Все, что ни сделаешь

Все, что ни сделаешь - все не так и не лезет ни в какие ворота. Будешь работать в три пота с зари до самой темноты, то ты перед старшими выслуживаешься, хочешь слаще и больше кусок, а также привилегии. Если устал и надоело, делаешь передышку, то непременно ты - лодырь, лентяй и дармоед. Если ты делаешь нечто гениальное и возвышенное, то крутят у виска пальцем, ишь, удумала. Если ты достиг в карьере высшей должности, то тут же молвят, купила и место, и должность. Потому что это недоброжелатели, откровенные враги, завистники и недалекие личности. У них невозможно выпросить снега зимой, а летом - песка. Они продают сестре и торгуются, выменивают на более лучшее и новее, чем у них вещи и предметы. Такие натуры, считают, что это справедливо и все должны им по гроб жизни. Они ревниво следят, чтобы у тебя было все хуже, чем у них, даже скверно и плохо. Они говорят, мы так и думали и предполагали, что он или она - никчемный человек. Где они обитаются, то распространяют нелепые слухи о тебе. Когда ты приезжаешь, то от тебя шарахаются люди и соседи не хотят даже здороваться. Думаешь, отчего это так и в голову сразу не приходит мысль, что родня, старшая сестра и ее подруги умело и ловко манипулируют словами и ярлыками.

 Приезжаешь издалека, дорога трудная и так по себе. Полет, пересадка, ночевка в гостиницах или даже на вокзалах, на скамье, потому что нет мест в гостиницах и в комнатах отдыха. Приезжаешь и в день приезда тебе дают поручения, как-то: вымыть полы и посуду, подоить корову, почистить в стайке, наколоть дров, принести воды в двадцати ведерную бочку и сходить за ребенком в садик. Все это необходимо успеть до 6 вечера, а ты приехала, скажем в 13 часов дня.

 Ты все это делаешь, только из-за того, чтобы больная мама не нервничала и не была свидетелем разборок. Все должно быть тихо и спокойно. Я уже мечтаю на следующий день уехать.
 Ни копейки, ни рубля не высылаются во время учебы тебе в помощь от старших сестер, когда ты студентка и ты работаешь ночами и после занятий, моешь полы в спортзале школы, коридоры и классы, а подростки-акселераты пристают к вам с подружкой, потому что вы - симпатичные и молоденькие, без сопровождения. Никто за вас не заступится и вы уходите оттуда, так как не хотите дразнить гусей в лице выросших подростков, жаждущих девичьего тела и утех.
 Идешь в типографию, паковать газеты, а в цехе, в ночную смену старший или как там, мужчина лет сорока начинает тебя щипать, то в бока, то в попу и очень больно до синяков и шишек. Мы, молодые девушки лет семнадцать-восемнадцать плачем от боли и стыда, вынуждены снова увольняться, так как нам не дают проходу, спокойно отработать ночную смену. Тогда мы начинаем разносить телеграммы по подъездам и даже в отдаленные окраины города, где темно и нет освещения на улицах. Страшно, холодно и жутко вечерами, особенно, когда неистово лают собаки и изредка шатаются пьянчужки. Тоже увольняемся и мы идем сдавать кровь на донорский пункт и получает за сто граммов и больше своей молодой крови какие-то деньги, на которые можно купить бумагу, краски, кисти и холсты, заплатить за общежитие. И даже пообедать там сытно, сходить несколько раз в кино, купить шампунь, капроновые чулки и зубную пасту.
 Знакомая девушка по соседней комнате и подруга по группе привозит немного картофеля из деревни и мы варим с ней супчик из пакетиков. Раньше были такие вкусные гороховый и вермишелевый супы с мясом. Мяса, правда, там было немного, чуть-чуть, микроскопически. Зато пахло укропом и лаврушечкой. Мы ели этот суп с большим аппетитом и вполне могли дальше жить и учиться. Учились мы на "отлично" и "хорошо", чтобы была стипендия в двенадцать рублей.
 
