Часть вторая. в поисках утраченной смерти

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В ПОИСКАХ УТРАЧЕННОЙ СМЕРТИ
I
Весна началась бурно. Лес расцвел, как под кистью одержимого работой художника. Молодая «цыплячья» зелень листвы и первой травки перемешалась с суровым изумрудом хвои, с пастельными пятнами цветов на опушках, с белыми костяными стволами берез, с грязными разводами еще не просохшей земли и бирюзой прозрачного, наполненного свежестью неба. Все ожило, зашевелилось, защебетало, зачирикало, заурчало, заквакало. Солнце распахнуло свои теплые объятия, припекая, казалось, не хуже, чем летним днем.
Мы с Избушкой  пристрастились дремать под его лучами. Я устраивалась в одном халатике на крылечке, раскинув бледные руки и ноги, зажмурив глаза и подставив померкшее за зиму лицо весеннему светилу. Избушка, как курица, поджимала одну лапу и замирала, пока я не пробуждала ее призывными окриками, почувствовав, что солнышко переместилось. Тогда она, скрипя, поворачивалась, и мы опять наслаждались ласковым теплом. В такие часы очень трудно было кому-то без предупреждения попасть ко мне домой. Избушка, видимо,  пребывала в своих раздумьях (с недавнего времени я убедилась, что моя «безголовая сараюшка» обладает некоторым интеллектом) или попросту спала и не слышала надсадных воплей посетителей: «Повернись ко мне передом, а к лесу задом!!!» Когда докричаться все же удалось, она сделала такой резкий поворот, что я, чуть было, не слетела с крыльца на землю. Передо мной стоял Кощей Бессмертный.
- Что это, Вы, хоз-з-зяюшка, гос-с-стей не пус-с-скаете? – голос его был не на шутку встревоженный, заикающийся.
- Да, это я солнечные ванны принимала, Кощей Мафусаилыч, - ответила я, запахивая халатик. – Вы заходите, не стесняйтесь. Как поживаете? Что новенького на ниве нумизматики? Поди, с прошлого лета не виделись.
О Кощее нашем надобно поведать особо. Он не только бессмертен, но не известно когда на свет появился, ибо старше его в нашем Лесу никого нету. Кот  рассказывал про него, что помнит он времена нашествий вражеских, княжеских междоусобиц и, даже,  охоты на больших косматых зверей, у коих огромные клыки и два хвоста – сзади и спереди. Правда, с нами Кощей на эти темы никогда не беседовал, все отшучивался или непонятливым прикидывался. Вроде, как он давно новую жизнь начал, а со старым покончено.
Сколько у Кощея жизней, никому не ведамо. Еще в молодость моей бабушки, слыл он сластолюбцем и любителем молодых красавиц. Много тогда крови молодых царевичей было пролито, что своих невест спасать приезжали. Выручала некоторых только необычная Кощеева жадность, золото ему было дороже всего. Но с годами, то ли совесть старика замучила, то ли интерес к девицам совсем угас, переключился он на коллекционирование монет древних да камней драгоценных. Организовал даже общество помощи нумизматам «Фонд Фон Флорина», сокращенно – три «Ф». У нас его быстро переименовали в общество «Треф». А самого руководителя стали Королем Треф величать, что Кощею очень польстило. Осанка у него даже изменилась, лоск во внешности появился. По городам он стал разъезжать, с деловыми людьми общаться. Молодежь в свое дело привлекать. Среди нее и сам преобразился, говорят, в горячем молоке купался, молодильные яблоки за три дорого из тридесятого царства выписал. А еще, говорят, ориентацию сменил, юношами стал увлекаться. Я в разные слухи долго не верила, думала, что просто имидж у него такой. А когда из его уст об этом узнала, даже обрадовалась. Мне теперь с Кощеем проще общаться стало, ну, как с подружкой, ни каких поползновений не будет.
В этот раз Кощей был какой-то сам не свой, встревоженный, растрепанный, в свитере задом на перед надетом. Говорить он пытался быстро, и потому начинал заикаться:
- Беда у меня стресс-с-слась! Смертуш-ш-шка моя проп-п-пала!
- Ничего не поняла. Что пропало? Да Вы заходите, на пороге не стойте. В ногах правды нет, - я распахнула дверь перед гостем. Но он, явно, заходить не торопился, а руками  в сторону дуба размахивал:
- Вы только пос-с-смотр-р-рите, сундука-то нет!
Я проследила за кощеевым взглядом и ахнула. Сундука на дубе не было. Болтались только обрывки цепей, да уныло торчали поломанные ветви, видимо, кто-то внушительного веса по дубу карабкался. В сундуке, как известно, хранилась кощеева смерть: на кончике иглы, игла в яйце и т.д. Висел он на дубе с незапамятных времен, и, потому, казалось, был неотъемлемой его частью. Кот с его крышки любил осматривать в подзорную трубу окрестности, Русалка раскачиваться, как на качелях, а птицы вили на нем гнезда. С тех пор, как перестали  пропадать царевны, никто сундуком не интересовался.
