачной промышленности, ибо привезённый запас у него уменьшается довольно быстро. Выбирает что-то, что впоследствии восторга у него не вызвало.

В Ахмедлах садимся в такси и договариваемся довезти нас сразу до торгового центра, рядом с которым находится наша дача. Водитель, молодой парень с отличным русским языком, также, кстати, переехавший в Баку из Грузии, что и первый наш таксист, всю дорогу рекламирует нам красоты районов Азербайджана и сподвигает нас на поездку в один из них. Надо полагать, на его транспортном средстве и при его пособничестве. Но мы не спешим поддаваться на его предложения, у нас ещё в Баку дел – непочатый край…

Вот и Говсаны. Опять мимо арбузов проехали!.. Ну ладно, возвращаться не будем, оставим это дело на следующий раз.

- Так, что у нас сегодня ещё будет? Обед… нет, сначала душ, потом обед…отдых… вечерний пляж.
  - А на джыз-быз или осетрину когда пойдём?
– Ну, может, к вечеру, после пляжа… Посмотрим, время ещё есть…

Мы высаживаемся у нашей дачи, заходим, включаем кондиционеры (в доме и на кухне) и телевизор. Нагретая солнцем плитка двора обжигает мои босые ступни, когда я, уже разувшись и переодевшись «к обеду», пытаюсь пересечь несколько метров расстояния между домом и кухней. Солнце греет хорошо. Красота!..

…После вечернего пляжа мы решаем пройтись по округе и заглянуть в ресторанчик, расположенный у магазина, где мы почти ежедневно отовариваемся. За вывеской, приглашающей посетить это заведение, открывается просторная территория, покрытая сенью растущих деревьев, и ряды столиков, установленных под ними. Время ещё не позднее, хотя уже стемнело. Включено освещение. Народа не видать.

В поисках персонала мы заходим в крытый павильон и находим одного из работников, который сидит за своего рода конторкой. Он нам предлагает пройти дальше в сад, где летние столики. Там нас встречает группа людей, сидящих за столиком и что-то обсуждающих. Не похожи на посетителей.

- Салам!
- Салам!
В ходе короткой беседы нам сообщают, что уже поздно, день рабочий закончился и кухня остыла. Странно… По-моему, самое ресторанное время только сейчас и начинается. Сейчас время около восьми часов вечера, наверное.

- А джыз-быз есть, или, хотя бы, бывает?
- Нет, джыз-быза нет, но иногда бывает. Заходите ещё.
Ну ладно, зайдём ещё. Джыз-быз всё же надо будет найти.


21.08.19. День пятый, среда. Пляж. Люля-кебаб.


Этот день мы решаем посвятить отдыху, т.е. остаться на даче, точнее, в Говсанах. Такие пробежки под бакинским солнцем, подобные той, что мы сделали вчера, требуют восстановления сил. Так что у нас сегодня в программе пляжи, «шопинг» в нашем магазинчике, и… сочинение на вольную тему. Что в голову взбредёт. Мы же в отпуске всё-таки.

Уже привычным путём отправляемся на пляж. Большая труба пока лежит на месте, но сопутствовавшие ей маленькие трубы кто-то действительно за прошедший день уволок в неизвестном направлении. Люди работают, это хорошо. Заходим в воду, плещемся в нашем Каспии… Замечательно! Солнце поднимается над горизонтом, суля погожий день, на море волнение минимальное…
Разговорились с одним местным жителем, также принимающим утренние ванны. Интеллигентный вид, отличный русский язык… Работает в «BP» (Би-Пи) инженером или менеджером, точнее. Сейчас все менеджеры. По его словам, средняя приличная заработная плата в Баку равна примерно пятистам долларам, как у него. Самыми высокооплачиваемыми являются программисты, их заработок доходит до восьмисот долларов. Учителя – около трёхсот. С работой в городе не очень просто, есть безработица. (А где её нет?).

Второй отдыхающий из местных дачников также подключается к разговору. Оказывается, живёт и работает в Санкт-Петербурге. Языком владеет до того хорошо, что невольно закрадываются сомнения в достоверности его информации. Приглашает в гости к себе на стакан чая на дачу. Она здесь недалеко, вот там налево, и прямо. Пятый дом справа, красные ворота. Я хочу  придумать вежливый «excuse», но Гешка не возражает против визита. Ладно, сходим после сиесты. Будет что вспомнить…

Дома нас ждут завтрак и инжир. Последний, полежав в холодильнике несколько дней, начал издавать кисловатый запах. Кисловатым стал и вкус, как обнаружилось только сегодня. Так, надо с ним срочно что-то делать. Скоропортящийся продукт, что поделаешь… Требует к себе внимания. Лучше всего его съедать в тот же день, когда  покупаешь. И покупать соответствующими порциями. Это лучший рецепт для его сохранения. То, что съедено – не пропадёт.

… Сиеста прошла, мы идём на чай к нашему новому знакомцу. Но нас ожидает «жестокое» разочарование – «его увезли заехавшие за ним друзья. Так что извините…» Нам это говорит его мать, встречающая нас у красных ворот его дачи. Ну что же, бывает… Я почему-то не удивлён и совсем не расстроен. Мы можем прекрасно попить чаю на своей даче, под ветками финикового дерева, что мы чуть позже и делаем. Чай не пьёшь – откуда сила?!

Во время отдыха в тени финикового дерева у нас рождается мысль – а не пойти ли нам сегодня с визитом в рыбный ресторан? Наверное, уже пора, а то так и отпуск пройдёт, пока мы соберёмся. Мы одеваемся и выходим из дачи. Вся дорога занимает не больше десяти минут.

Рыбный ресторан – это обширный двор с полуоткрытыми, условно задрапированными «номерами» справа и слева по ходу движения. Перед рестораном - парковка для автомобилей. Прямо по центру размещается, видимо, здание кухни и администрации. «Номера» - это деревянные сооружения типа беседок, рассчитанные на различное количество посетителей. Насколько я могу судить, мы являемся пока единственными гостями.

Мы проходим к зданию кухни, где собрались несколько человек, здороваемся и осведомляемся о том, работает ли заведение и если да, то можно ли нам в нём перекусить. Ответы все очень доброжелательные и положительные. Метрдотель нас ведёт в одну из беседок, приносит меню, быстро сервирует наш стол недостающими специями и оставляет нас на пять минут, чтобы мы могли ознакомиться с их предложениями. Мы углубляемся в изучение меню.

Меню составлено на двух языках, из которых один – русский. Вообще-то я видел на «Ютубе» в Баку меню даже трёхъязычные, т.е. ещё и на английском. Но это было в центре города. Выбор приличный, и мы решаем для начала, для этого времени дня, отведать настоящий люля-кебаб. С винной картой справиться удаётся только с помощью подошедшего официанта, да и то лишь в относительной степени. Мы уже отчаялись найти в винных магазинах города местный портвейн, потому что даже продавцы не знакомы с самим этим словом, а здесь, за городом… Выбираем что-то незнакомое, по своим характеристикам претендующее на сухое вино. Салат, закуски…

Люля-кебаб приносят быстро, и он действительно отменного качества. Чувствуется, что он сделан по всем правилам и из хорошего мяса. Давно такого не ел. Вино же кебабу, увы, приходится не по вкусу, и мы его отставляем.

 
22.08.19. День шестой, четверг. Второй большой выход в город. Говсаны- автобус до пл. 28Мая, вниз по пр. Азадлыг. Хилтон. Салюты от  поливальщика, чайхана, прогулка по бульвару, подземные переходы, Губернаторский сад, Ичери шехер, вниз по Истиглалийат - Коммунистической, памятник Низами, площадь фонтанов Парапет, Вэтэн, ул. Низами –Торговая, поиски кафе, дющпара, вниз по ул. Самеда Вургуна, м. Сахил - 26комиссаров, Ахмедлы, Говсаны.


  Сегодня у нас одна из самых ответственных и торжественных программ – мы выезжаем в центр Баку. Добираться до него мы планируем не по обычному маршруту «такси – метро», а на новейшем автобусе, который ходит из посёлка Говсаны до железнодорожного вокзала и станции метро 28-ое Мая. Эти красивые, новенькие автобусы иностранного производства (по-моему, «Скания») мы не раз уже замечали в посёлке, и расплачиваться в них нужно только картой бакинца. Сейчас картой мы уже обзавелись, спасибо Вадиму, так что можно опробовать новый вид транспорта, а заодно и совершить часовую экскурсию по южной окраине Баку. Погода с утра стоит прекрасная, как и во все предыдущие дни: солнце в небе, ветра почти нет. Ожидается отличный летний бакинский день.

Мы добираемся на маршрутке, как обычно, до посёлка, и на остановке садимся в подошедший автобус. Расплачиваемся картой, дважды приложив её к ридеру. Как в Европе. Да и как в России. Трогаемся с места, но на следующей остановке выясняется, что мы сели не в том направлении, и нас вежливо просят пересесть во встречный, только что  подошедший автобус. Плату повторно производить не предлагают.

Совершив несколько остановок в посёлке и набрав приличное количество пассажиров, так, что сидячих мест уже остаётся считанное количество, автобус выруливает из поселковых улиц на оперативный простор и прибавляет скорости. По сторонам от шоссе тянутся привычные для нашего взора картины: солончаки, пустоши, верблюжья колючка, нефтяная качалка.

На остановке посреди этой степи заходят два пассажира, мужчина с женщиной, одетые по-сельски. Мужчина протягивает водителю деньги за проезд, но тот отказывается (!)   («О, времена!.. О, нравы!..») Мужчина поворачивается в сторону салона, держа манат в руке, и тут пассажир с одного из передних мест встаёт, подходит к автобусному ридеру и прикладывает к нему свою карту. Мужчина протягивает ему свой манат, но тот отводит его руку в сторону, и они начинают состязаться друг с другом в великодушии и приверженности к традициям. Бакинские дела.

Мы движемся в сторону жилого массива Гюнешли, возвышающегося над равниной, по которой мы едем. Появляются сменяющие друг друга современные строения. По мере приближения к городу интенсивность автомобильного движения возрастает.

Мы сворачиваем на развилке влево и продолжаем движение по проспекту Нобеля, огибающего город со стороны моря. Я сижу у окна и не отрываюсь от картин, предстающих моему взору. Это бывший Рабочий проспект, средоточие нефти и других нефтепродуктов, источник родных, неистребимых запахов. Сейчас ничего из прежних видов нет. Насчёт ароматов ничего сказать не могу, но антураж изменился неузнаваемо, как и сама дорога. С левой стороны движения, производственной, всё облагорожено и очищено - отдраено, с правой, по мере приближения к центру, малоэтажное строительство замещается высотными строениями отменной архитектуры.

При всём разнообразии и богатстве архитектурных форм жилого и бизнес - строительства, устройство бензоколонок как ни странно, притягивает глаз своей однотипностью. Это же можно сказать и о ценах на бензин. Бензин на всех заправках продаётся, насколько я мог заметить, двух типов: подороже (манат сорок копеек) и подешевле (около маната). Дизельное топливо – семьдесят копеек. Нам бы такие цены!.. Среди нефтяных компаний – держателей заправок отмечается и российский Лукойл.

Автобус втягивается в город. Мы мчимся среди зданий изумительной красоты и формы, и я не верю своим глазам: мы – в Баку? В Баку?! Непрестанно меняющаяся за стеклом картинка завораживает меня, я не могу от неё оторваться и чувствую несуразность своего поведения среди окружающих меня пассажиров.

Но я ничего не могу с собой поделать. Мной овладевает детски восторженное состояние, у меня внутри всё расслабляется, и я вновь чувствую на своих губах непроизвольную улыбку. Наверное, счастливую. Я готов к возможным вопросам, обращённым ко мне, готов вступить в разговор и всё о себе рассказать… Но никто не нарушает тишину салона. Я бросаю взгляд на соседей по сиденьям – все сидят, сосредоточившись на своих мыслях. Мысли, как видно, непростые, если судить по выражениям лиц.

Автобус поворачивает на улицу, которая ранее называлась Баринова, проезжает по ней несколько сотен метров и разворачивается в обратную сторону. Перед разворотом я замечаю вдали высокую, просторную дорожную развязку, построенную в том районе, где когда - то были одноэтажные дома и дворы, где давным - давно жили мои дедушка с бабушкой.

Автобус проезжает мимо Черногородской (кажется, она так именовалась) больницы и поворачивает на улицу Гагарина (или это уже, может быть, улица 28-ое Мая, бывшая 28-ое Апреля?) Здание больницы, и неизвестные, недавно выстроенные здания напротив, и здания рядом - всё, всё впечатляет своей красотой, архитектурой, монументальностью стиля, отличным состоянием. К чувству восхищения, испытываемому мною, примешивается изумление – мне непонятно: как, каким образом всё это вдруг появилось здесь, в моём родном городе? 

Автобус въезжает на площадь у железнодорожного вокзала, где у него конечная остановка, тормозит и открывает двери. Мы выходим. Оглядываемся. Приехали! Ну, что здесь?.. Как всегда, скопище людей и транспорта… Но атмосфера здесь иная, чуть ли не праздничная. Только флагов не хватает, потому что музыка, кажется, звучит у одной из торговых палаток, установленных на площади. У метро всегда много людей.


Много молодёжи. Альма матер – родной Азинефтехим… Тебя капитально отремонтировали, и ты действительно выглядишь достойно, как и положено выглядеть академии. Мне нравится цветовое решение оформления его стороны, обращённой к площади – в светло- и тёмно-серых тонах. Очень стильно. По диагонали от него, через дорогу, в створе бывшего дворца Ленина (ныне дворец Гейдара Алиева) выстроено высотное, в несколько этажей, здание торгового центра.

- А Сабунчинский вокзал? Смотри, его наверняка отреставрировали, и он выглядит как новенький. Но отнюдь не как новодел.
- Там раньше из окошка продавали кутабы с сумахом, помнишь? Пойдем-ка, поглядим, что там сейчас… Так, кутабы переехали в другое место.
- Ладно, давай двинем по Азадлыг (проспект Ленина) вниз, пройдём мимо моего окна на втором этаже ЦЛИТе. Я хочу на него взглянуть. И потом – на бульвар.

Так мы начинаем нашу прогулку по центру Баку от станции метро «28-ое Мая». Вот вход в Ази. Само здание с этой стороны не претерпело заметных изменений, только входную дверь заменили, как мне кажется. Вот мое окно в ЦЛИТе на втором этаже, у которого я сиживал за своим рабочим столом. Я раньше планировал зайти в свою бывшую лабораторию, посмотреть, как она изменилась внутри. Но атмосфера у входа в ВУЗ не располагает к принятию делегаций без верительных грамот, которых мы с собой не захватили, и мы продолжаем своё неспешное движение к бульвару.

Проезжая часть запружена автомобилями, которые дисциплинированно останавливаются на красный свет светофоров. Пересекаем бывшую Первомайскую, далее улицу 28-ое Мая. Хочется и по ней пройтись, взглянуть на кирху, на знаменитую 23-ю школу, другие памятные места, но мы решаем придерживаться принятого и утверждённого маршрута.

Кстати, 23-я школа снаружи преобразилась до полной неузнаваемости. Я помню её небезызвестную обширную открытую лестницу, ведшую к входным дверям в этот источник знаний. Сейчас этот скромный шик заменён на классические монументальные колонны, за которыми проглядывает устроенный портик. Я лично не заходил внутрь, поэтому могу ошибаться, но впечатление от произведённой перестройки колоссальное. Проходя мимо, хочется снять шляпу и поклониться. Это уже не средняя школа, пусть и не рядовая, а не меньше, чем храм науки. Под стать академии. Всё очень солидно и дорого. Интересно, это встаёт во что-нибудь родителям учащихся?.. Нет, государство взяло на себя все расходы на переустройство, это понятно. Но ведь эту красоту нужно поддерживать…

Мы приближаемся, двигаясь по проспекту Азадлыг, к бульвару. С левой стороны выплывают постройки незнакомых очертаний. Мы не знаем, что это за здания, но они тоже великолепны – одно поменьше, другое большое, массивное. Мы останавливаемся и снова достаём наши гаджеты, стремясь запечатлеть эту красоту. На них сегодня вообще ложится значительная нагрузка, ибо мы снимаем практически не переставая. Обращает на себя внимание то, что подавляющая часть зданий построена из природного камня, обработанного, отшлифованного должным образом.

Многие дома центральной части города, как я читал некогда, обложены им снаружи, и даже если это так, то это обстоятельство ничуть не ухудшает, а наоборот, выигрышно сказывается на их внешнем виде. Как минимум. А там же дополнительно и тепло- и звукоизоляция. И в целом это каменное одеяние города делает его облик достойным самых высоких эпитетов. В этом отношении он весьма близок, по моему мнению, к облику имперского Парижа, чьи жилые дома и здания также выполнены из природного камня. Величественные колонны и просторные, длинные входные лестницы облагораживают облик города необычайно. Это имеет место быть и в Баку.

Мы подходим к месту, где ранее стояла гостиница, если не ошибаюсь, «Интурист». Сейчас оно занято отелем «Хилтон», который возвышается над всей округой. Высотная доминанта, надо полагать. Тоже неплохая постройка в сине-фиолетовых тонах.  Облик, знакомый по открыточным картинкам различных столиц мира, но вида не портит и вполне удачно гармонирует с Домом Правительства, расположенным в окружении зелёных насаждений напротив него через дорогу. 

Мы спускаемся в приятную прохладу подземного перехода, ведущего непосредственно на бульвар. Всё вокруг - стены, пол и даже потолок - отделано разноцветным мрамором. Что-то продают. Кукурузу, кажется. Вот и они, знаменитые эскалаторы бакинских подземных переходов!.. Роскошь, доступная каждому прохожему, но не каждому городу. Выходим наружу. Мы – на бульваре!

Бульвар и раньше был всегда ухожен. Сейчас же ему придаётся особый лоск, достойный звания самой протяжённой морской набережной в мире (в перспективе, если судить по сообщениям в прессе). Всё ухожено, чисто, покрашено – побелено. Зелёные насаждения политы и ухожены. Во всём чувствуется забота. Новые (для нас с Гешкой) скульптуры встречают нас по мере нашего продвижения. Заботливо помещённые в тень деревьев скамейки сияют чистотой и удивляют своей целостью. Встречаются фонтанчики с питьевой водой (скорее не фонтанчики, а краники, но какая разница?..)

Меня ранее всегда немного удивляла пустынность главного городского парка –  огромного, благоустроенного, зелёного -  когда я имел возможность  наблюдать его в видеоматериалах на «Ютубе». Но сейчас я могу подтвердить – да, это действительно так. Пустынно. Людей мало. Наверное, все заняты работой, вот как этот улыбающийся человек в униформе, поливающий газон водой из шланга. При нашем приближении он немедленно вступает с нами в разговор:

- Салам!
- Салам!
- А вы откуда?..