 
 Отец также был в длительных командировках, мама постоянно болела все тяжелее с каждым годом. Старшая сестра упрекала меня, что я учусь вместо того, чтобы быть около мамы, ухаживала за ней и еще...работала на ферме дояркой. Зачем мне учиться и получать специальность, зачем? Я должна работать и зарабатывать  деньги уже сейчас. Желательно много и еще успевала все остальное. Она решила, что более я ни на что не гожусь. Мои рисунки и мои росписи в школе-интернате на стенах она воспринимала, как баловство и совершенно ненужное занятие. Все мои детские рисунки, тетради и альбомы она сожгла или унесла в туалет. Мой старый этюдник постигла такая же участь. Мотив был таков: захламляет кладовку и пахнут краски вредным. Если бы были холсты, то она и холсты бы уничтожила, как хлам и мусор. Такова она со своими странными убеждениями и правилами, постоянной и неудержимой ненавистью и презрением ко мне.
 
 Но жизнь все расставляет так, как ей заблагорассудится. То есть воздает всем по заслугам и по характеру, а также развитию и потребностям. Позже она сказала, что все несчастья у нее оттого, что я ее прокляла и мои проклятия услышал дьявол, а не Бог. Совершенная дикость. Конечно, детские слезы и рыдания слышат ангелы и Архангелы, а может быть и Бог? Бог ведь все видит .Только я заметила одну закономерность. Как только кто-то начинает меня притеснять, обвинять, хулить, того ожидает жуткое и я даже побаиваюсь за него и мне хочется предупредить, стоп, остановись, поберегись, непременно постигнет кара. Я прошу Бога, не сильно наказывай этого или ту, не так сокрушительно.

 Я молчу при странных и непонятных обвинениях. Старшая сестра мне как-то вдруг высказала, что я отодвинулась от них и мне все равно, что с ними происходит, хоть трава не расти. Я виновата в том, что они вершат, как они живут несчастливо и что все беды я на них навлекла. Вопрос повисает в воздухе и я не собираюсь с ними ни о чем рассуждать, так как они не могут что-либо понять и тем более принять. Я не собираюсь учить взрослых людей, так как каждому здоровому психически дается возможность вести свою жизнь так, чтобы давать другим свой выбор и свой образ жизни, не противоречащий с нормами жизни в обществе. Кричать, ругаться, скандалить? Это не по мне. Я не намерена оскорблять кого-то и этим я держу на дистанции людей, которые хотели бы вывести меня из равновесия и начать разборки. Я просто ухожу из пространства. Могу выйти из дома, избегаю разговоров и просьб. Никого не прошу ни о чем. Человек должен знать, что у каждого есть свое пространство и его нарушать не следует, да и бесполезно. Я буду молчать и не отвечать на выпады. Но, если физически начнут наступать и даже пытаться ударить или толкнуть, бросить предметом , то я даю увесистый ответ, причем резкий и неожиданный. Отрезвляет и охлаждает, пропадает всякое желание воспитывать и читать нравоучения.
 
 В моей жизни был один человек - это отец, который защищал меня, оберегал от клеветы и нападок, отвечал на неприятные выходки. Например, старшая сестра привыкла замачивать грязное белье на неделю, а то и больше. Вода в емкости не менялась из-за того, что некогда, другие неотложные дела и прочее. Трогать, выносить емкость из-под кровати не позволялось ею. Белье гнило и от воды шли миазмы- этим заставляли меня дышать ночью во время сна, так как все происходило под моей кроватью, где я спала. Это увидел отей и приказал тотчас вынести ванну из-под кровати, где я спала. Ванна была с недовольным выражением на лице вынесена. Это запомнили. Запомнили и то, что отец выбил топором все замки на буфетах и шкафах, где хранились продукты. Хотя я и так не брала ничего оттуда, но на всякий случай шкафы запирались на замок. По разумению старшей сестры, я обязана была в двенадцать лет идти на работу и получать зарплату.

