Лиана Даскалова Азербайджанская поэма

„АЗЕРБАЙДЖАНСКА ПОЕМА” („АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ ПОЭМА”)
Лиана Георгиева Даскалова (1927-2013 г.)
                Болгарские поэты
                Перевод: Сиявуш Мамедзаде


Лиана Даскалова
АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ ПОЭМА (перевод с болгарского языка на русский язык: Сиявуш Мамедзаде)
                Восточное предание

Давным-давно, еще при Сефевидах
поэтов много было даровитых.
Но трое превзошли певцов державы.
Никто не ведал столь великой славы.

Шах Исмаил призвал их ко двору,
не чуждый сам и музам, и перу.

– Все почести первейшему из вас,
Чем звонче саз, пленительнее сказ.
Хочу услышать новые творенья,
Да осенит вас песней вдохновенье.

И срок прошел, и милостью Аллаха
предстали те пред очи падишаха.

Старейший тронул трепетные струны,
и песнь лилась рекою звонкострунной.
Он пел о битвах, подвигах и ранах,
и мужественнее не было дастана.

– Поэт! – воскликнул пылко Исмаил.
– Я первенство тебе бы присудил,
послушаем однако и собрата,
чтобы пристрастной не была награда.

Не ветер ли коснулся струн игриво?
Ласкали слух напева переливы,
неслыханные на земле доселе,
нежнейшие любовные газели
о девах юных древнего Ширвана.
Внимали все в плену очарованья.

– Поэт! – воскликнул восхищенный шах.
– Тебе первейшим быть велел Аллах.
Но с чем явился третий ваш собрат?

Молчит поэт, молчит, потупив взгляд.

– Так пой! – с улыбкой молвил государь.
– Здесь каждый должен высказать свой дар.

– О властелин мой, что таить греха,
я не сложил ни одного стиха.

– Как? Целый месяц ты в праздности сгубил?…

– О государь! Прости… я полюбил…
Не вирши плел в полночной тишине,
любимую ласкал я при луне,
не сочинял я слаженные речи,
а обнимал я трепетные плечи,
остались от бумаги белой клочья,
ради любви отбросил прочь перо я,
чтоб купить ей перстенек с алмазом,
расстался со своим певучим сазом.
И за ее хрустально-звонкий смех,
презрел я кару, худшую из всех.

– О горе! – государь вскричал. – О небо!
Нет, никогда поэтом ты и не был!
Ты дни провел у ног длинноволосой!
Ты был шипом, но притворялся розой!

Разгневан шах, но ставши перед троном,
сказали старцы с истовым поклоном:

– Уважь, о шах, почтенные седины,
хотя и наши головы повинны.
И мы отдали дань страстям когда-то,
и было нам раскаяние расплатой.
Но как мы пели бы на склоне дней,
Коль не любили бы в юности своей?…