Узнав всю нашу двадцатипятилетнюю (а у Гешки даже более) историю отсутствия, уже заученно и даже мастерски излагаемую мною в нескольких фразах, он, не в силах сдержать своего восторга, бросает своё шланг на газон и, широко улыбаясь, нас по очереди обнимает. С его загорелого лица не сходит широкая, сердечная улыбка. Видно, что он рад от души. Мы также тронуты столь тёплым, сердечным приветствием с его стороны, видя в нём как бы всех жителей города, встречающих своих земляков после долгой разлуки. Выясняется, что он живёт за городом, в Хырдалане, и оттуда ездит сюда на работу. Мы узнаём у него о местоположении ближайшей чайханы и прощаемся.

Для меня вид рабочих, одетых в униформу, говорит о том, что в стране наличествует порядок, поскольку имеются финансы для обеспечения работников предприятия рабочей одеждой. Как по состоянию общественных туалетов можно судить об уровне общей культуры населения, так по одежде муниципальных работников можно судить о состоянии экономики государства. Они – тоже лицо города. Всегда на виду. Встречают гостей.
Итак, мы сейчас будем пить настоящий чай в настоящей чайхане бакинского бульвара. Мечты сбываются. Здесь, оказывается, чайхана встречается достаточно часто. Поскольку люди утренний чай уже отпили, а обеденному время ещё не настало, обе чайханы, в которые мы заглядываем по очереди, почти пусты.

Первая из них нас не устроила тем, что в ней в нагрузку к чаю в большом количестве предлагались сладости (сладостей там – огромное количество в широком же ассортименте), но мы с Гешкой не сластёны. Да и не собираемся здесь сидеть полдня ввиду наличия большой программы.

Но во второй чайхане мы уже располагаемся со всем нашим удовольствием. Пока я, сделав заказ, усаживаюсь за осенённым тенью столиком, Гешка развлекает байками группу из нескольких мужчин, расположившихся по соседству с нами:

- Мне учительница по азербайджанскому говорит: «Полесицкий, парту можешь отремонтировать?» Я говорю: «Могу». Она говорит: «Иди, ремонтируй, я тебе «пять» по азербайджанскому языку поставлю». Я пошёл ремонтировать. Так азербайджанский язык  и не выучил… А товарищ мой (показывает в мою сторону) учил хорошо, парт не ремонтировал…

Те довольно смеются, поглядывая на  меня. Я приветственно поднимаю руку, они мне отвечают традиционным «Салам!». Гешка умелец не только по ремонту парт, он ещё мастер налаживать контакты.

Мы сидим за столиком в тенистой чайхане и потягиваем из «армудов» горячий, душистый чай. Вы помните аромат чая, который подавали в каждой (или почти каждой) бакинской чайхане? Лично я – не очень. Но тот чай, который мы вкушаем с Гешкой сейчас – это то, ради чего стОит проделать неблизкий путь до Баку, прийти, к примеру, на бульвар и, расположившись под деревьями, взять в руки фигуристый «армуд», наполненный огненным, ароматным напитком цвета тёмного янтаря. Насладитесь лёгкими эфирными запахами, исходящими от чайника, которые окутывают ваш столик и которые соединяются с запахами окружающей вас зелени. В голове начинает ощущаться лёгкое кружение, границы реального размываются. Ты – на седьмом небе. Тебе всё возможно.

В сахарнице поблёскивает искристыми боками колотый «гянд», который я не пробовал, наверное, столько же лет, сколько живу в Питере. И не потому, что его там нет, просто потому, что  в Питере я не пью чай вприкуску, я пью сладкий чай, а это уже совсем другая философия, извините за такое слово. Чтобы пить чай вприкуску, надо приехать в Баку. И ещё «теспе» в руку взять. Надо создавать полные, целостные картины, чтобы в них чувствовалась законченность идеи. Тогда будет красота и удовольствие. Я так думаю.

Недалеко от того подземного перехода, в который мы спускались, выстроен небольшой торговый центр. Это почти напротив «Хилтона», но на стороне бульвара. Там имеется банковское отделение, которое нас интересует с точки зрения обмена валюты. Об этом мы узнали от «чайчи», когда, покончив с чаем, поинтересовались, где можно обменять деньги. Там же, кстати, и санитарные службы расположены, если кого-нибудь это интересует.

Входим в центр. Прохладно (работают кондиционеры), тихо, малолюдно. На входе видим … как бы это сказать правильно– «полисвуман» или «полисгызы»? Потому что «девушка – полицейский» как-то не очень... Словом, тоже в погонах.
Осмотрелись, поменяли деньги. Торговый центр в три (или в два?) этажа, на входе-выходе – книжные ряды. Классика…мировая… русская… азербайджанская. Ладно, сейчас ничего не буду покупать. Не люблю занимать руки. Весь поход ещё впереди. Пойдём дальше по бульвару.

- Смотри, прогулочный теплоход. Может, совершим прогулку по бакинской бухте? Увидим город с моря.

Мы проходим на причал, но отсутствие народу сигнализирует о том, что затея эта напрасная. Читаем на вывеске, что прогулки совершаются после пяти часов дня. Жаль, но ждать не будем. Оставим эту идею на следующий раз. Замечаю туристку, судя по внешности, из Китая, стоящую в недоумении на причале. Она спрашивает меня по-английски:

- Не работает? Почему закрыто?

Я ей так же отвечаю, что прогулки будут осуществляться после пяти часов. Она  кивает и благодарит меня. Туристов здесь, кстати, немало. Из всего народа, увиденного нами на бульваре, их, наверное, не меньше трети. Нередко встречаются арабы в национальных одеждах, слышится также турецкая речь. Китайцы, конечно, присутствуют, и другие азиаты тоже встречаются. Белорус, бодро прихрамывающий рядом со мной, шествует бок о бок с энергично пришаркивающим россиянином. Чем не туристический интернационал? Вот эта пара славянофилов тюркского разлива доходит до большой грядки с экзотическими растениями: кактусы различных размеров и форм, пальмы, что-то ещё диковинное. Перед каждым растением установлен информационный щит с надписями на двух языках. Делают фото.

Продают мороженое – маленький рожок, в который продавец помещает тягучую, тянущуюся подобно нейлоновой нити замороженную массу белого цвета. Два маната. Надо попробовать. Отсутствие других покупателей вызывает подозрение, но приехать на бульвар и не вкусить мороженого – моветон. Пробуем. Неплохое, оригинальное, но повторять не будем. Сливок не чувствуется.

Гешка предлагает проехаться на прогулочном паровозике, курсирующем по бульвару, но он нам как-то не встречается в нужном месте и в нужное время. Прихрамываем и пришаркиваем далее.

Мы потихоньку, то и дело останавливаясь и фотографируясь или что-то рассматривая, добираемся до Девичьей башни. Приседаем на скамью в тени дерева. Девичья башня!.. Рядом - известный магазин, некогда книгами торговал, архитектурный изыск, украшение первой береговой линии. Всё на месте, всё в отменном состоянии. Возле Башни, как и положено, сгусток туристов и торговцев. Пространство за Башней переустроено, мне хочется всё это обследовать лично, но… не будем отклоняться от маршрута.

Линия проспекта Нефтяников, начинающаяся от места, примыкающего к Губернаторскому садику, теперь украшена парой корпусов отеля Four Seasons. Третий корпус, если я не ошибаюсь, устроен напротив, через бывшую улицу Чкалова. Я сужу только по схожести облика зданий, не более. Здания очень красивые и, как мне кажется, весьма подходящие по своему стилю для Баку. Может, не в последнюю очередь по той причине, что выполнены из камня.


Второе украшение этой точки - подземный переход, соединяющий бульвар и тротуар проспекта Нефтяников. Так же исполнен в разноцветном мраморе. Его эскалатор выносит нас с Гешкой прямо к входу в отель. Очень удобно, правда? Но мы в него сейчас заходить не будем. Мы направляемся через сад на станцию метро «Ичери Шехер» (бывшая станция «Баксовет»).

Поднимаемся по аллее Губернаторского сада. Да, этот подъём и раньше был достаточно крутым. Приятно пройтись по нему и почувствовать, что ничто не изменилось. Как в том анекдоте про Насреддина: «Я сейчас так же силён, как и в молодости. Я не мог поднять этот камень, будучи молодым, не могу поднять его и сейчас».

В настоящее время по ходу подъёма для удобства прохожих устроены несколько террас. Вот одна их них, справа, примыкает непосредственно к стене крепости. Там устроена чайхана (или кафе, где подают в том числе и чай), место отдыха для притомившихся путников. Из всех столиков занят только один, за которым расположилось семейство туристов, похоже, из России. Цена в шесть манатов за чайник чая не отпугивает утомлённых путешественников, страдающих от жажды и избытка наличности в карманах. В такую жару гораздо легче путешествовать налегке, это бесспорно. А страсть русских к чаю отмечалась даже западными писателями, путешествовавшими по России. Например, Александром Дюма.

Мы решаем обосноваться на второй, верхней террасе, что господствует над аллеей. Перед ней располагается великолепный ансамбль фонтанов, и нам будет удобно рассмотреть его сверху во всех деталях. Это кафе совершенно пусто, хотя здесь чайник чая стоит уже всего пять манатов. Да, не каждый путник осилит этот подъём, но если доберётся до верха, то наградой ему будет этот бонус в один манат. Но мы решаем, что пришла пора отведать пенного напитка, ибо надобно подкрепить свои силы. А заодно и проверить качество пива, подаваемого в центре.

Мы располагаемся за одним из столиков на открытой террасе, с которой открывается отличный вид на низлежащую местность. Официант, приняв заказ, отсутствует подозрительно долго, но пиво в итоге приносит отличное. «NZS».

Мы не спеша дегустируем золотистый напиток из своих бокалов (правда, «не спеша» у меня получается редко. По правде, никогда не получается.) и обозреваем окрестность.

Приходят на память строки, приличествующие переживаемому моменту:


«Блажен, кто счастливо жил в наши времена.
Вольготно, просто жил и много пил вина,
Доволен жизнью был, что свыше нам дана,
И сладкий миг её прочувствовал сполна».

(О.Хайям)

Передвинем бусину теспе, отмечая проживаемое мгновение как драгоценность, и поместим его в сокровищницу своих воспоминаний.

Мы сидим и силимся «прочувствовать сладкий миг». Ну что, в принципе, можно сказать, что получается неплохо. Можно двигаться дальше.

Станция метро «Ичери шехер» за постсоветские времена была перестроена и сейчас имеет вид стеклянной пирамиды - полная аналогия с входом в парижский Лувр. Ещё один привет из Парижа. Но мы идём не к ней, а поворачиваем к входу в крепость, в Ичери шехер. Вот она, туристическая Мекка!.. Это место пустынным никак не назовёшь. И машин, и прохожих - в избытке. Задерживаемся у лотка с сувенирами, где Гешка наконец находит то, что давно ищет – фигурку верхом на осле, долженствующую изображать Насреддина. Неплохой подарок. Для понимающих. Ну, и память.

Спускаемся по булыжной мостовой вдоль крепостной стены. Тротуар есть, но он залит солнцем, и ноги сами несут нас в тень, откидываемую древними стенами. Мы хотим дойти до места падения Никулина в «Бриллиантовой руке» - вот она, эта точка, уже отполированная падениями тел сотен, а, может, и тысяч туристов. Кстати, довольно далеко от входа в крепость. Я думал, что оно гораздо ближе.

Минуем баню – хамам, у которой останавливаемся. Неплохая, судя по ролику на «Ютубе», баня. На всём готовом – 45 манат денег с человека и около трёх – четырёх часов времени. А если свободен от дел, то можно и весь день провести здесь. Может, зайти?.. Но время терять нам не хочется, и мы продолжаем свой путь, как и раньше, «по утверждённому маршруту».

Выходим из крепости, идём вниз по Коммунистической улице, ныне Истиглалийят. Какое здание академии!.. Звёзды все на месте. Все сияют в лучах ослепительного солнца. Красивое, как и прежде. Спускаемся ниже, к проспекту Азербайджана (Гуси Гаджиева), останавливаемся на пешеходном переходе. Машин идут плотным  потоком, улицу не перебежать, как в старые времена. Видимо, поэтому здесь и установили светофор. Так, вот он загорелся зелёным, пошли!..

Мы пересекаем проспект и заходим в сквер, пройдя до нижней части которого, усаживаемся передохнУть в виду памятника Низами. Перед выходом на площадь Фонтанов, бывший «парапет» и далее на улицу Низами - сердце города - необходимо перевести дух.

Да, здесь, в сквере, ничего не изменилось. Нет, вот скамейки уже другие, новые. Интересно, может, они оборудованы Wi-Fi? Вот парень сидит, погрузившись в ноутбук. Сквер очень хорош – тенист, прохладен, просторен. И в то же время залит солнцем. Площадь Молодёжи, музей литературы (и истории?) сияют на солнце, как новенькие. Статуи в нишах здания всё так же бесстрастно взирают на человечество, суетящееся под ними. А зачем им треволнения? Они своё дело сделали, каждый на своём месте, и вошли в историю. В историю лучше входить, чем впутываться.

Поднимаемся со скамейки и движемся к площади Фонтанов. Вот она, красавица, в нарядном, узнаваемом орнаменте дорожного покрытия. Юбки из воланов с оборками с осиной талией. Строгий и красивый наряд. А ещё в рисунке угадывается волна Каспия. Да, есть на что посмотреть в этом обширном пространстве аттракционов, торговых лавок, скамеек для отдыха, оригинальных светильников наружного освещения, зеленеющих насаждений…

Прохожих в это время дня относительно немного. Жилые дома, окружающие площадь, в очень хорошем состоянии. Со стороны улицы Низами площадь огорождает, судя по всему, небольшой торговый центр, построенный на месте некогда располагавшегося здесь ряда двухэтажных жилых домов (или одного дома). Далее, за этой новостройкой возвышается многоэтажное здание бизнес-центра, также недавно построенное здесь, рядом с ранее находившимся по соседству зоомагазином. Сейчас зоомагазина, как мы ни всматривались, здесь нет. Зато наличествует большое количество автомобилей, припаркованных вокруг здания. Деловые люди в Баку заняты бизнесом. Даже во второй половине августа.

Перед выходом на улицу Низами устроена небольшая площадка, на которой (и вокруг которой) располагаются различного рода кафе. Чего-чего, а кафе сейчас в Баку хватает. Практически все первые этажи зданий – одно сплошное кафе, по крайней мере, в центре, по которому мы сейчас барражируем. (На самом деле мы не барражируем, а просто пересекаем центр. Для того чтобы барражировать, нашего двухнедельного отпуска явно не хватит.) Эти заведения общепита буквально соседствуют друг с другом, и предлагают места на любой вкус – хоть в помещении, хоть на улице. Надо полагать, и меню также у них на любой кошелёк. Но - пришла в голову мысль о кафе – это сигнал о том, что пора подумать о пище для бренного тела. Прогуливаясь, будем присматривать что-нибудь подходящее. Сегодня нам нужен джыз-быз.

Вот и сама улица Низами, средоточие бутиков и кафе. Всё чисто и красиво. И, наверное, дорого.

- Тут рядом, напротив Вэтэна, раньше был магазинчик от колхоза из Ивановки, помнишь? Продавали сельхозпродукцию. По-моему, соленья или что-то в этом роде. Как на базаре.
- Интересно, а на базаре сейчас молоканские соленья есть? Надо будет посмотреть.

Магазинчик из Ивановки ветра перемен, судя по всему, не пережил, ибо его мы на своём месте не находим. Может, сменил прописку.

Да, мы идём, шагаем, фланируем, перемещаемся по Низами! По улице Низами. Раньше, живя в Баку и время от времени бывая здесь, я тоже знал, что здания на ней симпатичны, а балкончики – оригинальны. Сейчас же я не соглашаюсь ни на что, кроме эпитетов в превосходной степени. Это привет из Баку в Париж.

То ли дома эти отмыли, то ли прошедшие годы влияют на восприятие. Я думаю, что дело скорее во втором, ибо любая перечитанная в зрелом возрасте книга будет восприниматься иначе, чем она оценивалась при чтении в более молодые годы. Сейчас же эти балкончики на Низами, и отделка домов, и эти орнаменты на камне – это что-то несравненное. Мы с Гешкой ещё сюда обязательно должны прийти в вечернее время, когда будет включена подсветка.

На улице Низами, на перекрёстке с улицей Самеда Вургуна, если не ошибаюсь (здесь ещё раньше был военторг, кажется, а напротив - дом с табличкой о проживании физика Ландау), построили подземный переход, исполнив его верхнюю часть в виде прозрачной трубы. Мы в него спускаемся. Переход неплох, удобен. Труба смотрится оригинально, на  мой вкус, даже слишком. Ну, не хуже же, чем стеклянная пирамида в окружении дворцов Лувра!.. И эклектика здесь ни при чём. Это, по-моему, просто подчёркивающий контраст.

Играют уличные музыканты. В других переходах они тоже встречаются.


Мы выходим наверх. Тёмно-серое здание банка, стоящее здесь с советских годов, формируя угол бывшего проспекта Кирова с улицей Низами, ничуть не изменилось и выглядит всё так же импозантно. Это банк почему-то ранее всегда напоминал мне о Германии, в которой я никогда не был, но видел её города и здания по телевизору. Ныне для банкиров за ним дополнительно выстроено внушительное высотное здание. Значит, деньги в Баку есть, и это не может не радовать. Деньги в Баку всегда были после того, как нашли нефть.

Однако мы никак не может уладить вопрос с джыз-бызом, и это уже начинает как слегка удивлять нас, так и напрягать наши желудочно-кишечные тракты, заставляя фонтанировать большую часть имеющихся в них соков. Нефть есть в Баку, деньги есть в Баку, а джыз-быза нет? Мы уже обошли и заглянули, наверное, в десяток кафе, и всё безрезультатно. В некоторых, оснащённых надписями на арабском языке, не подают пиво, как и любой другой алкоголь.

 - Слушай, Геша, а может, они против пива, но подают виски или ром, например?.. Надо было уточнить.
- Нет, погода не располагает ни к первому, ни ко второму.

На улице, ведущей к Молоканскому саду (если не ошибаюсь, сад Хагани), соблазнённые арабской музыкой, доносящейся изнутри, заходим в одно кафе. Внутри – широкие низкие столы, занятые молодёжными компаниями, скорее всего, арабскими. Антураж, хоть и в восточных тонах, шикарным назвать трудно, но это нас не смущает. Мы занимаем свободный стол, и вскоре к нам подходит официантка, молодая девушка.

- Салам! Джыз-быз есть?
- Салам! Нет, джыз-быза нет, но…

Нет, с этим джыз-бызом происходит нечто загадочное. Так, пожалуй, они нас, в целом, и от восточной кухни отвадят. Провернув внутри себя гамлетовский вопрос «быть или не быть», мы соглашаемся на то, что нам предлагают, отринув то, что мы хотим. Но осадок остаётся. Заказав что-то из предложенного официанткой, мы погружаемся в ожидание.

Я начинаю размышлять о факте того, что соглашательская позиция, занятая нами в вопросе о благородном дзыз-бызе, неожиданно начинает сказываться на моём аппетите, который вдруг ощутимо теряет свою былую остроту. Гешка, как и ожидалось, концептуально со мной согласен и тоже считает необходимым проявить больше бескомпромиссности в этом вопросе. Через пять минут ненарушенного никем нашего одиночества мы, со свободной душой, поднимаемся с места и покидаем это заведение. Долой конформизм! Даёшь свободу! И джыз-быз.