 Отцу все эти глупости и нелепости  очень не понравились. Ветеран, участник войны, он знал, что такое честность, порядочность и что справедливо, а что нет. Он покупал продукты на всех и почему кого-то из членов семьи обходили этими продуктами? Причем родные сестры. В целях воспитания, но чего она добивалась? Послушания до раболепия? Началось это, когда мне исполнилось одиннадцать лет. На протяжении пяти лет меня не кормили  дома, хотя я все делала по дому. Меня не нужно было просить сделать что-то. Я сама мыла и вытирала полы, пыль с мебели и с книг, мыла окна, подметала двор, полола в огороде, колола дрова, носила щепки со строительных площадок, носила воду в две большие бочки. Я стирала руками свое белье, одежду и постельное белье, так как машину стиральную убрали в другой дом, где обосновалась семья старшей сестры. Утюг тоже унесли. Я гладила одежду матросским способом. Я ровно выкладывала платье, юбочку и поверх опускала матрас, под тяжестью за ночь одежда выглаживалась и было впечатление, что оно выглажено. Я сама себе шила платья из самой дешевой ткани. У отца на работе был кумач для флагов и плакатов. Когда оставались кусочки, то отец приносил мне и я из них шила себе геометрическое платье из кусочков. Нитки были дешевыми и прочными. Я шила на руках ровно и аккуратно, так как-будто на машинке. Машинку тоже унесли, она у старшей сестры просто стояла, ей некогда было шить. Ей было спокойнее, чтобы у меня ничего не было.
 Прошло время, я повзрослела, окончила училище экстерном на "отлично" и институт. Начала работать и тут же появилась старшая сестра с просьбой о деньгах. Я ей давала на ее расходы, в основном на побеги от мужа-тирана. Она уезжала, тот приезжал к ней и все начиналось сначала. Это надо было видеть. Я даже не желаю об этом и говорить. Так вот во всех этих перипетиях старшая сестра обвинила меня(?!)
Я с ними не жила, не участвовала в их делах и вообще приезжала только к отцу. Другая сестра говорила мне, нечего ездить, шли лучше деньги ей. Я спросила ее, с какой стати я должна слать тебе деньги? По какой причине? Только потому что ты сестра? Ты мне слала деньги, когда я училась? Она ответила, что это моя обязанность и я должна ей. Я не поняла, почему я должна ей и за что? Все, что она как-то давала или платила за меня тем водителям, которые привозили меня со станции, было давно отдано с лихвой. И даже  при том, что я сама платила водителям, она вдруг, зачем-то еще раз платила им. Зачем? Без всяких  вопросов и без объяснений, разъяснений. Она не слушала  ничего. Я не раз ей говорила, чтобы она не слушала этих водителей, я им сразу плачу, как приезжаю на место. И средняя сестра недалекая женщина, оказалась. Она старше всего на год, но сколько у нее глупости, не приведи господь!

 Они живут одним днем и удовлетворяют только себя и свои потребности. Я же для них объект их обвинений и причина их неудач. Но каким боком? Я им мужей не предлагала, их дрязги не устраивала, у них ничего не брала, ни денег, ни вещей. Они брали у меня все самое лучшее. Шубу цигейковую, жакеты теплые, халаты теплые, перчатки красивые, красивые вещи, платья, платки, шарфы, куртку дорогую, часы, плащ дождевой, шапку, туфли лакированные, свитера и жилеты. Все это стоит денег и усилий, если они сшиты или связаны моими руками. Все считается самим собой, так и нужно. Я думаю, разве дело в вещах? Что они без добрых отношений и благодарности элементарной? Думаю, что я зря им давала все. Я надеялась, что они изменятся и станут более гуманнее и умней, тоньше и добрее. Но все бесполезно, как в прорву. Старшая давно умерла, а со средней я не общаюсь сейчас. С годами она стала сварливой и грубой. С ней невозможно о чем либо разговаривать, на все у нее один ответ, ты купила себе дипломы и удостоверения и я - Наполеон. Только какое отношение ко мне этот завоеватель, непонятно. Вроде я не военная, не мечтательница и не больная на голову человек. Думаю, она просто завидует, что я живу в другом городе,  живу другой жизнью. У меня многое получается и, надеюсь, получится еще многое.