Из жизни медведей

          Часть 1 (Лабаз)

Медведю Петрович строил лабаз,
На «пайку» выращивал лайку.
Медведь попивал медовуху и квас,
На брюхе «чесал балалайку».

Петрович меж сосен в иголках потел,
Полати сооружая,
Избавиться от «конкурента» хотел
Брусничного урожая.

Гвоздями – двухсоткой лабаз прибит
К деревьям высоко-высоко.
Медведя мечта уже бередит,
Измаялся, лёжа в осоке:

- Помочь бы болезному, смаялся весь,
Да на хрен мне те заморочки:
Вершки-корешки, объегорили днесь,
А кто-то родился в сорочке….

Брусничку давно на поляне я съел,
А лабаз сгодится в хозяйстве.
Ну, молодчина Петрович-пострел,
Не обвинишь в разгильдяйстве.

          Часть2 (Дневной сон)

Бедный Иваныч бродил по тайге,
Любуясь красою природы,
С медведем на дружеской был он ноге,
И знал все повадки, заброды.

Тайга выгоняла заботы, тоску,
Вот только б не мошки, да мухи,
Заглядывал к Мишке, попить не кваску,
Забористой медовухи.

Иваныч, дружище, держи, на, весло!
Уже отвыкаю от речи.
Всё вспоминаю, как нас пронесло
От первой, негаданной встречи.

Сядай на пенёчек, сейчас принесу
Закуски и медовухи,
А то вот лежу, колупаю в носу,
Внимаю упрёкам старухи.

Видишь, что с лесом. Пеньки да пеньки,
А где мне устроить берлогу?
Не русские валят лес пареньки,
И кто же поднимет тревогу?

Потапыч, Потапыч, твой крепок редут,
Укрыться в тайге ещё можно,
С меня уже три шкуры дерут,
Все молятся богу безбожно.

Они, как гниды, как мошкара,
Весь мир паразитами занят,
Знаю, дружище, что гнать их пора,
Придём скоро в лес, партизаны.

Плакаться хватит, давай, наливай,
Забудем былые невзгоды,
С этим г… не построить нам рай,
Моральные, блин, уроды.

 - А вдруг да Петрович меня порешит?
Ягод ему что ли мало?
 - Петрович охотой давно не грешит,
Его скукотища достала.

Места порой себе не найдёт,
Всё мастерит, рукоделит.
Платить бы чиновникам нашенский МРОТ,
Совсем, там, в кремле, обалдели.

 - Иваныч, с бородки слюнки утри,
Ещё учудишь что-то с дуру,
На Машу влюблённо так не смотри,
От страсти содрать может шкуру.

Да, что ты, Потапыч, давай наливай,
Как говорится, - не в службу,
Как говорят: на чужой каравай…,
Выпьем за старую дружбу!

Проснулся Иваныч: Что, блин, за ху?
Было ли это? Не было….
Лежал он на мягком болотном мху.
Аки меня разморило!

Ведёрко набрал, пообедал, курнул,
Солнце навеяло дрёму,
Вот и нечаянно тут прикорнул,
Пора добираться до дому.

          Часть3 (Охота на лабазе)

Петрович под вечер ходил на лабаз,
Взяв фузею и жаканы.
Всё исчезало тихонько из глаз.
Мистика. Бредни. Дурманы.

Медведь на приваду никак не клевал,
Хоть рыбой пропахла округа.
Комаров погоняя, Петрович зевал.
 -  А не пойти ли мне к другу?

Там, в балагане, спокойно, тепло,
Иваныч потешит сказом,
Язык у него, как помело,
И засыпается разом.

Чай с бутербродом.
-  Никак не пойму,
Бросай на топчан свои кости,
Что ты так прикопался к нему?
К медведю пойдём завтра в гости.

 -  Знаешь, Иваныч, измаялся весь,
В душе неуютность, досада….
Ложись, да слушай про эдельвейс,
Сочинил когда-то Асадов.

Иваныч читал, друг захрапел.
Ночная укутала сласть.
Ветер в трубе тихонечко пел,
Да где-то мышка скреблась.

          Часть 4 (В гостях)

Вот и пришли. Эй, Потапыч, встречай!
Привёл, вот, Петровича в гости.
Мне – медовухи, Петровичу – чай,
Да, не держи, слушай, злости.

Вышел Потапыч.
 - Я рад, мужики!
Сейчас, посидите немножко.
Маша, рыбку там извлеки,
Медовухи, настой из морошки.

Да не стесняйтесь, Маша моя
Только для виду сварлива,
Страдает от мошек, да комарья,
А так – весела и игрива.

 -  Маша, ты уж нас извини,
Все мужики  -  балаболы.
 -  Да что ты, Иваныч, волну не гони,
Знаю все ваши приколы!

Поляна накрыта.
 -  Ну, вздрогнули, блин,
Живём, чай не на Гаити.
Как говорил правитель один:
Веселье Руси – есть, пити.

Други, послушайте дивный рассказ
Иваныч, пустить дай колечко,
Спасибо, Петрович, тебе за лабаз.
Уф…. Успокойся, сердечко.

Только Петрович с лабаза упрёт,
Не солоно, знать хлебамши,
Свято место…. Ну, значит, черёд
Для нас наступает с Машей.

Взлезаем с Машей на эту полать,
С собой прихватив медовухи.
Такая царит во всём благодать!
Какие там, к чёрту, прорухи!

Ночами видели: в небе дыра –
Головой я пробил от страсти,
С весёлым задором мы до утра
Небо рвали на части.

А звёзды? То Маша когтила свод,
Наделала дырок с экстаза.
-  Ну, Потапыч, тебя и прёт!
Рот –то закрой, зараза!

 -  Да что ты, Маша родная, уймись,
Гостей потешить  -  святое!
 -  Ты, старый хрен, людей постыдись,
Срам просто, слушать такое.
Лучше пойду, в кустах полежу,
Заврался мой дурень старый.

Упёрлась. Сейчас вам дорасскажу.
А что же пуста у нас тара?

Ну-ка, Иваныч, «поднимем бокалы», -
Как писал великий поэт.
Пройди перелески, боры и увалы,
Места, лучше лабаза, нет!

Как мы любились, орали, резвились!
Лабаз качался, гнулся, трещал.
Поздно было, когда протрезвились,
Не помню, что Маше наобещал.

И головами в небо, как в омут,
Упёрлись. Лопнула в небе дыра.
Свет полился…. Бежали до дому,
Напрочь забыв, где наша нора.

Даже ступенька лопнула с треском!
Петрович, починишь? Значит лады.
Иваныч на нарах подпрыгнул резко:
Опять насмотрелся бл…. Ерунды.

          P.S.
Кашку поели, чаёчку попили.
Уже переправились через реку.
Шагают бодро, без шума и пыли,
В болото, к брусничному островку.
Шагов ещё двадцать.
Сквозь ивы пробраться….
Замер Иваныч, и тычет рукой.
Петрович не видит. Как догадаться,
Если не видишь, кто там такой?
Узрел и Петрович, да – бряк в котелочек!
Вот бы заразу на камеру снять!
Рявкнул Мишаня, Рванул, что есть мочи.
Ну и машина! Мать твою мать.
-  Иваныч, ты притягаешь магнитом
Всех медведей. В который уж раз!?
 - Чуть не обнялись. Брусника побита.
Судьбина опять испытует нас.