Мы продолжаем наши поиски, постепенно удаляясь от улицы Низами наверх, в сторону улицы Толстого и далее. Вот начались тихие, неширокие улочки со спокойным движением, нешумные и интимные даже.  Солнце сюда заглядывает, наверное, не больше часа в день, как на авеню среди американских небоскрёбов. Издалека видим висящий над дверью жёлто-зелёный блин «NZS»  - нам туда!

Заходим. Внутри – приятная прохлада и пустота, т.е. полное отсутствие клиентов. У барной стойки собрался кучкой рабочий персонал.

- Салам!
- Салам!

Задав дежурный вопрос о джыз-бызе и получив дежурный же отрицательный ответ, мы соглашаемся на порцию дюшпара с чем-то. Все ребята молодые, и светлые, и тёмные, но по-русски не говорит никто. У меня полное ощущение того, что  я – за границей. Я не могу назвать мои чувства неприятными, потому что только в условиях отсутствия родного языка, что может быть только за границей, обычно происходит полная перезагрузка сознания. Способствует полноценному раскрепощению и психологическому отдохновению от обыденности. Я в отпуск зачем ушёл? Чтобы «отпуститься» и перезагрузиться.

Ребята говорят только по-азербайджански и по-английски, что нас успокаивает. Если по-английски говорят, значит, Азербайджан раздвигает свои границы. В зале гремит западная музыка, которую через некоторое время мы просим сменить национальной. Зачем нам, приехавшим в Баку, на свою родину, западная музыка? Они озадаченно смотрят на нас, и я понимаю, что с этим у них проблемы. Но через некоторое время всё исправляется. Пока готовится основное блюдо, нам приносят пиво. Мы можем теперь расслабиться, сидя на этих деревянных скамейках за деревянным же столом. Мы это заслужили.

За время, проведённое нами в этом небольшом кафе, никто из посетителей нас не побеспокоил своим появлением, и целое кафе со своим штатом сотрудников было в нашем полном распоряжении. Дюшпара было вкусным, но его подали  без вилок. Мы их попросили принести, что было исполнено, но затем сами  отказались от них. Так вкуснее.

Сытые, но не отяжелевшие, мы покидаем эту уютную пристань противников джыз-быза и пытаемся определиться с направлением движения к станции метро «Сахил». Так, идём по улице до знакомой Самеда Вургуна,  и на следующей – направо, вниз до «Сахил». Я ничего не перепутал?

Улочка, по которой мы движемся, узка настолько, что машины припаркованы частично на тротуаре. Из вырубленных в асфальте тротуара квадратов поднимаются вверх, к солнцу, огромные, мощные стволы деревьев, кроны которых почти полностью закрывают улицу от солнечных лучей. Мы обходим автомобили, иногда выходя на проезжую часть. В Баку всегда было много машин.

Смотри, опять новостройка!.. По ходу нашего движения слева выплыло строящееся большое высотное красивое здание жилого, скорее всего, предназначения, венчающее собою небольшую площадь. Будущий кондоминиум, вероятно. Так, а что это за улица идёт вниз? Глянем на табличку… Самеда Вургуна! Так, Геша, на следующей улице поворачиваем!

Пробираясь по нешироким тенистым улочкам, мы выходим к кинотеатру Низами, на простор столичного проспекта, который сейчас носит имя Бюль-бюля, а раньше, если мне не изменяет память, был проспектом Кирова. Полюбовавшись на архитектуру кинотеатра в его белоснежно – абрикосовом облачении – ухожен, чист, как с картинки, – мы спускаемся в просторный переход. Это целая площадь, выстроенная под перекрёстком, имеющая несколько входов - выходов. Здесь – ставший уже привычным мрамор, музыканты, уличная торговля. Хорошо, что ненавязчивая.

Мы поднимаемся из перехода наверх и продолжаем наш путь к станции метро «Сахил», бывшей «26 бакинских комиссаров». Вид зданий с левой стороны проспекта (по ходу нашего движения) не кажется изменившимся. Здание спортивного общества, где мы с Гешкой когда-то занимались в секции дзю-до, стоит на месте в первозданном виде. Раньше в нём располагалось, если не ошибаюсь, спортивное общество «Трудовые резервы», но, кажется, там же было и ещё какое-то другое общество. Может быть, «Нефтчи».

За ним следует парк, в котором отсутствует известный мемориал, посвящённый 26-ти комиссарам. Говорят, его переместили в другое место, а останки захоронены на кладбище в Говсанах. Сейчас это просто очень милый тенистый просторный парк с газонами и скамейками. Вижу одного лежащего на траве, даже не лежащего, а валяющегося. Что же, не мне одному этот парк по нраву. В памяти всплывает его собрат с площади Дакар. Как-то нетипично для Баку. 

Здания, расположенные по другой стороне проспекта Бюль-бюля,  по которой мы движемся, нам идентифицировать не удаётся. Вероятно, существовавшие дома подверглись глубокой реставрации, может быть даже надстройке, которая изменила их облик до неузнаваемости. А вот на месте бывшей станции метро ныне красуется высотное жилое, как мне показалось, здание великолепной архитектуры, через неприметный вестибюль которого осуществляется вход и выход в «Сахил». Воспользуемся им и мы.

Мне кажется, метро тоже претерпело изменения в части внутреннего облика, в частности,  свода над эскалатором. Но, в общем, всё знакомо. Мы садимся в подошедший поезд… Нет, пока не садимся, потому что «поезд следует до станции «Бакмил», о чём нас извещает невидимый диктор. «Бакмил» - это новое название станции «Депо». Я в своё время иногда добирался на работу до своего БЗБК именно через «Депо». Или же пешком от станции метро «Улдуз», что по времени было ещё быстрее, да и делало меня независимым от расписания движения поездов до «Депо».

Садимся в следующий подошедший поезд. В вагоне свободно и спокойно.  Через 15-20 минут мы уже выходим на «Ахмедлы». Лично мне, после Питера, все здешние перемещения кажутся чрезвычайно быстрыми. Из одного конца города в другой за двадцать минут – каково, а?

Мы выходим из метро, садимся в такси и вскоре подъезжаем к своей даче, нашему  месту отдохновения. Опять проехали мимо арбузов без остановки. Ладно, потом купим.


23.08.19. День седьмой, пятница.


На сегодня у нас с Гешкой никаких «больших» дел не запланировано. Пляжи, отдых. Вечером, правда, мы предпринимаем ещё одну попытку зайти в кафе у нашего «сельпо», чтобы всё-таки подкормиться джыз-бызом, но она опять оказывается безуспешной. Знать, не судьба. С судьбой спорить не будем. Но это не означает, что мы не попытаем счастья в другом месте и в другое время.
Так или иначе, но половина отпущенного нам времени на свидание с Баку уже – увы! – прошла. Промелькнула. Когда – не понятно… Очень быстро.


24.08.19. День восьмой, суббота. Третий «большой выход» в город. М. Ахмедлы-м. Гянджлик, ул. Самеда Вургуна, 96, автобусом до пр. Нариманова (пр. Гусейна Джавида), школа №225, каспаровские дома, троллейбусом до Милли Меджлиса-Flame Towers, Нагорный парк (Кирова), вниз до Баксовета, беседа с полицейским, пешком до м. 28 Мая,  поиски дома одноклассника, м. 28 Мая –м. Ахмедлы, Говсаны.


У Гешки случилась небольшая авария – у него порвались его хвалёные украинские босоножки. Их свиная кожа нежного цвета топлёного молока не вынесла нашей позавчерашней прогулки по Баку. Мы вчера купили моментальный суперклей в нашем «сельпо», и Гешка пытался их «по-доброму» отремонтировать, но свиньи, особенно украинские, - животные с норовом,  и на уговоры, как показала проверка, поддаются плохо. Одним словом, их хозяином было решено при случае купить новую пару, а их, из-за их вредности, отправить в утиль.

Вредность этих свиней ещё заключалась в том, что  именно на сегодня мы запланировали очередной «большой выход» в город, а это стадо нас так некстати подвело. Это событие напомнило мне эпизод, рассказанный мне моей женой, когда она вернулась из поездки в санаторий на «незалежной, точнее, в Трусковце.

Когда наконец-то прошли все дни отдыха, детали которого стоят отдельного рассказа, если не повести, и ей необходимо было выезжать на железнодорожный вокзал, она радостно, с чемоданом, пришла на автобусную остановку. Здесь же собрались другие отъезжающие, каждый со своим багажом. Автобусы, согласно вывешенному графику, должны были отправляться по расписанию. Но это в других местах. Здесь это ничего не значило.

- А я не знаю, поеду я в это время или не поеду, - объявил всем, позёвывая и почёсываясь, водитель. – Подождём ещё.

Хорошо, что всё закончилось хорошо, и она всё же успела к отправлению поезда, но это событие заставило меня относиться в целом  с недоверием к другим украинским нежвачным парнокопытным, из самостийной шкуры которых так неудачно были пошиты Гешкины босоножки.

Так что теперь мы будем присматривать Гешке обувь, несмотря ни на какую погоду. А погода сегодня, как и вчера, – отличная, как и положено в Баку в летнее время. Зарядка, утренний пляж, завтрак – дела святые. Уже привычно, даже лихо, промчавшись своим обычным маршрутом «маршрутка – такси – метро» до станции метро «Ахмедлы», мы едем до станции «Гянджлик», откуда я хочу добраться до бывшего дома моей жены на улице Самеда Вургуна угол Бакиханова.

Выходим на «Гянджлик». Я и раньше на «Ютубе» видел эту площадь и мог оценить происшедшие с ней трансформации, сейчас же я вижу всё это воочию. Да, площадь не узнать, как и вход на стадион. Дома, формирующие площадь, приобрели монументальность очертаний и смотрятся очень солидно. На островке проезжей части организована автобусная остановка для транспорта, направляющегося в сторону улицы Самеда Вургуна. Нам туда.

В былые времена я ходил пешком по нужному мне маршруту, что занимало не более двадцати минут, но сейчас, будучи свидетелем грандиозных – не побоюсь этого слова – изменений, произошедших в Баку и с Баку, я не рискую. Время дорого. Да и Гешкины поросята могут подвести в любую минуту.

Мы садимся на подошедший автобус. Я помню, как раньше выглядела дорога, по которой мы сейчас едем. То, что я вижу сейчас, не имеет с прежним видом ничего общего. Мы въезжаем в чащобу высотных жилых домов, и меня успокаивает лишь то, что мы движемся в сторону улицы Самеда Вургуна. Но, я думаю, пора бы уже и выходить.

 - До улицы Самеда Вургуна далеко ещё? – спрашиваю я соседствующего пассажира. Он смотрит на меня, затем адресует этот вопрос к водителю. Тот отвечает, что надо сходить на следующей остановке. Чутьё меня не подвело.

Мы выходим на ближайшей остановке и оглядываемся. Где это мы? Это может быть любым большим городом мира, в который мы попали впервые. Ничего знакомого. До того ничего знакомого, что я даже не знаю, в какой стороне находится море. Море! На улице стоит прекрасный летний день, «солнце льётся прямо с крыш», как пел незабываемый Муслим. Всё прекрасно. Но в какую строну нам направляться? И точно ли это улица Самеда Вургуна? Я её такой не видел никогда.

Поискали глазами таблички с наименованием улицы. Есть! Точно, Самеда Вургуна. Уже легче. Я захожу в одно заведение, в другое, в поисках стороны… не моря, конечно, это было бы глупо, а… турецкого посольства, например. Не все знают. Но тут я вспоминаю отличный ориентир, знакомый всем – Тезе базар! И «сирк»!  Действительно, нам сразу указывают направление, в котором нам надо двигаться.

Получается, автобус нас завёз в верхнюю часть улицы, что раньше называлась, если не ошибаюсь, Арменикендом. Я в этих местах никогда не был. Мы начинаем движение вниз, к улице Бакиханова.

- Что это за здание, Геша? Это дворец, а не … дом!

Это мы проходим мимо корпуса мединститута. Огромное, песчаного цвета, видимо, отделанное камнем, величавое многоэтажное сооружение прекрасной архитектуры. Ноги сами прирастают к асфальту, чтобы остановиться и насладиться красотой линий и мастерством отделки. Можно просто стоять, молча, и созерцать. И не насмотришься.

Это то, что касается моих ног, а Гешкины - то прирастают к земле, ясно, по другой причине. Но Гешка – боец, воюет с неудобствами, молча. Мы уже начали поиски обувного магазина, но пока безуспешно.

Приближаемся к проспекту Бакиханова,  я уже вижу знакомый мне дом. Внешнее состояние хорошее. Так, памятник Рихарду Зорге стоит на своём месте. В принципе, всё изменилось не сильно. Заходим во двор, присаживаемся на скамейку. Деревья выросли. Будку, что была в центре двора, убрали. Зато появились будки у входа в каждый подъезд, видимо, для консьержей. Я захожу в блок, чтобы сделать видеосъёмку, и в очередной раз поражаюсь плачевному состоянию внутренних пространств. Почти везде. Здесь ещё получше, чем в «хрущёвках», но тоже не идеал.

Мы выходим из двора и оглядываем его с лицевой, парадной стороны. Тут всё красиво. Рядом, справа, к дому пристроено здание посольства Турецкой республики, на флагштоке которого реет красный стяг со звёздами. Зеленые насаждения обрамляют композицию из тёсаного камня.

Мы делаем на память селфи и направляемся на автобусную остановку на проспекте Бакиханова, недалеко от российского посольства. По-моему,  это напротив прежней швейной фабрики Володарского.

Да, эта остановка тоже была когда-то суперсовременной, с устройством отслеживания графика движения автобусов и т.п. К сожалению, время её не пощадило. Сейчас мы планируем поехать на бывший проспект Нариманова, который ныне носит имя Гусейна Джавида. Как известно, в настоящее время проспект Нариманова также имеется в Баку, но это имя носит уже другая улица. Садимся в подошедший автобус, удостоверяемся у водителя в том, что он отвезёт нас туда, куда нам нужно, усаживаемся на сиденья (автобус почти пуст), и начинаем нашу экскурсионную обзорную прогулку. Ялла!

Автобус отправляется. Я не очень хорошо знаю, как эти места выглядели раньше, и поэтому не могу оценить изменений, но кажется, что мы едем по незнакомому, красивому, ухоженному городу. Похоже, в Баку научились делать классные дороги. За окном автобуса кварталы жилых массивов перемежаются зелёными парками. По шоссе бегают легковушки, оживляя и без того напряжённое движение. Изумрудная зелень деревьев, высаженных вдоль дороги или домов, выигрышно смотрится на песчаном фоне многоэтажных зданий.

Вдали показывается феерической… не слишком ли я?.. ладно, скажу – необыкновенной красоты здание исполинских размеров, притягивающее всеобщие (я так думаю) взоры и завораживая нас своим видом. Автобус подъезжает к нему, огибает и поворачивает налево.

Я думаю, мы находимся на стыке проспекта Бакиханова и проспекта Строителей, и, наверное, именно здесь кем-то было принято очень разумное решение поставить этого колосса этажей в двадцать пять – тридцать с «гаком» и шириной, что называется «поперёк себя шире». Люди и машины под сенью этого гиганта, кажется, должны осознавать свою ничтожность. Но, тем не менее, это ОНИ его построили.  Какой красавец! И стоит высоко, и глядит далеко…  Вид величественный.

Автобус уже несёт нас дальше по проспекту Строителей, а мы всё оборачиваемся назад, чтобы сохранить в своей памяти этот сказочный облик. Надо будет туда обязательно вернуться и рассмотреть всё в деталях. А сейчас мы объезжаем просторный сквер и въезжаем в начало проспекта Гусейна Джавида. Здесь другая картина, здесь глаз отдыхает на просторах сквера и прилежащих улиц. Проезжаем городок Академии наук – здесь, кажется, её институты энергетики и физики стоят, как и стояли. Во всяком случае, здания - на месте. Они и раньше были красивыми.

Мы решаем выйти за пару остановок до базара и школы №225, где мы с Гешкой когда-то учились, и пройтись пешком. Это было ещё до переезда на 8-ой километр (см. «Баку. Записки электрика»). Неподалёку от остановки мы видим очередное архитектурное чудо, выстроенное за чугунной решёткой.

В просторном, ничем не занятом дворе, вымощенном плиткой, возвышается массивный каменный дворец, к двум входам которого с правой и левой стороны ведут две лестницы. Вид, достойный самых высоких эпитетов. Протяженная колоннада добавляет зданию монументальности. Это – технический университет, как гласит надпись на фронтоне. В такое учебное заведение хочется приходить снова и снова. Где ещё в наше время сэндвич-панелей строят так, как это делают в Баку? Ну, про Париж я уже упоминал. Но вся, или почти вся красота Парижа была создана при императорах, не в условиях демократических режимов, не так ли? А в Баку другая история. Тогда как это назвать? Ренессанс неоклассицизма в отдельно взятой стране?

Мы отрываемся от лицезрения этого архитектурного шедевра, движемся далее по проспекту и доходим до светофора, установленного на пересечении нашего тротуара с узкой улочкой. Горит красный свет. Вокруг из полиции никого не видать. Мы останавливаемся и продолжаем свою беседу. Светофор горит. Уже давно. Машин не видать. Интересно, здесь на самом деле нет полицейских?

- Геша, пошли, - трогаю я Гешку за руку, ступая на проезжую часть. Мы пересекаем дорогу и через секунду до моего слуха доносится свист. Свист не обычный, переливчатый, как у милиционеров Советского Союза, а однотонный. Просто свист на одной звуковой частоте. Ещё через секунду до меня доходит, что это свистят, скорее всего, нам. Но мы уже на середине дорожной полосы, так что возвращаться не станем. Лучше сделаем вид, что ничего не слышали. Что взять с одного прихрамывающего и другого пришаркивающего?..

Мы принимаем вид чрезвычайно увлечённых научным спором деканов факультета (Гешка, без сомнения, сойдёт за профессора) и завершаем наш криминальный переход. Надеюсь, на вылете нам его не предъявят. Но, вообще, конечно, нехорошо. А полиция – молодец. Бдит, даже незримо.

Доходим до базара, но базара, как и углового продуктового магазина больше нет. Магазин раздробили на маленькие бутики – лавочки, а на месте базара (есть информация, что он раньше назывался Стекольным базаром) выстроен торговый центр о двух этажах. Неплохо. Может, там мы найдём обувь для Гешки. Заходим, обследуем. Всё хорошо, товаров много, но того, что нам нужно, нет. Выходим.

Замечаем рядом с ТЦ небольшое кафе. Надо зайти, сделать первый привал. Заходим. Кроме нас, здесь присутствует ещё одна, по-бакински интернациональная, русскоговорящая компания из четырёх человек разряда тех, «кто не допили с утра», и один клиент, сидящий отдельно. Компания уже явно навеселе, хотя ещё даже не обеденное время, но ведёт себя вполне интеллигентно. Мы заказываем по бокалу «NZS» с нохудом и усаживаемся за столик в углу перевести дух. Всё-таки на улице градусов тридцать уже есть, и солнце ещё не дошло до своего зенита. Работает кондиционер, мощности которого на всё кафе явно не хватает. Это чувствует даже пара мух, тяжело носящихся по помещению.

Я уже ранее писал о типе бакинца с точки зрения его поведения, набора нравственных качеств, приверженности к положениям «адата».  Это лично мои взгляды на этот вопрос, причём взгляды изнутри бакинского общества. С поры моего приезда в Баку мне то и дело кажется, что это в некоторых случаях может относиться и к его внешности. Мы же можем иногда определить бакинца просто по его виду, лицу, манерам и т.п. Мне думается, что можно говорить о некоем бакинском типе лица. Причём, сейчас я не говорю о том, что написано на этом лице, ибо это тоже очень важно,  может, это даже самое важное, но сейчас я имею в виду просто физиологические черты.

К примеру, один мужчина из этой компании мне сразу напомнил своим видом – чертами лица - одного человека, с которым я был знаком в те времена, когда я жил в Баку. За прожитые мною в России десятилетия я не встречал никого, похожего на него. А сюда приехал – и сразу встретил. Могу привести другой аналогичный случай, имевший место здесь же, в Баку, но, поскольку он касается женщин, я избегу конкретизации примеров.

А пока мы просто сидим с Гешкой и наслаждаемся прохладой, пивом и бакинским говором присутствующей публики. Эти ребята здесь, похоже, завсегдатаи, судя по стилю их общения с заведующим. Обсуждают необходимость установки в зале зарезервированного столика, и коллективными усилиями вспоминают, как будет звучать по – английски слово «зарезервировано», и в конце вспоминают. Приятно оказаться в обществе столь интеллигентных людей, правда. Вот нет здесь тяжёлой, угрюмой, едва скрываемой «исподлобья» агрессии. Я думаю, потому что души светлые и чистые.
 
Мужчина, сидящий в одиночестве за своим столом, тоже оказывается им знакомым, и они обмениваются с ним фразами. Но в один момент у того звонит телефон, и он отвлекается на разговор по мобильнику. Разговаривает он, насколько я могу разобрать эти обрывки речи, на итальянском языке. На итальянском языке! Пуркуа бы и не па, как говорят. 

Но наши бокалы пустеют, мы поднимаемся с мест и покидаем кафе. Перед уходом я обмениваюсь с тёплой компанией двумя учтивыми словами по ничего не значащему вопросу об английских «reserved» и «booked up». У них в глазах и лицах – радостная приветливость. Приятно.

Итак, с судьбой нашего старого базара, где я некогда продал первый и последний, надеюсь, букет цветов, мы определились. Теперь поднимемся немного вверх по улице, в сторону кладбища, где находится Гешкин первый дом. Мой же находится значительно дальше, за кладбищем, поэтому туда мы идти не будем.

- Вот тут, слева, были казармы воинской части. Смотри, похоже, они сохранились.  - А что справа? Там раньше были финские дома, а сейчас стоят коттеджи!.. И какие коттеджи, заглядение!..

Мы следуем вверх по улице вдоль целого ряда двух- и  трёхэтажных коттеджей. Всё-таки на Востоке архитектура имеет своё неповторимое лицо. И очаровательное. На одном из зданий висит табличка, надпись на которой свидетельствует о том, что  в этом здании находится посольство одной из ближневосточных стран. На втором – аналогичная вывеска. Надо полагать, здесь выстроен целый дипломатический, или, точнее, посольский квартал. И на него стоит посмотреть.

У третьего по счёту коттеджа нас застигает уже знакомый свист полицейских. Из открывшейся двери особняка выходят двое человек в форме с погонами и подходят к увлёкшемуся фотосъёмкой Гешке. Да и как не снять такую красоту?!. Необычность форм здания действительно увлекает и просит мультиплицирования. Хорошее дело и хорошие формы нужно тиражировать. Может, стОит возвести нечто подобное у себя на дачном участке, почему нет? Лично я удержался от съёмки только потому, что у меня участка нет. А у Гешки он есть.

Но наши горячие тирады не возымели должного действия на представителей закона, и бесценные кадры из Гешкиного гаджета безжалостно удаляются. Режимный объект. Но… какое… заглядение!
Поднимаемся ещё немного выше, к каспаровским домам, заходим во дворы, останавливаемся у одного здания.

- Это мой двор и дом, - говорит Гешка. Картина, как и в большинстве подобных мест, не самая оптимистичная, но… люди живут. Где-то пристраивают балкончики, где-то ещё что-то, как-то благоустраивают свои жилища. Гешка выкуривает сигарету, стоя у своего дома, и мы пускаемся в обратный путь.

Проходим опять сквозь порядок и ухоженность посольского квартала, но уже по другой, внутренней стороне зданий, подходим к проспекту Гусейна Джавида, и только сейчас замечаем, что на другой стороне проспекта установлен палаточный базар, самый настоящий базар – с фруктами, зеленью и т.д. Установлен он прямо напротив бывшего стекольного базара. Историческая справедливость соблюдена. Мы проходим сквозь него, вдыхая все его запахи и алча глазами всё его богатство. Хорошо, когда всё есть.

Но мы ещё должны подойти к нашей первой школе №225. Наша общая «альма матер» демонстрирует нам свой пустой двор и отличный внешний вид из - за железной ограды. Иначе назвать её нельзя при виде пристроенного за последние годы портика с колоннами. Это впечатляет и вызывает уважение. Напрашивается вывод о том, что в Азербайджане учебные заведения сейчас вовсе не «в загоне», а в почёте. Мы заходим во двор через незапертую калитку, стоим минутку, и выходим.

К сожалению, стоявший ранее на проспекте кинотеатр имени Джафара Джаббарлы, видимо, снесли, ибо на его месте сейчас находится непонятное сооружение, имеющее отношение, судя по вывеске, к телевидению. Какой-то центр. А кинотеатр являлся украшением проспекта, во всяком случае, данной его части. Был весьма красив.
Мы собираемся сесть на транспорт и доехать до Нагорного парка, или парка Кирова, как он назывался ранее. От парка мы планируем пешком дойти до станции метро «Ичери шехер» и прогуляться далее. Подъезжает красивый автобус (а у нас есть карточка!), в который мы садимся и едем.

Проезжаем мимо замечательного парка имени Азизбекова – олицетворение свободного пространства! – и въезжаем на новую дорожную развязку на пересечении бывшего проспекта Нариманова  с улицей Мушфига. Улица Мушфига - это улица, идущая сверху, от кладбищ, вниз, к памятнику Нариманову. Её проложили на месте тех домов, в одном из которых раньше жил мой армейский сослуживец Эльдар Эфендиев, и где я не раз бывал у него в гостях. Эти дома снесли, и сейчас на их месте проложено отличное широкое шоссе. Жителей, насколько я знаю, переселили в Гюняшли.

Минуем здание школы №20 – ещё одно произведение искусства. Рассмотреть её в деталях не удаётся, так как наш автобус не просто едет, а мчится. А жаль. Об этой школе много писали, говорили, и в ней учился не только мой брат, но и другие некоторые родственники. Проехали. Далее – Пламенные башни.

Выходим под ними. Их громада нависает над нами так, что  я себя едва различаю и ощущаю. Нужен микроскоп, иначе себя не разглядеть. Я много раз видел их на экране ТВ, но находиться рядом с ними – это другое ощущение. Это нечто, сродни состоянию придавленности. Во всяком случае, поначалу. Потом, когда оклемаешься, возвращается чувство собственной массы и ощущение владения собственным телом. То есть возвращаешься в себя. Вероятно, здесь имеет место работа всемирного закона тяготения (а куда от него деться, да?..) Но в данном случае расстояние между телами (моим и башен) близится к нулю, соответственно, сила тяготения возрастает неимоверно! Я это ощущаю, можно сказать, физически.

А вот когда стоишь на краю пропасти, она тоже ведь к себе притягивает, верно? А что, пустота обладает массой? Нет, там просто визуальный эффект пустоты, которую природа, как известно, не терпит и стремится её заполнить. Твоим телом. В общем, пора отсюда двигать, а то мы ещё должны Гешке подыскать босоножки.

Нет, здесь место действительно замечательное – просторное, широкое, солнечное, приподнятое. Много света. С одной стороны – Пламенные башни, с другой – представительное здание Милли Меджлиса, прямо по курсу вырисовываются рельефы Нагорного парка. Между Башнями и парком взором выхватывается значительная часть панорамы города. Всё блестит и сияет, как на картинке. Просто музей под открытым небом, в котором навели и поддерживают образцовый порядок.

Мы проходим мимо утопающей в зелени и тиши Аллеи Почётного захоронения (чудо вкуса и изысканности! Жаль, не зашли…), лишь выхватывая взглядом возвышающуюся бронзовую (?) фигуру Муслима Магомаева. Входим в парк, сразу попадая на Аллею шахидов. Всюду -  мрамор, плитка под ногами и вечнозелёная растительность.

Движемся вдоль мемориальных траурных досок, которых роднит одна и та же выбитая на мраморе конечная дата, говорим «Аллах рехмет элесин!». Память людей, погибших за Родину, надо чтить.

Подходим к установленному высокому храму или часовне, лучше сказать, в которой горит огонь. Надо полагать, Вечный. Часовня из тёсаного камня стоит в продолжение Аллеи и установлена на площади, с которой открывается вид на город. Вот она, панорама!.. Вот он, Баку!..

Нас овевает знакомый бакинский ветерок, уменьшая воздействие плюс тридцати двух градусов, вырабатываемых бакинским солнцем. Прекрасная погода!

- И прекрасный вид! Где там наши Говсаны, не видать? В будущем, я слышал, полоса бульвара будет продлена чуть ли не до них, а то и дальше, в Туркяны. А можно ещё дальше, побережье позволяет.

- Сядем в Говсанах на бульварный паровозик и через полчаса будем выходить у Кукольного театра. Или наоборот, будем из центра ездить в Говсаны на шашлыки.

Про джыз-быз я уже не вспоминаю. О больном  - ни слова.
Вдоволь налюбовавшись видами и нафотографировавшись, мы начинаем спуск. Может, фуникулёр работает? Мы решаем пройти через него и воспользоваться его услугами, если нам повезёт. Но не повезло. Мы как-то его не находим, да и интересно пройтись пешком и всё обозреть, благо, лестницы – в отличном состоянии, красивые, широкие, не слишком крутые.

Движемся по району «цековских» домов, как раньше говорили. От Нагорного парка до самого низа, т.е. до проспекта и площади Азнефть, сейчас построено множество отличных дорог. Правда, не слишком широких, на мой взгляд, но, видимо, справляющихся с автомобильным потоком за счёт хорошей организации движения. Дорожных пробок мы не видим, да и на столь крутых склонах это могло бы вызвать дополнительные проблемы.

Не знаю, кто здесь сейчас проживает или работает, но район, судя по классу припаркованных автомобилей, не вышел из разряда фешенебельных. Похоже, мы забрели в правительственный квартал. У тротуара стоит полицейский рядом с припаркованным мотоциклом. Я решаюсь обратиться к нему с вполне невинным вопросом для этого времени дня:

 - Салам! Не подскажете, как нам лучше добраться до метро – здесь пройти прямо и там дальше свернуть вниз, или здесь свернуть вниз и там дальше пройти прямо?

Нам действительно нужно к метро «Ичери шехер», и мы знаем лишь общее направление. Кстати, нам здесь не раз попадались уже вывески хостелов. Это – так, общая информация.

- Салам! – отвечает вполне учтиво свежевыбритый и постриженный доблестный блюститель порядка и объясняет нам, что разницы, в общем-то, нет. Можно так пройти, можно сяк. А мы, собственно, так и думали. Он интересуется, откуда мы прибыли и т.д. Я ему уже заученно рассказываю нашу «подноготную», что «сами мы не местные» и т.д. Он спрашивает, как нам нравится Баку. Тут я не скуплюсь в похвалах и лестных оценках, тем более, что это правда. Он в ответ улыбается и мы расстаёмся, довольные друг другом. Да, требования безопасности стали неотъемлемым атрибутом нашей жизни.

… Я помню, когда у меня родились двое моих сыновей (мы тогда жили ещё в Баку), моя жена иногда отправляла их одних гулять во двор, чтобы самой без помех управиться со своими делами по хозяйству. Одному малышу – пять лет или около того, но он уже старший, другому  - три года, если не меньше, и он в подчинении у своего брата. Старший, по наказу матери, брал за руку младшего, и они, ступенька за ступенькой, держась другой рукой за стенку или решётку перил, спускались во двор погулять и поиграть. Во дворе всегда (или часто) было полно детей с мамашами и без, и ни у кого не возникал вопрос о безопасности наших чад. Когда вдруг он всё же звучал в воздухе,  следовал ответ:

- Ну там же Эллада (или кто-нибудь другой) есть, она за ними присмотрит да…
 Эллада – это наша соседка с нижнего этажа, девочка лет семи – восьми. И мы свято верили, что наши дети находились в полной безопасности. И так оно и было. Бакинцам трудно отказать в равнодушии. Двор охранял, нет, опекал всех своих детей вне зависимости от их национальности, возраста, от того обстоятельства твой или соседский это ребёнок.

Да, собственно, и охранять-то не было от кого. Извне опасностей не поступало, а внутри двора между ребятнёй если и случались нормальные для процесса роста эксцессы, то им не давали разрастаться взрослые жильцы. Мы сами выросли в таких же условиях, в них же растили и своих детей, прививая старшим чувство ответственности за своих младших. Так и росли.

Моя жена мне рассказывала, как она в первое время посылала в магазин нашего младшего сына, которому на тот момент было около четырёх лет. Магазин находился рядом с нашим домом, практически во дворе, все друг друга знали, а, благодаря местоположению нашей квартиры, она ещё могла и контролировать весь процесс логистики и закупок. Даёт сыну деньги и говорит:
- Пойди в магазин и купи банку сметаны.

У того на лице серьёзное, непроницаемое выражение. Он бесстрастно берёт деньги, выходит из блока, ковыляет до магазина, останавливается у входа и стоит. Мать наблюдает за ним через окно, стоя на балконе. Тот постоит какое-то время, затем разворачивается в обратную сторону и шагает домой. Стучит в дверь (до звонка, ясно, не дотягивается), протягивает кулачок с зажатыми деньгами пришедшей открыть дверь матери и говорит:

- Нету.

Дипломатично, ничего не скажешь.

И ни у кого – ни у матери, ни у отца, приходившего вечером после работы и которому рассказывали этот казус, не возникало и мысли о том, что с ребёнком или деньгами могло случиться что-то неприятное, возникнуть опасность для чего-нибудь типа жизни, здоровья или денег… Полный бред! Мы жили в Советском Союзе. Какая опасность, о чём вы говорите?.. Мы не знали многих вещей, происходящих в остальном мире, и с которыми, к сожалению, нам приходится сталкиваться в нашей сегодняшней жизни.

У меня, как, я думаю и у многих, не укладывалось в голове, когда в начале 90-х годов появились слухи о том, что у людей стали возникать сложности с получением своих собственных средств со своих сберкнижек. Как это так?!. Такого никогда не было! А вот появилось. Как и понятие опасности, и не только финансовой. Сейчас ребёнка одного во двор выпускать как-то не хочется. Требования безопасности. Это плата за преимущества жизни в свободном и демократическом обществе.

 …Мы с Гешкой, следуя полученным советам, пробираемся по не хоженым ранее тропам, т.е. улицам, конечно, которые идут одним-двумя кварталами выше проспекта Истиглалийат и параллельно ему. Малознакомый район. Спокойный, несуетливый. Вот по дороге попадается небольшой сквер с памятником. Сидят люди, отдыхают. Всё спокойно. Мы сегодня снова пройдём по бульвару до станции метро «28-ое Мая», а на проспекте Азадлыг  мне нужно будет кое-что снять на телефон.

Спустившись по проспекту Истиглалийат, поворачиваем направо. Как там БУМ? Продают ли рядом с ним всё так же пирожки по пять копеек? Видим кинотеатр «Азербайджан», памятник Натаван перед ним.  Облик кинотеатра за прошедшие годы претерпел значительные изменения, я бы сказал, в духе времени. Очень представителен.

Дома по бывшей улице Зевина - … ну, я уже высказывался об этой архитектуре, лепнине, всей этой красоте типа эркеров, фронтонов, фризов и т.д. и т.п. Мне бы ещё в этом всём самому разобраться получше…

А, с другой стороны, надо ли? Говорят, что музыка не требует языкового перевода. Она через орган слуха воздействует непосредственно на сердце слушателя. А архитектура – это музыка, застывшая в камне. Если, конечно, и то, и другое достигло в своём развитии уровня искусства и, соответственно, является его произведением, т.е. произведением искусства. В этом случае переводчик не требуется.

Заходим в бывший БУМ. Он так же, конечно, является средоточием мелких бутиков и лавочек, но атмосфера здесь не особо праздничная. Сумрачно, пустовато… Некоторые отделы закрыты, посетителей практически не видать. Мы покидаем его запустелые пределы с чувством облегчения.

Бросаем несколько взглядов на кинотеатр уже с тыловой его стороны и только здесь замечаем пару висящих плакатов, анонсирующих какие-то фильмы. Мне показалось, что основные площади кинотеатра «Азербайджан» отведены под кафе, в частности, с лицевой стороны. Ясно, дохода больше. 

 Проходим дальше, к подземному переходу на бульвар, спускаемся и выходим на бульвар. Здесь, как всегда, хорошо – светло, просторно, немноголюдно, зелено, чисто. Неспешно двигаясь, доходим до ТЦ, в котором недавно меняли валюту. Но теперь нас интересует обувные отделы, и их здесь немало.

Гешка медленно обходит полки, осматривая выставленный товар, из которого собственно босоножек не так уж много. Наконец, выбирает одну пару, берёт её в руки и начинает внимательно исследовать. Размер не тот. Продавец, молодой парень с хорошим русским языком, расторопно приносит нужный. Гешка надевает босоножки, смотрит на них, притоптывает, делает круг по отделу, но видно, что его что-то не устраивает. Пока выбор делается в пользу родных, украинских, которые он надевает с выражением облегчения на лице. Ну что же, поищем в другом месте. Магазинов в Баку много.

Мы начинаем подъём по проспекту Азадлыг, вновь проходя мимо отеля «Хилтон». Ещё раз окидываем взором Дом правительства и вновь выстроенные здания не известного мне предназначения. Красиво.

Подходим к площади 28-ое Мая. Здесь мы ненадолго расстаёмся, ибо мне нужно выполнить просьбу одноклассника моей жены и снять на видео его бывший дом, с не совсем ясными координатами которого мне ещё нужно будет определиться. Дом находится выше по проспекту Азадлыг, напротив кинотеатра Шафаг, в здании, где находится аптека. Ввиду сложного характера украинских поросят, Гешка остаётся прогуливаться на площади, в ожидании меня.

Я поднимаюсь по Азадлыг вверх, квартал за кварталом. Нахожу дом, напротив кинотеатра «Шафаг», но в нём нет и следов аптеки. Поднимаюсь ещё выше на пару – тройку кварталов, на всякий случай, но аптеки нет. Решаю снимать  на видео все шесть перекрёстков, что я пересёк, до самой улицы Физули (Басина). Отошлю, а там разберутся. Кстати, состояние домов и тротуаров по проспекту Азадлыг не особенно впечатляет.

Второй квартал от улицы Физули наверх со стороны вокзала – там работает тяжёлая техника, сносят старые постройки. Квартал огорожен сигнальной лентой, сеткой, заборчиком, как положено. Уважаю культуру производства, т.к. она свидетельствует об общей культуре. Они так работают – сносят и отстраивают целый квартал, т.е. работают «поквартально». Тротуары по обеим сторонам проспекта оставляет желать лучшего, тем более, что это центр города. Они «разношёрстны», а местами просто разбиты. А вот пешеходов на тротуарах здесь немало. Автомобильный поток тоже впечатляет. Светофоры установлены часто, чуть ли не на каждом перекрёстке.

Вот здесь раньше продавали лучшую газированную воду в Баку – сейчас тут тоже какой-то павильончик, но я не заостряю на этом  своего внимания, будучи занят другим делом. Кинотеатр «Шафаг» - здание, обложенное каменными плитами, или выстроенное из камня, выглядит очень достойно. В нём же сейчас располагается театр пантомимы, о чём гласит вывешенная табличка. Напротив должна быть аптека. Но её нет. Нет второго дополнительного ориентира. Ладно, продолжаю снимать все перекрёстки, вплоть до улицы Физули. Ещё начиная свой подъём наверх, заметил обувной магазин. Надо будет сказать о нём Гешке…

Вернувшись из своего небольшого одиночного путешествия, нахожу Гешку у лотка, который предлагает соки. Выпить стакан сока после такой насыщенной прогулки, как наша, – это то, что надо. Мы что-то заказываем, выпиваем и направляемся к входу к метро. Главное дело сегодняшней программы выполнено, и оставшаяся её часть будет посвящена, уже традиционно, безграничному жуированию. Будем «элегантно есть, кутить и шутить», как сказал поэт.

На вечернем пляже сегодня необычно много отдыхающих. Такие дни иногда случаются, но, впрочем, всем хватает места, чтобы суметь разместиться в одну линию вдоль большой трубы с соблюдением минимально допустимой дистанции. Собаки были приветливы, вода - отлична.


25.08.19. День девятый, воскресный. Рыбный ресторан, шашлык из осетрины.


Сегодня мы снова устраиваем себе выходной день, то есть поездки в город на сегодня отменяются. Необходимо восстановить силы и освободить место для новых впечатлений. Очередной «большой выход» в город нами намечен на завтра, и мы хотим посмотреть ночной Баку. Сегодня мы как раз обсудим детали выхода: время, маршрут и т.д.

Однако время неумолимо стремит нас к окончанию наших отпусков, а мы «таки» не попробовали знаменитого местного шашлыка из осетрины. Я слышал о нём много раз ещё в своей бакинской жизни, причём все отзывы были исключительными. Но он как-то проходил мимо меня. Или я мимо него. Я, конечно, пробовал рыбу, испечённую на углях, в виде шашлыка, и, по моему мнению, она ни в какое сравнение не шла с традиционным шашлыком из мяса.  Во-первых, она вся была практически на один вкус, во-вторых, она была откровенно не очень аппетитной. Но это касается только обыкновенной, простой рыбы, не красной. Из осетрины шашлык делать (и пробовать) мне не доводилось. Так что в этот приезд в Баку мне просто необходимо указанный недочёт устранить. «А то ведь не поверят корешки мои, что …» Так что сегодня – на осетрину!

День у нас построен согласно регламенту. Мы обычно встаём ранним утром, несмотря ни на что. Без пятнадцати шесть поднимаюсь я на упражнения, минут через десять – пятнадцать появляется Гешка из своего «люкса» с кондиционером. Как он там ночью спасается от морозящих дуновений «Самсунга» или «Кентацу», я не знаю, но лично я, располагаясь в смежной комнате, под утро набрасываю на себя помимо простыни ещё и постельное покрывало. Примерно в четверть седьмого – в половину мы, взяв с собой необходимые принадлежности, выходим из дачи на пляж, попутно вынося пакет с мусором. (Около дороги, недалеко от нас, установлен большой зелёный пластиковый контейнер для сбора отходов). Ещё через четверть часа неспешной ходьбы прогулочным шагом мы уже находимся у кромки воды. Возвращаемся обратно мы примерно к  половине девятого и приступаем к завтраку.

Все большие дела мы начинаем делать после завтрака. Это может быть выезд в город, или же поход в магазин за покупками. Третьего не дано. Мы уже достаточно ознакомились с нашим «сельпо» и планируем в один из ближайших дней съездить в посёлок, посетить тамошний супермаркет под названием «Баллы». О нём нам рассказывал наш неудавшийся знакомец с пляжа. Он сказал, что в нём есть «даже тележки». Видно, большой магазин. Нам как раз такой и нужен для того, чтобы купить подарки своим домочадцам. В первую очередь - чай. Нет, первая очередь в моём чемодане уже занята, и занята она инжиром. Его я просто обязан привезти домой и угостить всех, чтобы не забывали вкус азербайджанского инжира. Так что чай пойдёт во вторую почётную очередь.

Мы время от времени пробуем виноград, растущий на участке, на что разрешение нам столь любезно предоставил Фуад, и находим его весьма неплохим. Инжир, к сожалению, у него на участке отсутствует, но у нас имеется покупной. Зреющие гранаты радуют взоры своим видом и количеством.

К обеденному времени мы выходим из нашей дачи и направляемся к ресторану, где уже пробовали люля-кебаб. Нас встречают столь же приветливо, как и в прошлый раз, но сегодня отводят за другой столик. Впрочем, какая разница? Вина брать сегодня мы не рискуем и обходимся одной осетриной, естественно, с салатом и прочими закусками. В качестве аперитива, пока готовится рыба, заказываем неизменный «NZS». Так вернее. Многократно проверенное хорошо тем, что не обманывает.

Приготовленная рыба действительно выше всяческих похвал (особенно под наршараб) и вполне отвечает тем семнадцати манатам, что были заплачены за порцию. Бакинское фирменное блюдо. При случае надо будет повторить.


26.08.19. День десятый, понедельник. Четвёртый выход – ночной Баку. Говсаны - автобус до пл. 28 Мая. Поиски дома на пр. Азадлыг (Ленина), ул. Физули, площадь перед дворцом Гейдара Алиева, вниз по пр. Бюль-бюля (Кирова), ул. Низами, пл. фонтанов, ночной бульвар, м. Cахил, пл. 28 Мая, автобус в Говсаны.


На отосланные мною видео шести перекрёстков проспекта Азадлыг пришёл ответ, уточняющий положение искомого дома. Так что сегодня, перед походом по ночному Баку, нам нужно будет ещё раз подняться по Азадлыг и снять на видео конкретный дом и поискать предполагаемый двор. Заодно и зайти в замеченный мною прошлый раз обувной магазин.

Мы выдвигаемся из дачи после «сиесты», с тем, чтобы застать светлое время дня для видеосъёмки на Азадлыг, и затем не ждать слишком долго наступления сумерек для ночных съёмок города. Мы вновь решаем воспользоваться автобусным транспортом, чтобы иметь ещё раз возможность совершить экскурсию по проспекту Нобеля и всё ещё раз там осмотреть.

Подъезжаем к Площади 28-ое Мая, выходим из автобуса и двигаемся к проспекту Азадлыг. Площадь запружена пешеходами и автомобилями. Поднимаемся по проспекту. За прошедшие два дня работавшая тяжёлая техника основательно потрудилась и результаты их деятельности налицо – квартал снесён наполовину. Ещё бы, простой такой техники стоит очень приличных денег.

Добираемся до указанного дома, что напротив кинотеатра «Шафаг», и я начинаю его внимательно исследовать. Нахожу неприметную дверь и вхожу в неё.  Начинаю снимать на гаджет. Всё довольно скученно, темно и, в общем, напоминает все остальные подъезды домов, в которых мы уже успели побывать. Но – дело есть дело, главное, чтобы не промахнуться с адресом.

Обследуя этот дом с тыльной стороны, делаю для себя неожиданное открытие – за ним располагается второй выход станции метро «28-ое Мая». Я его раньше никогда не знал, и его, видимо, построили тогда, когда соорудили пересадочную станцию метрополитена «Джафар Джаббарлы» - «28-ое Мая». Пассажиров у вестибюля я не заметил. Может, выход закрыт.

Так, первое дело сделали, теперь идём дальше. Мы спускаемся по Азадлыг и по дороге заходим в обувной. В нём Гешка снова всё осматривает, но, поскольку там выбор моделей достаточно  скромный, мы вскоре выходим из него, не обременяя себя никакими покупками. Зачем нам коробки в руках, когда мы находимся на пороге встречи с прекрасным? Оставим суетное в покое.

Мы движемся по улице Физули (Басина). Тротуары здесь ещё в советское время требовали расширения, безуспешно требуют его и до сих пор. Остались также и магазинчики – лавочки, что раньше были столь популярны у горожан и гостей города.

Вечереет. Начинает включаться наружное освещение и реклама торговых точек. Не очень впечатляет. Нет общей концепции, хотя каждый старается, как может. Слева по улице, ближе к проспекту Рашида Бейбутова (л-та Шмидта) высится построенное огромное здание Центрального банка. Приближаемся к центральному парку имени Гейдара Алиева, расположенному перед одноимённым дворцом. Посидим, отдохнём посмотрим на жизнь горожан. Бакинцев.

Парк, насаждения, бассейны фонтанов, скамейки – всё в прекрасном состоянии. Мы присаживаемся на скамью и откупориваем бутылку минеральной воды, купленной рядом, в ларьке. Бакинское солнце, уже севшее за горизонт, всё же заставляет нас не забывать о соблюдении водно-солевого баланса наших организмов и освежить последние парой глотков воды. Освежаемся. Осматриваемся.

Мамаши, живущие по соседству с площадью, вышли «прогулять» своих чад на свежий воздух перед сном грядущим. Что же, это полезно. До нашего слуха с их стороны доносится русская речь. Чистая, конечно, бакинская. Мальчишки лет шести – семи носятся по парку кто бегом, кто на самокате. Мамаши приглядывают за ними. Всё хорошо. Спокойно.

Мы поднимаемся со скамьи и, пересекая парк по диагонали, выходим на проспект Бюль-бюля. Уже почти темно, и стоящая перед нами громада Дворца тоже иллюминирует во всю свою мощь. Мы сворачиваем налево на Бюль-бюля и проходим, задерживаясь на миг, возле того кафе в подвале, где когда-то Гешка угощал меня джыз-бызом. Спуск в подвал всё так же имеется, но посетителей не видать. Мы без сожаления отрываем наши взгляды от злачного места и продолжаем наше движение к улице Низами. Мы сегодня вечером алчем не физической пищи, но духовной.

Подходим к кинотеатру имени Низами. Его белоснежная балюстрада, подсвеченная  лучами прожекторов, сияет в наступающей темноте бакинской ночи. Осиянный  подсветкой, он стоит на перекрестье проспектов, подобно центру притяжения, и служит конечной и отправной точкой людских потоков, стремящихся сюда и удаляющихся отсюда. Но мы движемся дальше, к улице Низами. Она уже издали манит к себе прогуливающихся пешеходов. Как капризная красавица, уверена, что мимо неё никто не пройдёт, не бросив на неё взгляда.

Мы сворачиваем с проспекта Бюль-бюля (Кирова) на улицу Низами и попадаем под магию её очарования. Редкой красоты архитектура зданий, искусно подсвеченная сотнями лампочек, производит завораживающий эффект. Улица и днём красива и элегантна, но ночью, словно обретая волшебную силу, становится несравненно краше.

Геометрически выверенные, правильные контуры и формы деталей отделки зданий, обрамлённые, подчёркнутые отбрасываемыми тенями, придают зданиям поистине сказочный, фантасмагорический вид, оторваться от которого можно, лишь сделав над собой усилие. («Усилие» – всё равно, что «насилие». Как можно на это согласиться?..)  Ночная перспектива улицы, начиная от перекрёстка с проспектом Бюль-бюля, и до нового бизнес-центра пленяет воображение зрителя (особенно неподготовленного, но, с другой стороны, наоборот, подготовленного и сведущего) совершенством и законченностью своих архитектурных решений и технического исполнения. Лишь через некоторое время нам с трудом удаётся отвести взгляд от этой феерической игры света и теней, обилия причудливых форм и геометрии света, чтобы оглядеться.

Мы здесь далеко не одни, ибо прохожих вокруг нас сейчас даже больше, чем днём. Сегодняшний вечер тихим назвать нельзя по причине свежего ветра, но прохожих это не смущает. Люди, небольшими группами и большими компаниями. вплывают на Низами. Гирлянды лампочек, вывешенных поперёк улицы при подходе к кинотеатру «Вэтэн» создают атмосферу праздничности. По мере приближения к площади фонтанов плотность людского потока возрастает. Скамейки, выставленные посередине улицы, заполнены отдыхающими на них людьми.

Слева по ходу нашего движения, не доходя до кинотеатра, большая, хорошо иллюминированная  площадка отведена под территорию кафе. Прямо на улице выставлены десятка полтора – два столиков, за которыми сидят люди, вкушающие разные блюда с напитками, и ведущие приятные разговоры. Официанты снуют между клиентами и собственно зданием кафе, держа на руках подносы или блюда и разнося их по столикам.
Мы проходим мимо кинотеатра «Вэтэн» и, уже попадая в людской поток, движемся вместе с ним мимо Пассажа на площадь Фонтанов. Я не забываю кинуть взгляд на остающийся справа магазин Шахновича, но, к сожалению, впечатление о нём остаётся лежать под каблуками шествующей колонны. Мне кажется, что магазин функционирует, но в каком качестве и виде?.. Впрочем, я и раньше не являлся его частым посетителем.

Проходим мимо Пассажа. Вижу, что его нынешнее наполнение не соответствует его наименованию. Там сейчас не пройти, ибо Пассаж превратился в кафе. Или ресторан, не будем уточнять. За столиками сидят люди, официанты исполняют свои обязанности. Мне видится, что стены и потолки Пассажа расцвечены нанесёнными изображениями типа картин. Потолочная живопись.

Здесь везде уже пешеходная зона, и поэтому мы идём, не опасаясь автомобилей. Выходим на площадь. Слева, вдоль зданий, располагаются кафе. Свободных мест мало, или вообще нет. Мы не присматриваемся. Людей вокруг нас – как на демонстрации седьмого ноября. Нам нужно пройти на бульвар, но, чтобы выбраться из толпы, мы решаем не идти через кинотеатр «Азербайджан», а сворачиваем раньше, на параллельную улицу слева. Людей здесь, действительно, уже меньше, но и на ней, оказывается, устроено уличное кафе, хотя, должен сказать, оно сейчас остаётся практически полупустым.

Возле пешеходного перехода публики уже не много, и мы с облегчением переходим на сторону бульвара. Пойдём уже знакомым маршрутом (давно знакомым) по бульвару до проспекта Азадлыг, поднимемся до площади 28-го Мая, и на автобусе отправимся обратно в Говсаны.

Мы идём по ночному бульвару. Здесь тоже очень красиво - включено наружное освещение,  работающие аттракционы ярко иллюминированы. Мы отходим почти к линии моря и с этой точки пытаемся взглядом охватить всю панораму города, насколько это возможно. Снимаем видео. Для этой цели лучше было бы, конечно, подняться на смотровую площадку Нагорного парка, но виды и отсюда впечатляют. Хотя, говоря по чести, на улицу Низами следовало бы идти через бульвар, а не наоборот.

Я думаю, люди с бульвара как раз и ушли на Низами, т.к. здесь прогуливающихся заметно меньше, чем у кинотеатра «Вэтэн», например. Правда, бульвар и, с позволения сказать, «золотая миля» улицы Низами плюс Площадь фонтанов несравнимы по размерам между собой, что не может не сказываться на плотности людских масс. Вдоль проспекта Нефтяников тянется вереница припаркованных автомобилей, чьи владельцы со своими семьями или друзьями сейчас прогуливаются по просторным аллеям. Нам удаётся посмотреть на «Танцующие фонтаны", но, к сожалению, не полюбоваться ими, т.к. они не включены в работу.

Мы перебираемся с бульвара на противоположную сторону и шагаем по тротуару рядом с домами. Здесь прохожих совсем мало. Вот впереди нас поспешно идёт молодая женщина эффектной внешности, в достаточно ярких одеждах. Странно, что одна. Для Баку как-то нетипично. Может, иностранка… сеньорина, например. «Сеньорина» внезапно останавливается, и, увидев нас с Гешкой, обращается к нам на чистом азербайджанском языке с неожиданным вопросом:

- Салам! Не подскажете, где здесь метро?

Мы, вообще-то, находимся в одном или двух кварталах от станции «Сахил», что я и объясняю мнимой «сеньорине», которая достаточно неожиданно оказывается «ханым». Она благодарит и спешно удаляется от нас в указанном направлении. Чего не случается в этой жизни…

На запруженной общественным транспортом, людьми и автомобилями площади 28-го Мая мы достаточно быстро находим нужный нам автобус и занимаем в нём места. Сейчас проедем через ночные, освещённые кварталы Баку, какими мы ещё их не видели. Праздник экскурсии в городе чудес продолжается. Я нахожусь в состоянии, близком к изумлению.

Через час мы уже выходим на остановке в Говсанах. В это время суток мы ещё не бывали в посёлке. Кругом темновато, людей много. Все спешат по домам после рабочего дня. Задувает крепкий ветер. Мы садимся в такси и мчимся к нашей даче. Этот день так же был нами прожит не зря. Снова проезжаем мимо арбузов, но сейчас опять как-то не до них.


27.08.19. День одиннадцатый, вторник. Поход в супермаркет Баллы в Говсанах, покупка местных товаров. Вторая встреча с Арановичем в Тропикане.


Сегодня у нас назначена вторая встреча с Сергеем Арановичем, которая будет прощальной, ибо отпуск наш, как это ни печально, подходит к концу. С Серым мы связались, как и в прошлый раз, через Вадима, и было условлено встретиться в шесть часов вечера в кафе под интригующим названием «Тропикана», что находится, естественно, в Говсанах. Выбор был сделан Серым, как местным жителем, знакомым с подобного рода заведениями.

И второе дело, намеченное нами на сегодня – это поход в местный супермаркет «Баллы», в котором мы собираемся сделать покупки для дома. Супермаркет находится в посёлке, и поедем мы туда на маршрутке. Вот и все дела на сегодняшний день.

Собаки, встречающие нас ежеутренне и ежевечерне по нашей дороге на пляж, словно чуют близость разлуки, и сегодня, совершенно неожиданно для нас, одна из их стаи, большой, величественной осанки пёс, отправляется с нами до самого моря, осуществляя таким образом почётное эскортирование. Мы тронуты таким проявлением внимания и чуткости с его стороны, столь характерных для Баку.

Последнюю, большую трубу, кстати, что лежала вдоль побережья, убрали, и, таким образом, слова Вадима сбылись. Змей в море больше я не наблюдаю, компания аксакалов в сопровождении подрастающего поколения всё так же совершает свой утренний моцион, и бегун с палкой уже традиционно мчится мимо нас в сопровождении своего четвероногого друга, что, кстати, нарушает эскортный церемониал, ибо хвостатые эскорты на какое-то время вступают во взаимодействие между собой. Происходит что-то наподобие взаимного определения статус-кво и обмена верительными грамотами. Обнюхались, разбежались.

На обратном пути наш сопровождающий эскортирует нас даже дальше места «заседания» своих собратьев из стаи, о нежелательности чего нам приходится ему намекнуть. Брать его с собой не входит в наши планы.   

Позавтракав, мы собираемся в «Баллы». Закрыв калитку дачи на висячий замок, мы выходим на пятачок, где обычно садимся на проходящую мимо маршрутку. Утром они ходят достаточно часто, но днём их приходится иногда ждать долго. Мы садимся в проходящий микроавтобус и через десять минут высаживаемся у знакомого здания МЧС. До супермаркета необходимо ещё пройти пешком около пары автобусных остановок.

Мы идём по раскалённой улице, стараясь держаться в тени растущих деревьев или зданий. Вот и «Баллы», двухэтажное здание которого впускает нас внутрь, обдавая потоками желанной прохлады, льющимися из кондиционеров. Посетителей много. Послышалась русская речь – одна мамаша, по виду – местная, обсуждает с ребёнком какую-то покупку. Мы решаем сначала совершить обзорный круг по залу, а затем приступать к покупкам. Да, это нормальный супермаркет, в котором, в принципе, есть всё. Даже тележки.

Берём одну и начинаем её наполнять. Особенное внимание мы уделяем чаю. Что привезти из Баку во время всеобщего магазинного изобилия, если не чай?.. Вот эту вяленую каспийскую рыбку тоже положим в тележку, она нам сегодня пригодится на даче… Рыба пахнет очень аппетитно, и Гешка указывает подошедшему к нам работнику торгового зала, какие хвосты и головы ему особенно приятны. Тот набирает и укладывает рыбу в пакет.

Мы берём несколько чуреков, свежих, тёплых, ароматных, видимо, только недавно испечённых в своём, магазинном тандыре. Сыры и простокваша нам также приходятся весьма по вкусу, и мы также грузим их в тележку. Долго изучаем винный уголок, но не решаемся что-либо выбрать, т.к. старых, знакомых названий не встречаем. Печально. Берём пару бутылок проверенного, охлаждённого пива, чтобы освежиться на уличной жаре перед обратной поездкой.

Да, товаров для этого зала выставлено много, проходы из-за этого оставлены достаточно скромными. При наличии большого количества людей это вызывает определённые проблемы с движением по залу. Тут же, в центре зала, продаются промтоварные изделия. Висит в рулонах клеёнка, полиэтилен, на втором этаже, кажется,  виднеются обувные, парфюмерные и другие отделы. Но Гешка уже не вспоминает о своих босоножках. Притерпелся. Подниматься не будем.

Двигаемся к кассе. Здесь уже считают не на калькуляторе, как в нашем «сельпо», а вполне по-современному, со сканированием штрих-кодов и выдачей чека. Мы неплохо загрузились, но не полностью. Покупку бакинской пахлавы мы оставляем на последний день нашего пребывания. Ну, и ещё чего-нибудь скоропортящегося. Например, инжира.

Мы покидаем этот прохладный оазис, где в сырных берегах текут чайные реки с  плавающей в них вяленой каспийской воблой, и выходим на улицу. Разве мы не приехали в Баку погреться на его солнце? А о чём мы будем вспоминать долгими северными зимами, а?

Нет, хорошо… хорошо! Хорошо оказаться на солнцепёке, зная, что рядом имеется спасительная тень, в которую ты можешь в любой момент зайти, ощущая негу прохлады. Это, по-моему, одна из формул счастья – скользить по желанному, но опасному краю, имея в наличии надёжную и доступную страховку.

Сейчас мы с Гешкой ею и воспользуемся, ибо силы уже иссякают. Мы отходим в нависающую тень магазина и откупориваем прохладные бутылки. Давненько я не проделывал подобной операции, стоя за углом здания. Но мы в отпуске, а в отпуске это допускается.

Обновлённые и отдохнувшие, получившие новый заряд сил и энергии, мы выходим к краю проезжей части для того, чтобы поискать какой-нибудь транспорт для возвращения домой. Что-то ничего не видать. Может, попробовать старый, проверенный бакинский способ голосования на дорогах?

Я поднимаю руку, и через минуту возле нас останавливается продукт советского автопрома – «Волга». Я приближаюсь к окну автомобиля, чтобы поговорить с водителем, и вижу у него на заднем сиденье десятка два арбузов вместе с другой продукцией огородно – бахчевого происхождения. Везёт домой. «Волга» - отличная машина, в которой хватает места ещё и нам с Гешкой. Через десять минут мы уже входим в дверь нашей дачи. Так, душ… кондиционер… аперитив… обед… сиеста… чай… и в «Тропикану»!

… Хорошо, что мы загодя вышли из дачи, иначе мы бы не успели к назначенному времени. Тут до Серого ехать («Тропикана» расположена рядом с его дачей) всего – то минут десять. Ещё десять  - дойти пешком до кафе. Мы вышли минут за сорок и стали ждать маршрутку. А время вечернее, и её нет. Ловим такси – и его нет, все авто мчатся уже гружёными мимо нас.

Когда на повороте дороги, со стороны посёлка Туркяны показывается другой продукт советского автопрома под названием «Жигули», весьма почтенного возраста и сомнительной внешности, я чувствую, что он здесь для того, чтобы подвезти нас. Время поджимает. Видимо, день такой.

Пожилой водитель сельской внешности, скорее всего житель Туркян (а, может, Говсанов), едет не один, а с пассажиром. Он не очень хочет брать пассажиров, но делает это только из-за привычки подчиняться воле небес, и, видимо, поэтому бурчит всю дорогу по причине того, что я не точно указал ему адрес. Да, при посадке в машину я уточнил место назначения и назвал уже другое, менее известное кафе. Но между ними всего около двухсот метров, как показал нам GPS. Что же, мы здесь с Гешкой за эти две недели должны пройти испытания целой жизни. И повстречать, и увидеть, и попробовать, и порадоваться, и погрустить. В двух неделях, как в капле воды… должно отразиться всё.

Вот мы и на месте. Мы доходим до скромного на вид здания кафе, перед которым установлены ещё десятка полтора беседок для любителей вкусить чего-нибудь аппетитного на свежем воздухе. Мы прибыли вовремя, Арановичей пока не видать, и, значит, у нас есть минутка, чтобы оглядеться.

Такие скромные по внешнему виду кафе часто отличаются неплохой кухней, как это по жизни было уже отмечено не раз. Под ногами – морской песок, но к каждой беседке ведёт дорожка, устроенная из уложенных плиток большого размера. Дальше, в сторону моря, начинается пляжная зона, так же с беседками, скамейками, насколько мне удаётся разглядеть, и даже сооружением в виде спасательной вышки. Люди отдыхают – купаются, загорают. Резвятся дети. Здесь людей заметно больше, чем на нашем пляже, и это, надо иметь в виду, – вечерний пляж.

Серый прибывает с дочкой под руку и с сумкой в другой руке через пять минут. После приветственных возгласов и объятий мы направляемся к одной из беседок и занимаем её. Видно, что Арановичи здесь чувствуют себя как дома. Не в первый раз. Соседние беседки, однако, пустуют.

Приходит хозяйка заведения, улыбчивая женщина средних лет, за заказом. Она хорошо знает их семейство, как выясняется, и к Серому обращается уважительно «хеким», т.е. «доктор». Я обращаю внимание на то, что за прошедшие годы Серый не только значительно развил свои вокальные данные, чему мы все были свидетелями в нашу предыдущую встречу, но и заметно продвинулся в разговорном азербайджанском языке.

Сегодня мы с Гешкой – приглашающая сторона, поэтому предоставляем Серому и его дочери право сделать заказ по их усмотрению. Особых изысков в меню нет, и поэтому заказ делается обычный – три вида шашлыка, закуски, какие-то освежающие напитки. Пока блюда готовятся и мы беседуем, появляется и супруга Серого. Таким образом, компания может считаться укомплектованной полностью. Беседуем на разные темы, осматриваем пустеющий пляж. Рассуждаем на темы лингвистических трудностей переводов с иностранных языков, в частности, с корейского, так как  выясняется, что дочь Серого его, оказывается, изучает. 

Приготовленные и принесённые хозяйкой блюда оказываются действительно хорошими, что вскоре мы оцениваем в полной мере и воздаём им должное. Принимаемая на свежем морском воздухе пища, как правило, отличается необыкновенным вкусом – свежеиспечённый чурек, свежая зелень, местные сыры, бакинские, с грядки, помидоры… Праздник вкуса! Особенно в хорошей компании. Передвинем ещё одну бусину на своём теспе воспоминаний.

Тем временем на побережье опускается вечер, и пляж пустеет. Часть отдыхающих меняет свои пляжные лежанки на скамейки в беседках, устраиваясь поближе к нашей – Серый начинает музыкальную часть. Мы становимся свидетелями номера караоке в его исполнении, причём музыка звучит из его чудо – микрофона, который ему достают из его сумки. В этом достаточно примечательном (как внешне, так и изнутри) устройстве классического вида разместились микрофон, усилитель и звуковые колонки. Ещё и аккумуляторы.

Серый исполняет свои песни как профессиональный артист со сцены. Многие наши эстрадные «звёзды» могли бы позавидовать как его голосу, так и вокалу, а поэты – стихам. Он рассказывает, что не раз писал песни на определённые, заданные темы для участия в каких-то конкурсах, и они получали призы, иногда – первые.

Мы засиживаемся допоздна и поднимаемся из-за стола, когда ночная мгла окутывает округу. При неярком свете наружного освещения мы начинаем собираться в дорогу по своим домам, ибо всему приходит конец. Мы рассчитываемся с хозяйкой и оставляем ей, по указанию Серого, приличные чаевые.

Мы покидаем «Тропикану», подарившую нам отличный вечер, и неспешно идём по пустынным улочкам дачного посёлка в сторону дома Арановичей. Всё уже затихло. День заканчивает свой бег и готов уступить своё место ночи. Мы с Гешкой провожаем Арановичей до входа в тупик, где располагается их дача и останавливаемся на минутку.  Затем они идут проводить нас до ближайшего такси. Мы опять ступаем по затихшей улице, посреди неверного света и нависающих из-за заборов веток деревьев, переговариваясь о разных пустяках.

Наконец, Серый останавливается. Наступает время прощаться. Прощаться надо так, словно встретимся завтра, а встречаться так, словно не виделись целый год. Даст Бог, ещё увидимся!..

В этот вечер нам с Гешкой удаётся остановить попутку только на главной говсанинской трассе. Что-то сегодня у нас это дело не особо ладится.


28.08.19. День двенадцатый, среда. В гости к Эльшаду и С.


Накануне мне, на мой молчащий уже десять дней по причине отсутствия сотовой связи телефон, неожиданно позвонил муж моей дальней родственницы по линии жены. Их семья живёт в Баку, и, узнав, что я нахожусь здесь, пригласила меня в гости. Мы разговаривали через мессенджер, и связь была хорошей. Я не был готов ни к звонкам, ни к визитам, да и с Эльшадом (так его звать) мы никогда прежде не были знакомы. Но отказываться было неудобно, и наш с Гешкой неожиданный поход в гости был согласован на сегодняшний день, ибо откладывать было уже некуда. Разве только что на следующий приезд. Но за это время много воды может утечь.

Идти в гости без подарка было нельзя, но и приобрести что-либо приличное в Говсанах также не представлялось возможным. Я решил купить что-нибудь по дороге, т.к. ехать нужно было к ним на дачу в Новханы, а это путь неблизкий, и по пути наверняка будут встречаться приличные магазины. А Эльшад при этом мне окажет консультационную помощь. 

Когда на следующий день в условленный час Эльшад не сделал мне контрольного звонка, я с некоторым внутренним облегчением подумал, что всё отменяется и у нас будет обычный, свободный, полный лени отпускной день. Но он позвонил с двадцатиминутной задержкой после всех крайних сроков, и план на день был восстановлен. Я объяснил ему, как нас найти.

 Эльшад заехал за нами в Говсаны около часу дня на своей «Инфинити». Я занимаю место пассажира рядом с водителем, Гешка  располагается вольготно на заднем пассажирском сиденье, широком, как  диван. Однако, до чего вместительное это авто - мои некороткие ноги свободно вытянуты вперёд и не касаются при этом перегородки моторного отсека. Эльшад предупреждает нас, чтобы мы взяли свои купальные принадлежности, так как предполагается купание в его бассейне. Ну что же, возьмём.

- Эльшад, где-нибудь по дороге надо остановиться у хорошего магазина, чтобы я мог купить какой-нибудь подарок. В Говсанах ничего подходящего нет… - говорю я ему.

 Эльшад, загорелый, весьма просто одетый, в «шап-шапах» на босую ногу, мужчина добродушной внешности, возрастом младше меня лет на пять - шесть, охотно откликается:

 - Да, конечно!..
 - Ты знаешь да, где, что можно купить что-нибудь подходящее?
 - Да, конечно, знаю!..

Мы трогаемся.

У меня по приезде в Баку неожиданно прорезался сильный бакинский акцент. Он как-то вдруг, самостоятельно, вылез откуда-то, из каких-то глубин моего подсознания, и стал довольно нахально, я бы сказал, лезть вперед меня. Хорошо, что я ещё как-то отслеживаю развитие этого процесса и пытаюсь его обуздать, но иногда дело доходит до того, что я уже в своей речи перемежаю русские слова с азербайджанскими. Я ловил себя на этом несколько раз, когда снимал на видео некоторые городские места и сопровождал процесс своими комментариями. Рецензии на эти отосланные видео были ожидаемыми: «У автора такой сильный акцент!..» Но с Эльшадом мы общаемся на русском языке:

- Эльшад, ты про магазин не забыл?
- Нет-нет, я помню...

Едем дальше, не сбавляя скорости, и огибаем все попадающиеся по дороге довольно крупные торговые центры.

Перед тем, как отправиться от нашей дачи, Эльшад спрашивает меня:

- Здесь какая-то короткая дорога есть из Говсанов на аэропортовскую трассу, ты не знаешь её?
Я приблизительно помню, как  Фуад вёз нас из аэропорта на дачу, но это происходило ночью, так что воспоминания мои носят фрагментарный характер, и я не рискую на них полагаться. Тут я замечаю лежащий в машине большой, дорогой смартфон Эльшада, и говорю ему:

- Может, воспользоваться навигатором?

Он машет рукой у лица:

- Нет, я им не пользуюсь… Поедем по окружной дороге да, по которой я сюда приехал…

Характерный бакинский жест. И интонация чисто бакинская. И это рядом со мной, на соседнем сиденье. Я снова остро ощущаю, что я действительно вернулся в Баку. И скоро уже уезжать.

Я беру в руки его смартфон, запускаю приложение и через некоторое время показываю ему выстроенный маршрут. Но он не обращает на него внимания. Уже едем по окружной. Но дороги сейчас везде хорошие, а «Инфинити» - вполне достойная машина, чтобы на ней прокатиться с ветерком вдоль всего побережья.

- Эльшад, как там насчёт магазина?
- Да-да, скоро будет…

Ладно, едем дальше. Будет – значит, будет. Мы едем по не знакомым для меня местам, и трассы везде очень хорошие. Много хороших, современных машин. Эльшад останавливается у небольшого базарчика с павильоном, чтобы купить свежий чурек. Я тоже выхожу из машины размять ноги и ещё раз поинтересоваться насчёт торговых заведений.

- Эльшад, это здесь хороший магазин? – с недоверием спрашиваю его я.

- Нет, там будет… - отвечает он и машет рукой в неопределённом направлении. Сомнение, таившееся во мне с самого начала пути, очень быстро перерастает практически в уверенность, ибо мы уже находимся в Новханах, если верить дорожному указателю. Но маленькая надежда на то, что мы купим какое-нибудь лакомство, продающееся в соседней с его дачей лавке, и которое очень нравится его сыну или жене, ещё остаётся, и я хватаюсь за неё, как утопающий за соломинку.

Она лопается через пять минут, когда его автомобиль, после продолжительного лавирования по улочкам между характерных каменных заборов, останавливается перед мощными, широкими и высокими воротами, способными, кажется, выдержать напор танка. Приехали.

Мне остаётся только развести руками и посмеяться над собственной недавней уверенностью в том, что «я вернулся». Я вернулся только сейчас, когда мне продемонстрировали пример настоящего бакинского лукавства, своего рода «яланчызма», да простится мне такой неологизм. Вот о нём я, признаться, не вспоминал. Хотя сомнения в душе у меня были. Так что, с приездом! Если Бог так привёл, значит, так надо. Смиримся.

Сидя за рулём, Эльшад достаёт небольшой пульт, держит его перед собой, направляя на ворота, и они медленно открываются. Мы заезжаем внутрь и останавливаемся на просторной, вымощенной плиткой площадке с венчающим её с боковой стороны фонтаном. И что примечательно, работающим. В центре Баку нам с Гешкой как-то не везло на функционирующие фонтаны, а здесь – пожалуйста!

Перед нами стоит высокий, традиционного для Баку песочно-палевого цвета дом. Даже не дом, а каменный дворец, этакий палаццо, о двух этажах, с выносным фасадом, или приделом. Что-то по образу и подобию здания Исаакиевского собора, только без купола. Весьма незаурядная архитектура в стиле позднего классицизма. У нас в Говсанах подобные строения в поле моего зрения не попадали.

Далее виднеются не менее красивые дворовые постройки и бассейн, вымощенный синей плиткой, размеры которого с нашей точки пока не просматриваются. По периметру двора, окружённого прочным каменным забором высотой не менее трёх с половиной метров (в два человеческих роста, на мой взгляд), высажены кипарисы. Весь же двор утопает в пышной, густо произрастающей растительности, среди массивов которой выложены пешеходные дорожки. Я не удивлюсь, если на них вдруг появится чета павлинов с шествующим за ними принцем Флоризелем. На многих деревьях виднеются плоды.

Мы въехали на «Инфинити» Эльшада в другой мир. Этот уголок явственно просит, чтобы его назвали райским. Но «торопиться не надо», как говорит товарищ Саахов, сначала пройдем вглубь двора. А прежде поздороваемся с хозяйкой и их сыном, подростком лет десяти-одиннадцати, которые встречают нас у машины. И извинимся за то, что приехали без подарка. Дважды извинимся.

Встреча происходит сердечно, по-бакински, по-родственному, и нас сразу же берут в оборот плотной опеки и хлебосольного гостеприимства. Эльшад устраивает нам экскурсию по своему дому и затем саду.

В доме есть абсолютно всё. Ну, за исключением лифта. Просторные, прохладные помещения с высокими, также в два человеческих роста рельефными, ступенчатыми потолками и отличным, свежим ремонтом, среди которых легко заблудиться. Энное количество блестящих, сверкающих никелем и хромом санузлов в кафельной плитке и зеркалах. Убранство комнат и цветовая гамма помещений говорят о хорошем вкусе дизайнеров и о финансовой состоятельности хозяев. Помещения, устроенные ниже уровня земли, составляют полноценный этаж здания, в котором мы находим отлично оборудованные бильярдную, кинозал, спортзал, оружейную комнату и т.д. Эльшад показывает и рассказывает нам всё совершенно открыто и спокойно, без всякой картинности или рисовки.

Мы продвигаемся к выходу из дома, и я замечаю две лежащие у входа коробки с чем-то, вроде постельного белья. Хозяева показывают нам на них рукой:

- Вот, купили…

Я не могу сразу сообразить и задаю глуповатый вопрос, как бы в шутку:
- У вас, что, белья нет?
- Это для вас куплено…

То есть они купили новое бельё для того, чтобы застелить нам постель на ночь, рассчитывая, что мы останемся у них, как говорят в Баку, «с ночевой». Это действительно гостеприимство!.. Воистину, у этих людей оно не знает границ! Но, к взаимному сожалению, завтра мне надо будет провожать Гешку, у него рейс в Минск, и мы ну никак не можем остаться. Хозяева слегка разочарованы.

Эльшад немного воодушевляется, когда ведёт нас по саду и показывает всё, что у него растёт и плодоносит. У меня создаётся впечатление, что в саду собрано всё, что только может произрастать на Апшеронском полуострове. Растут фейхоа, мушмула, хурма и ещё много, много чего. В Ботаническом саду, наверное, не больше сортов и видов. И всё ухожено, полито, окопано, подкормлено. Все растения отличаются здоровой, интенсивной зеленью листвы. Я замечаю во дворе человека с газонокосилкой. Ещё одного помощника по хозяйству нам уже представляли. Одному, безусловно, не справиться со столь обширным и насыщенным хозяйством.

- Я люблю приезжать сюда из дома и поливать деревья из шланга. Мне это нравится. Успокаивает, - говорит Эльшад. Его заметный бакинский акцент ласкает слух заезжих гостей и склоняет их к репатрианству.
 
 Кроме сада, у Эльшада имеется ещё небольшой птичий, «яйценосный» двор, и  голуби. Павлинов не представили. На самом деле, у них не очень приятный голос. Из строений, расположенных во дворе, выделяется уютная кухня с верандой, у которой с тыльной стороны имеется пара душевых - очень нужная вещь во дворе, особенно если в нём имеется бассейн. На веранде стоит музыкальный центр. Возможно, по вечерам здесь поют караоке.

После проведённой подробной, углублённой, детальной экскурсии по дому и саду нам предлагают освежиться за столиком в тени дома и вкусить аперитива, пока хозяйка наносит последние штрихи на основные обеденные блюда, священнодействуя в своём кухонном царстве. «Царство» также под стать всему дому - просторное, отлично оборудованное и красивое, в чём мы имели возможность убедиться во время знакомства с домом. Если чего в нём и не достаёт, так только рояля.

Время за прохладным пенным и вяленым жерехом в неоклассической тени бежит незаметно. Разговор, как водится, не слишком связный, и перескакивает с темы на тему. Выясняется, что пенное в наших бокалах, по какой-то нелепой случайности, оказывается безалкогольным, и одного помощника хозяин срочно отряжает в магазин исправить ошибку. А нас, тем временем, приглашает освежиться в бассейне.

Бассейн, что и говорить, хорош. Около пятнадцати – семнадцати метров длиной и шириной, наверное, более четырёх, с плиткой в сине-голубых тонах и глубиной в мой рост. То есть не меньше метра восьмидесяти сантиметров. Наверное, два метра. Имеется даже небольшой декоративный водопад в виде широкой (около полуметра) водяной завесы, ниспадающей в воды бассейна. В больших бассейнах и SPA в таких случаях пишут, что «исправно функционирующая система фильтрации и обеззараживания воды поддерживает качество воды на стабильно высоком уровне». И вода в бассейне действительно прозрачная и чистая, даже попахивает хлоркой. Эльшад нам рассказывает, как он следит за узлом очистки воды.

Взбодрившись столь приятным образом, мы, по приглашению Эльшада, следуем в сад, где заботливая хозяйка уже накрыла к обеду стол. Стол располагается в виду настоящего, хоть и не слишком громоздкого водопада, по которому струится вода и затем попадает в небольшой бассейн, в котором плавают рыбки. Неподалёку виднеются жаровня, т.е. мангал, и тендир.

За стол усаживаются все – и хозяева, и работники, и гости. Не приглашают только Макса – большую восточно-европейскую овчарку, которая отдыхает после ночной смены в своём вольере рядом с голубями. Его нам с Гешкой представляли в ходе экскурсии. Охранник должен соответствовать объекту, иначе на работу не примут. Макс соответствует.

Мы усаживаемся за стол, чтобы отведать блюда из «царской» кухни. Блюда отвечают статусу  – по-кавказски жирные, по-бакински обильные, необыкновенно вкусные. Мне особенно по вкусу приходятся фаршированные помидоры и баклажаны. То есть «деМЯнки». При виде этого блюда меня всегда посещает мысль о том, сколько времени потрачено на то, чтобы провести такую ювелирную работу и приготовить это блюдо. На память почему-то приходит Райкин с его балериной, которой к ноге надо было бы привязать динамо-машину и затем считать, сколько электроэнергии она бы выработала.

Эльшад рассказывает историю строительства дачи, за высоким забором которой, кстати, со всех сторон виднеются дома постройки не худшей, чем его. Умеют строить люди в Баку. Камень, из которого строятся дома, говорит Эльшад, бывает трёх сортов, в зависимости от степени обработки его поверхности. Да, конечно, это не крашеная штукатурка или бетон. Вид весьма и весьма представительный. Респектабельный. Приятно глазу. В этом мире красоту нужно творить и тиражировать.

После неторопливой, под журчание водопада, трапезы в саду Эльшад приглашает нас покидать мяч в кольцо, подвешенное у него над въездными воротами. Я думаю, это весьма полезное упражнение для того, чтобы утрясти аккуратно уложенные в наших желудках фаршированные овощи вперемешку с салатами и обильно сдобренные пенным. А также приготовить место для шашлыка, который, оказывается, тоже планируется к приготовлению и поеданию ближе к вечеру в качестве «второй части марлезонского балета». Ничего не скажешь, даже в вопросе трапезы здесь тоже чувствуется порядок.

Отдавая дань культурному досугу, мы около часа носимся по площадке за баскетбольным мячом, разделившись на пары. В итоге побеждает, конечно, дружба. Приняв после игры душ и таким образом освежившись, мы располагаемся в шезлонгах рядом с бассейном, чтобы перевести дух.

Солнце, ярко светившее весь день, клонится уже к закату, вопрошая нас о том, не пора ли направить наши стопы к дому. Но, во-первых, это было бы невежливо по отношению к столь внимательным хозяевам, а, во-вторых, уйти без шашлыка, который уже начали готовить, просто немыслимо.

Мы снова усаживаемся за стол, когда наши стулья, кажется, ещё не успели растерять тепло наших тел от предыдущего сидения. Что поделаешь, цейтнот. Далеко ехать. Рано вставать. Поздно приехали. Завтра – проводы Гешки.

Тем не менее, мастерски приготовленный шашлык наполняет сад ароматами, которые вызывают бурное слюноотделение последователей Эпикура. (Не его ли, кстати, называли садовым философом?..) Слюна, что называется, бьёт цевкой. У меня раньше такое бывало всегда, когда я проходил на базаре мимо рядов с молоканской продукцией – квашеной капустой, огурцами, перцами, пикулями и прочим. Когда я жил в Баку. И даже сейчас, когда я пишу эти строки. Хорошо всё-таки, что у Эльшада такой высокий забор. Не стОит наносить душевные травмы гастрономического свойства соседям, иначе это может закончиться визитом к гастроэнтерологу.

Сочные куски барашка протискиваются в моё внутреннее вместилище яств и отяжеляют меня. Привычно, в своё время приходит Морфей и навешивает невидимые  жернова, нагружая веки моих глаз. Тянущееся с середины дня полновесное ядение делает своё дело и окончательно подтачивает мои силы. Разговор принимает бессвязный характер и перемежается паузами, что не кажется странным под этим уже померкшим, ночным небом.

Нам пора выезжать, чтобы хотя бы к половине десятого быть в Говсанах, а мы даже не знаем, где здесь искать такси. И когда вдруг мой соперник по баскетбольной площадке, сын Эльшада, выражает желание сыграть со мной партию на бильярде, у меня хватает сил только на то, чтобы попросить отложить партию до следующего раза, затем неуклюже вылезти из-за стола и, наконец, объявить о нашем решительном отбытии. Незаконченное дело, как показывает практика, – лучший повод для возвращения и новой встречи. Если бы всё начали раньше, то всё можно было успеть сделать. Если только это в принципе возможно.

Вопрос с такси решается очень просто – Эльшад вызывает его по телефону. А может, это просто его сосед на «Мерседесе» вызвался отвезти нас на противоположный край Апшеронского полуострова. Мы говорим добрые слова хозяевам, благодарим их за чудесный день и стол и прощаемся с ними. Я при этом твёрдо отказываюсь от подарков, которые они нам приготовили.

Чуткий Гешка пытается компенсировать упущенную надо мной (а, может, и над собой?) победу сыну Эльшада:

- Вот смотри: в бассейне ты меня обставил, в баскетбол ты тоже меня обыграл. А сейчас хочешь ещё и на бильярде обчистить? А как же я домой поеду, проигравший всё, что только можно?..

Все улыбаются. Мы выходим за «крепостные» ворота, усаживаемся в подогнанный «Мерседес» и начинаем ночные блуждания среди одноликих, как родные братья, каменных, высоких заборов, выхватываемых из темноты светом фар автомобиля. Я сам здесь обратного пути точно бы не нашёл. Хотя если включить навигатор…

Через некоторое время мы выезжаем из дачного массива, выруливаем на какое-то шоссе и вскоре уже едем в дорожном потоке среди других авто. В Говсанах мы оказываемся минут через сорок – пятьдесят, примерно около половины десятого. Нормально.

День был очень познавательным.


29.08.19. День тринадцатый, четверг. Провожаем Гешку. Вадим, за покупками в магазин, в гостях у Вадима, прощание, домой на автобусе и такси.


И вот настал день, когда первый из нас двоих – Гешка – должен улетать вечерним рейсом к себе домой, в Минск. Мне после этого завтра останется только сходить на утренний пляж, добить последний «Хырдалан», сдать дачу Фуаду, который должен приехать к одиннадцати утра, и также отправиться в аэропорт, к своему рейсу в девятнадцать часов с копейками. Да, ещё надо будет завтра утром сходить на поворот и купить инжиру, чтобы отвезти домой.

Но на сегодня у нас запланирован целый ряд дел, в основном, грустно -поминального характера. Нас ожидает поход на базар и в магазины на 8-ом километре и затем – приветственно-прощальный обед у Вадима, который пригласил нас в гости. В аэропорт Гешка поедет уже от него. А я – в Говсаны.

Мы совершаем на пляже утреннее традиционное омовение, затем возвращаемся, завтракаем и начинаем готовиться к выезду. Гешка достает свой солидный чемодан, укладывает в него свои пожитки. Купленный в крепости (Ичери-шехер) Насреддин выглядывает из-под уложенного скарба – ему сегодня предстоит долгая дорога, ему и его ишаку. А разве ишаков допускают в самолёты?.. В США, в некоторых штатах, допускают, если будет доказано, что данное животное необходимо пассажиру в целях сохранения его душевного спокойствия во время полёта. Свиней пускают, это показывали в новостях. Ишаков, я думаю, тоже. Так что Гешке по этому поводу волноваться не стОит. Лучше запастись сеном.

Мы выходим из дачи, я запираю калитку на замок. День сегодня, как и вчера, солнечный, летний. Мы выходим на пятачок остановки и через некоторое время останавливаем машину.

- Салам! На «Нефтчиляр» отвезёшь?
- Салам! Садитесь.

Нам нужно к базару подъехать со стороны «горы», т.е. сверху, с тем, чтобы дойти до дома Вадима и оставить у него Гешкин чемодан. Не ходить же с ним по базару и магазинам. А дом Вадима находится недалеко от бывшей «Скорой помощи» и, соответственно, от базара.

По моей просьбе водитель заранее, с Гараева, сворачивает направо, наверх по бывшей Дарвина, и далее мне уже приходится руководить его действиями, т.к. он здесь не очень уверенно ориентируется. Мы едем по району, где я тоже никогда ранее не бывал. Новостройки, построенные уже после 94-го года. Высотные дома, хорошие дороги. Много машин и людей на улицах, посажены деревья.

Мы ещё раз сворачиваем, теперь налево, и ещё раз налево (я надеюсь, что это нужная нам улица Нахичеванского) и вскоре, действительно, подъезжаем к базару. Расчёты оправдываются. Возле базара жизнь кипит, как всегда – машины, люди, грузовики, груды товара в ящиках и мешках. Водитель, молодой парень, в виде платы за полученный им урок (или перенесённый им стресс) просит надбавить за поездку пару манатов. Гешка, не торгуясь, расплачивается с ним. Хотя до метро мы не доехали.

Начинаем искать дом Вадима. Я хорошо помню его расположение, но, сворачивая с улицы во дворы, слегка теряюсь при виде открывающейся картины. Как-то всё не так, как было раньше. Да, нам надо пройти дальше, вглубь дворов. Слева, напротив, должна быть девятиэтажка, в которой раньше жила одна наша общая знакомая. Так, девятиэтажка эта стоИт первой из четырёх, построенных в ряд. Или она второй стояла?

Проходим мимо огороженной спортивной площадки, на которой молодёжь гоняет мяч. Подростки помладше бегают по улице. С их стороны слышится русская речь. Я останавливаю двоих из них:

- Здравствуйте! А где находится дом номер …? И я называю номер дома Вадима.
- Здравствуйте!  Вот он!

Они нам показывают на впереди стоящую пятиэтажку. Нашли. Перед этим домом, чуть сбоку, виднеется некое одноэтажное, вытянутое строение непонятного назначения, расположенное перпендикулярно к нему. Что-то типа гаражей. Раньше его не было на этом месте, во всяком случае, я этого не помню. Гешка не возражает.

Девятиэтажка напротив, служившая дополнительным ориентиром, тоже изменилась. Думаю, в результате проведённых ранее ремонтов фасада. Ну, хорошо, что хоть здесь занимаются внешним видом дома. И появилась спортивная площадка. Не изменились только клочки голой земли жёлто-песочного цвета, иссушенные бакинским солнцем. На них по-прежнему растут деревья и кустарники, заметно выросшие за прошедшее время. Я это уже отмечал. Проезды у домов кажутся ещё более узкими и мелкими из-за наличия большого количества автотранспорта, припаркованного на свободных, нечем не занятых островках земли и полосках асфальта.

Мы подходим к блоку, где живёт Вадим, и начинаем подниматься. Подниматься надо долго, так как он живёт на последнем, пятом этаже. А мы тем временем, в очередной раз, рассматриваем внутренность блока бакинской «хрущёвки». Картина знакомая, столь же безрадостная, что и практически везде. Всё и вся требуют ремонта, хотя бы косметического.

А вот внутри квартир бакинцев совсем другой «мясяля». На лестничной площадке Вадима уже видно, что здесь живут люди, заботящиеся о чистоте, красоте и порядке. Жильцы, я полагаю, самостоятельно сделали ремонт этих шести-семи квадратных метров общей площади, что располагается перед их квартирами – положили плитку, покрасили стены, потолок. И вид стал совсем другим. Что касается дверей, то они у всех очень приличные. В любом случае.

Звоним в дверь Вадима, он открывает и приглашает нас войти. Знакомит с женой, с сыном мы уже знакомы. Дома у него очень хорошо, светло, уютно. Работающий кондиционер заставляет забыть об уличной жаре и о том, что в квартирах последних этажей всегда жарко. Чем-то приятно пахнет – это хозяйка готовит праздничный стол. Но мы оставляем багаж, и уже втроём с Вадимом снова уходим. Теперь надо сделать покупки для наших домов.

Мы движемся по направлению к станции метро «Нефтчиляр», где рядом с ней возвышается недавно построенное здание, по-моему, торгового центра. Стильное, в тёмных тонах, хорошего вида. Здесь имеется обменный пункт, где Гешка хочет обменять деньги перед походом в магазин. Поход на базар решено отложить.

Внутри здания достаточно многолюдно, виднеются небольшие очереди. Ожидающие своего времени посетители сидят на симпатичных диванчиках. У нужного нам окна также стоЯт несколько человек. Можем потерять время…

Я достаю из кармана свою наличность и считаю купюры, пытаясь сообразить, могу ли я выручить Гешку своими запасами в этом вопросе. Вроде, получается.

- Геша, - показываю я ему свои «авуары», - сколько ты хочешь поменять? Может, у меня наберётся?..

Не успеваю я договорить свою фразу, как Вадим делает мне таинственный знак и разворачивается в обратную от обменника сторону.

- Уходим, уходим отсюда – тихо говорит он, проходя с Гешкой мимо меня. Я, как застигнутый врасплох валютчик советских времён, поспешно прячу купюры в карман и с индифферентным видом удаляюсь вслед за ними. Видимо, здесь в этом вопросе необходимо проявлять осторожность и бдительность. Стоя на удалении от ставших уже не нужными нам окошек, мы с Гешкой производим расчётно-валютную операцию. Заодно делим пополам и остатки нашего уже ставшего неактуальным общего кошелька.

Поднимаемся на второй этаж центра, где в одном из парфюмерных отделов Вадим хочет купить подарок для своей сестры и отправить его с Гешкой. У неё скоро день рождения. Они долго ходят вдвоём от стенда к стенду, выбирая покупку и обсуждая  предпочтения новорожденной, и, наконец, приобретают изящный флакон французских духов в оригинальной упаковке. Мы прощаемся с прохладой кондиционеров торгового центра и выходим на улицу. Теперь нам нужен продмаг.

Вадим говорит нам о ближайшем гастрономе, который располагается выше по улице Рустамова, почти напротив бывшего дома Михи. Стараясь придерживаться тени зданий, мы отправляемся наверх по улице. Дорога занимает не больше десяти минут. Мы заходим в продмаг и берём тележку.

Магазин большой, просторный, с большим количеством отделов. Что можно привезти из Баку? Гешка, как опытный человек, «нацелился» на пахлаву – отличный выбор. Берём несколько видов пахлавы (шекинскую – обязательно!), немного местного сыра – брынзы, чуть-чуть наршараба. Что ещё? Да, и лаваша. «Азерчай» у нас уже закуплен, и это главное. Вот, практически, и всё. Жаль, что так и не попадаем на базар. Придётся оставить это важное мероприятие на «потом». На перспективу. Незавершённое дело, как уже замечено, – отличный повод для возвращения.

Мы выходим из магазина, и Вадим, после короткого совещания с Гешкой, звонит по какому-то номеру и заказывает к обеду несколько видов шашлыка. Теперь мы считаем, что все дела сделаны. Вадим останавливает проезжающую машину, мы в неё садимся и едем по узким придомовым дорогам к нему домой. Здесь езды – пять минут, мы могли бы и пешком дойти, но с покупками по жаре ходить – только время терять. Да и пахлаве может не понравиться. Вадим очень внимателен.

Дома у Вадима нас встречает уже обильно накрытый стол, заставленный всяческими разносолами и напитками. Видно, что в этом доме любят и умеют встречать гостей. Вадим же, довезя нас до своего блока, уезжает дальше забирать заказанный шашлык. Он появляется с ним минут через десять, когда мы с Гешкой только успеваем с дороги вымыть руки и сидим, ведя беседу с его домочадцами. Стол, кажется, готов прогнуться под тяжестью сервировки, которая усугубляется выставляемым жарким.

Мы с Гешкой второй день подряд становимся участниками настоящих пиров. Мне кажется, бакинские пиры (или просто, скажем, застолья) всё-таки чем-то отличаются от всех прочих. Наверное, тем же, чем сам Баку отличается от прочего. В первую очередь тем, что за ним, как правило, собираются бакинцы, и именно это создаёт неповторимую атмосферу за столом, на котором уже не так важно, что выставлено. В общем смысле, дух землячества и чувство некой сообщности, сопричастности чему-то изначальному, общему, превращает подобные мероприятия в праздники, а сходство менталитета, определяемого общей средой рождения и воспитания, даёт уверенность в том, что тебя здесь всегда поймут. И поймут правильно. А это и есть, как сказал один герой, – счастье. Во всяком случае, одна из его ипостасей.

Несмотря на то, что счастья много не бывает, всему наступает конец. Часы неумолимо показывают, что говсанинскому гостю пора знать честь и уже в одиночку отправляться «нахаус». Я произношу завершающий, традиционный тост «за руки, накрывшие этот прекрасный стол, за хозяев» с различными вензелями и поднимаюсь с места. «Чемоданное» настроение, владеющее мною с самого утра, и которому съеденный шашлык оказался слабым утешением, играет туш. Даже странно. После такого стола!..

Прощаюсь с домочадцами. Вадим предлагает вызвать для меня такси, но мне хочется напоследок ещё раз проехаться в автобусе, ощутить бакинскую среду, и я отказываюсь. Гешка выходит проводить меня.

Мы спускаемся вниз, выходим на улицу, и присаживаемся на скамейку. Гешка, видимо, уже распробовавший местный табак, достаёт сигарету.

Сидим, Гешка покуривает. Молчим.

- Всё было хорошо?
- Всё было хорошо.
- Надо бы повторить. Когда?
- Ну… лет через десять.
- Да ты что!.. Сколько воды утечёт! Серый сколько больных вылечит за это время!.. Или отправит… куда-нибудь…
- Ну, тогда через пять.
- Это нормально. Через пять лет.

Мы встаём, я уже готов протянуть «пять», но Гешка намерен пройтись со мной дальше. Мы пробираемся по тропинке мимо спортивной площадки, минуем девятиэтажку и выходим из дворовых территорий на улицу. Это улица Гара Гараева, её верхняя сторона, идущая от базара к «Нефтчиляр». Раньше она в этом месте была пустынной, сейчас же здесь построен одноэтажный ряд торговых лавок. Достаточно людно. Я намерен пойти на обычную автобусную остановку, что возле базара, сесть там на автобус и доехать до станции метро «Ахмедлы». Это моя бывшая остановка, и я хочу на ней сесть и поехать.

Перед спуском вниз, к переходу, мы останавливаемся, обнимаемся на прощание, похлопываем друг друга по спинам, и я начинаю спуск по лестнице. На память приходит романс «Молчи, грусть, молчи!» Знал бы слова – спел бы. Жаль, не знаю.

Начинает задувать  ветер со стороны метро «Нефтчиляр», вдоль по Гара Гараева, в сторону Ахмедлов. Это бакинский норд, пусть и августовский. Скоро вечер, начинает темнеть.

Я поднимаюсь в подошедший автобус и спрашиваю, идёт ли он до метро «Ахмедлы». Идёт. Пассажиров не много, но свободных мест впереди нет. Я выбираю место за кабиной водителя и смотрю в окна направо и налево.

Хоть прокатиться напоследок в общественном транспорте по Гараева… посмотреть, что вокруг… Ничего не узнаЮ. Автобус староват и невелик, и мне приходится нагибаться к окнам для лучшего обзора. Прошу водителя подсказать, когда приедем к «Ахмедлы». Через некоторое время парень, сидящий сзади меня, говорит мне, что на следующей остановке мне надо будет выходить. Я благодарю его. Вот и метро. Выходим.

Я никогда прежде не добирался от метро до Говсанов общественным транспортом и сейчас хочу ликвидировать этот пробел, однако, посмотрев на подошедший автобус и оценив степень его загруженности, отказываюсь от этой затеи. Автобус, что называется, «битком». И женщина, держащаяся внутри автобуса за поручень, стоИт совсем не с радостным выражением лица, а с усталым. Бакинцы после трудового дня едут домой. Зачем мне усугублять их неудобства в автобусе? Я дожидаюсь попутную машину в Говсаны «по манату», и сажусь в неё.

В Говсанах, ко времени моего приезда, уже наступил полноценный, тёмный, ветреный вечер. Ветер усилился и продолжает крепчать, пока я ищу такси, которое меня довезло бы до моего торгового центра. Есть, нашёл. Едем!

Снова мимо меня проносится гора арбузов с включённой над ней лампочкой, и снова остаётся позади. Прощай, мой несъеденный апшеронский арбуз, или до свидания! Тебя я тоже оставляю на «потом».


30.08.19. День четырнадцатый, пятница. Сдача виллы. Инжир в дорогу. Аэропорт имени Гейдара Алиева, рейс Баку – СПб.


Итак, этот день настал. Его голова, в принципе, была здесь уже вчера, а сегодня добрался и хвост. Какая тягучесть! Даже завидно. Ну и ладно. Всё в порядке, всё идёт по графику, в установленном порядке.

Сегодня на утреннем пляже неожиданно много рыбаков. Такое было один раз, дней пять назад, но тогда они стояли в стороне от нашего места купания, а сейчас бросают свои спиннинги там, где мы заходим в воду. Наверное, косяк подошёл к этому месту, или какая-нибудь местная просвещённая Фима Собак сказала: «Клевать будет здесь!» Интересно, кто из них «Фима»?

На мой бодрый «Салам!» отозвались двое – трое из примерно пятерых, стоящих поблизости. Почти все.

- Рыба есть? – задаю вопрос.
- Есть, но в море, - ответ звучит также по-азербайджански, как и вопрос. Но потом среди них обнаруживается один «старшой», говорящий на хорошем русском языке и отличающийся авторитетным видом. Возможно, это «Фима» и есть.

 Дальше по берегу также виднеются торчащие кверху удилища, возле которых  сидят или стоят поклонники рыбной ловли. Я тоже в своё время приезжал в эти места на рыбалку, но недолго. Как-то приезжал даже с детьми, уже немного подросшими. Помню, ловил кефаль на морского червя. С червями, в отличие от улова, здесь тогда было хорошо. А попавшаяся на крючок кефаль билась о морское дно, и, пока я её подтаскивал к берегу, по большей части срывалась и уходила. Но кое-что домой я всё-таки привозил.

Я раздеваюсь и подхожу к берегу. Слева, в воде, метрах в десяти, одна рыболовная снасть, справа, на том же расстоянии – другая. Но они далеко от берега. Поместимся. Я захожу в воду, стараясь не поднимать лишнего шума, делаю несколько нырков. Выныриваю, оглядываюсь на берег. Рыбаки смотрят на меня, но ничего не говорят. Ладно, пойду правее, там вроде свободнее. В правой части пляжа вижу фигуру незнакомого купальщика, шумно бросающегося в воду. Наверное, новенький. Недавно приехал. Похож на россиянина.

Собаки, неизменно заседающие на своём «диване», не выразили удивления, увидев меня одного. Всё с тем же невозмутимым видом выслушали мои приветственные слова на прямом пути и прощальные на обратном. Лишь одна из них едва заметно вильнула хвостом. Правильно, приличия надо соблюдать. И не только людям.

Прихожу домой, включаю телевизор, завтракаю тем, что есть.  Готовить «дачу к сдаче», собственно, не слишком обременительно. У нас везде чистота. Ну, вот разве что мусор, уходя, вынесу. Фуад обещал приехать к одиннадцати, так что время у меня ещё есть.

В десять я должен сходить за инжиром для дома. Попрошу у Фуада один из этих пластиковых контейнеров с крышкой, он вполне подходит для целей транспортировки такого скоропортящегося, нежного фрукта как инжир. И влезает в мой чемоданчик. И входит, и выходит. Мой любимый цвет, мой любимый размер. А отверстия в нём можно сделать очень легко.

Так, скоро десять. Я надеваю свои «шап-шапы», в которых обычно хожу на пляж и в магазин, накидываю рубашку, и отправляюсь за инжиром. Приближаясь к знакомому повороту, издали вижу, как местные коммерсанты выкладывают свой товар, собранный сегодня утром, на лоток. Продавцы - старик и женщина средних лет. Нет, женщина здесь выступает в роли менеджера. Я у них сегодня, наверное, первый покупатель. А может, и нет. Здесь столько машин проезжает… Купленный инжир временно помещается в пластиковое ведро.

Фуад приезжает точно в назначенное время в сопровождении молодой улыбающейся девушки, вероятно, родственницы, которая призвана подготовить дачу – виллу для новых гостей. По-русски не говорит, и, когда я это понимаю, у меня снова возникает ощущение того, что я - за границей. Это с одной стороны, а с другой, я - дома. Несколько необычное чувство.

Она сразу начинает хлопотать по дому – снимает постельное бельё, отправляет его в стиральную машину и включает её. Находит какие-то мелочи – забытые монетки, коробочку с чем-то, оставленные Гешкой и мною, и с улыбкой приносит их мне. Фуад тоже стремительно курсирует между кухней и домом и что-то проверяет или собирает. Всё делается быстро и сноровисто.

Фуад, как я и ожидал, легко соглашается на мои обращения относительно контейнера и того, чтобы выехать с дачи чуть позже установленного времени, т.е. после обеда. Пообедаю здесь, чтобы не заморачиваться потом в аэропорту, тем более, что время уже к обеду. Я достаю из холодильника последнюю бутылку «Хырдалана», столь пришедшегося нам с Гешкой по вкусу, и откупориваю его. Отпуск завершается.

Остатки нашего винного погреба – местное вино и что-то более крепкое, полученное нами в качестве презента, остаются нетронутыми. Пусть будет сюрпризом для новых гостей.

… Около часу дня, собранный и упакованный, я прощаюсь с Фуадом и покидаю его виллу, которая служила мне и Гешке пристанищем в течение последних двух недель. Теперь – в аэропорт. Баку провожает меня такой же отличной погодой, как и в день встречи. Ничто практически не изменилось за прошедшее время. Может, только ночи стали чуть прохладнее. Да, температура снизилась на несколько градусов, но пляжному отдуху это не мешает. Продавец торгового центра в одиночестве всё так же сосредоточенно раскладывает товары, немногочисленные посетители «сельпо» заходят в него и выходят с покупками. По шоссе проносятся редкие машины в обоих направлениях.

Я пересекаю дорогу и останавливаюсь с другого её края в ожидании такси. Говоря «такси», я не имею в виду легковой автомобиль с шашечками, а любое авто, которое может исполнить эту роль. В Баку есть, конечно, настоящее такси. С шашечками. Это всем известные, закупленные в Великобритании кебы цвета спелого баклажана. (А может, и не только они). Мы с Гешкой их в городе видели, но не пользовались ими. Говорят, удобны. Так что с такси (и без такси) в Баку проблем никогда не было. Никогда, кроме тех моментов, когда он нужен, а его не видать. Вот как сейчас, например.

Мы с чемоданом вдвоём стоим здесь уже минут, наверное, десять, и ни одного подходящего авто пока не появилось. Некоторые проезжают без остановки, других я сам не хочу останавливать. Зачем мне, спрашивается, уезжать из Баку на какой-нибудь развалюхе после столь блестяще проведённого отпуска, да ещё и с инжиром в багаже?..

… Багаж у меня не очень солидный, наверное, поэтому никто на него не «клюёт». Здесь нужен солидный, респектабельный чемодан объёмом хотя бы кубометр. Как у Гешки. Тогда машины сами будут в очередь останавливаться и наперебой предлагать свои услуги. Но зато мой чемоданчик удобный. Хорошо, что время имеется в запасе, спешить некуда. 

Когда из-за поворота появляется уже третий или четвёртый по счёту «жигулёнок», я понимаю, что это – «гисмет», и от него не уйти. С другой стороны, вырисовывается классический вариант: сюда – на новом «Хундай», отсюда – на старых «Жигулях». Даже забавно. Символично? Не знаю.

Я поднимаю руку, машина подруливает ко мне и останавливается. За рулём, как и обычно для этих образцов автопрома советской эпохи, сидит возрастной селянин. Пускай и он что-нибудь заработает сегодня.

- Салам! В аэропорт отвезёшь?

Водитель раздумывает, затем прибавляет к обозначенной мной сумме за проезд два маната и выжидающе смотрит на меня. Я не торгуюсь и гружу свой багаж на заднее сиденье автомобиля. Усаживаюсь рядом с водителем. В аэропорт!

- В Туркянах живешь?
- Да, в Туркянах…
- Как жизнь?
- Ничего, потихоньку…

Заодно, думаю я, проверим тот короткий маршрут, которым нас вёз Фуад и о котором говорил Эльшад. Я сообщаю водителю свои соображения, и, заехав в посёлок Говсаны, мы сворачиваем сразу после железнодорожного переезда направо. Вскоре эта дорога нас выводит на аэропортовскую трассу. Расчёт вновь оказывается верен. Надо будет запомнить. Вдруг пригодится когда-нибудь. 

При подъезде к аэропорту мой возничий путается в указательных знаках и не обращает внимания даже на мои подсказки. Какой-то ступор. Нечасто здесь бывает, наверное. Подвозит меня к терминалу прилёта и останавливается – ему здесь ближе и проще. Ладно, я не спешу, пройти недалеко.

- Спасибо!
- Счастливой дороги!

Выгружаю свой чемодан, выдёргиваю из него ручку и качу к терминалу отлёта. Сейчас, при дневном освещении, можно всё оглядеть в полной мере. Ну что, весьма симпатичный, современный аэропорт. Вместительный, просторный. Вот стоянка авто. Машины есть, значит, в самолёте я буду не один.

Захожу в здание аэропорта. Внутри совсем пустынно, но, по мере приближения к стойкам регистрации всё чаще попадаются пассажиры, идущие с багажом в том же направлении, что и я. Примыкающий к стойкам и проходу на таможенный осмотр зал ожидания уже пустым не назвать, здесь собираются пассажиры, которым скоро на вылет, точнее, на досмотр. Присаживаюсь здесь и я, подключаюсь через Wi-Fi  к Сети и погружаюсь в мировые новости. Что там произошло интересного за последние две недели, из которых я выпал?..

Ко мне подсаживается молодой, улыбчивый парень располагающей внешности с отличным русским языком, представляется корреспондентом бакинской газеты и просит разрешения взять у меня интервью. Ну, что же, время есть… На это непривычное для меня дело у нас уходит около сорока пяти минут, по истечении которых я уже начинаю испытывать чувство утомления.

Объявляют регистрацию на рейс до Санкт-Петербурга. Это - мой. Я уже вчера провёл электронную регистрацию, поэтому мне остаётся только сдать багаж.

Мой чемоданчик при взвешивании на весах слегка выползает за разрешённую норму, но девушка в погонах (ох, уж эти погоны!..) не обращает на это внимания. Это свойственно для Баку, не находите? Зачем цепляться к мелочам и усложнять жизнь, правда?.. Я благополучно отделываюсь от багажа с драгоценным инжиром, и следую теперь на досмотр.

На входе в досмотровую зону выстраивается внушительная очередь, которая, впрочем, споро продвигается. Не обходится без знакомых и уже подзабытых картин бывшей бакинской действительности – «тапша». Один из работников аэропорта, в форменном костюме с широкими нашивками на погонах, отцепив одну секцию ограждения, проводит на досмотр без очереди группу молодых людей с внушительным багажом. Это, наверное, те, кто «равнее равных».

Досмотровая команда работает быстро. Если бы их было больше (команд), то очередь была бы меньше. А здесь они пропускают через один модуль металлоискателя, остальные стоят незадействованными. Впрочем, торопиться всё равно некуда.

Подходит моя очередь. Парень досматривают меня быстро, достаточно тщательно и корректно. Хорошо говорит по-русски. Проверяет мой паспорт, смотрит на меня, задаёт ничего не значащий вопрос, и разрешает проход в зал ожидания. Время пребывания в Баку без регистрации не превышено, я здесь находился четырнадцать дней. Вопросов нет, таможня даёт «добро». Я прохожу в зону вылетов. 

Дохожу до большого, вместительного зала ожидания. Людей, впрочем, не очень много. Наверное, потому, что зал большой. В досмотровой зоне мне так не казалось. По залу расставлены различные стенды, экспозиции, оживляющие интерьер помещения и помогающие скоротать время.

Захожу в Duty Free что-нибудь посмотреть и выбрать. На оставшиеся двадцать пять манат покупаю бутылку местного коньяка «Баку». На Новый Год будет украшением стола. Ребята за прилавком тоже хорошо говорят по-русски.

До отлёта остаётся совсем немного времени, присяду напоследок в кресло, посмотрю на людей. Вокруг - публика, обычная для международных аэропортов. Разноязыкая речь. Скоро эта обстановка сменится для меня более привычной, бытовой. Одноязыкой. Если хотите иметь праздник, отделите его от будней. На то и отпуск существует, чтобы менять окружающую среду и подпитываться новой, свежей кровью через получаемые впечатления. Главное, чтобы с местом отпуска не прогадать. Мне кажется, я сделал для себя выбор на долгие годы, где мне лучше всего проводить свои грядущие отпуска.

К стойке у наших ворот подходят две девушки в форме, неспешно раскладывают на столике принесённые бумаги. Сейчас начнут проверять посадочные талоны и выпускать на посадку. А где мой посадочный талон? А, он в смартфоне. Если потеряется, то только вместе с ним.

Я подхожу на контроль… предъявляю…прохожу. У стеклянной двери оборачиваюсь. До свидания, Баку! Это была незабываемая поездка. И здравствуй!


P.S. На этот раз атмосфера в салоне лайнера мне почему-то кажется не столько праздничной, сколько суматошной. Все торопятся, суетятся… Всё так же голос диктора из динамиков предупреждает о необходимости занимать только свои места, согласно…

Я сижу на своём месте, заглядевшись в стекло иллюминатора, когда надо мной раздаётся чей-то голос:

- Вы не пересядете вот на то место, а то мы хотели бы…