- Да-а-а. Видно, здорово Вы кому-то насолили,  Кощей Мафусаилыч, - произнесла я после некоторого замешательства. – Что же теперь делать? Придумать что-то надобно. Пойдемте в дом, наливочки выпьем, да мыслишками пораскинем.
Я подхватила Кощея под руку и повлекла за собой.

II
К вечеру в избушке собрался большой совет. За чашкой чая да рюмкой наливки вырабатывали план действий.  Председательствовала Кикиморша.
- Давайте рассуждать здраво. Кому могла понадобиться кощеева смерть? – Громко провозгласила она и окинула сидящих за столом таким взглядом, что все невольно съежились и уткнулись в скатерть.
- Надо бы у самого Кощея спросить, - робко откликнулась Русалочка.
- Да не знает он, - отрезала я, - потому и пришел к нам.
Сам Кощей после дня тяжелого от треволнений да изрядного количества наливки спал в углу на кушетке периодически то посапывая, то похрапывая.
- Может, кто просто подшутить решил, - высказал предположение Гном.
- Со смертью, знаете ли, не шутят, - возмутилась Русалочка.
- Ничего себе шуточки! – поддержал ее Эльф, кидая в сторону кушетки взгляды, полные любви и тревоги.
- Давайте не отклонятся от цели нашей встречи, - пресекла их Кикиморша. – Что мы имеем? Кощей пока жив – это плюс. Его смерть в чужих руках, и мы не знаем, в чьих – это минус.
- Плюс. Минус. Здесь вам не урок математики, - Эльф был явно не в себе. -  Спасать Кощея Мафусаиловича надо!
- Этим мы и занимаемся, - Кикиморша была непреклонна. – А кто не согласен, может покинуть помещение.
- Друзья, не будем ссориться, - вмешалась я. -  Так мы Кощею точно не поможем. Давайте пойдем другим путем.
- Идти надо по следу, - раздался  голос из-за печки. Мы в недоумении переглянулись. На середину комнаты вышла Крыса и, подбоченись, вещала:
- Коли грабитель прошел по земле, на ней следы остались.
- И, правда, как мы сразу не догадались! - воскликнул Эльф. – Спасибо, тетушка Крыса.
- Тоже мне, племяшек нашелся, - фыркнула Крыса.
- Да смотрели мы, - печально отозвалась я, - никаких следов на земле нет. Только ветки поломаны.
- Коли следов на земле нет, значит, грабитель шел не по земле, - наставительным голосом вещала Крыса.
- А если не по земле, значит по воздуху, - вставила Русалочка.
- Или по воде, - добавил Водяной.
- Какая вода! Около дуба нет никакой воды! – воскликнула я.
- Тише, - прошипел Эльф, - Кощей не дышит.
Мы мгновенно умолкли и прислушались. С кушетки больше не раздавалось никаких звуков. Тягостная тишина повисла в избушке. Эльф подскочил к Кощею и, заламывая руки в отчаянии, припал к его тощей груди.  Раздалось недовольное фырканье, спящий поерзал и открыл глаза.
- Я уже умер? – спросил он бесцветным голосом.
- Да. А мы все – ангелы, - отозвался Гном.
- Как вы можете так шутить! - Возмутился Эльф.- Это бессердечно.
- Бессердечный у нас Кощей, у него же сердце украли, - пояснил Гном.
- Сердце могла украсть женщина, - вставила Крыса.
- Ну, в нашем случае, скорее -  мужчина, - продолжил Гном ехидно и, хихикнув весьма мерзко, недвусмысленно посмотрел на Эльфа.
- У Кощея смерть не в сердце, а в яйце, - пояснила я, прикрывая вновь задремавшего гостя пледом.
- В яйце? - не унимался Гном. – Как я сразу не догадался.
- Да утихни ты! – разозлилась я и пояснила. – В утином яйце, на конце иглы.
- Значит, надо искать яйцо, - сказала Крыса.
- Яйцо  в утке, утка в зайце, заяц в сундуке.
- Так что украли-то? – переспросил Водяной.
- Сундук украли, - ответила Кикиморша, - вместе  со всем зоопарком.
- Давайте разделимся, - предложила Русалочка. – Я буду искать сундук. Эльф – зайца. Водяной – утку. Крыса – яйцо.
- А я, - встрянул Гном, - иголку в стоге сена.
- Послушайте, Гном, - голос Кикиморши приобрел железные нотки, - если Вы не хотите помогать нашему другу, мы и без Вас справимся.
- Отчего же, не хочу? – Гном сконфузился и притих. Кикиморша взяла перо и бумагу:
- Я записываю: сундук – Русалочка, заяц – Эльф, утка – Водяной, яйцо – Крыса, игла. Тьфу ты!
- Может, объявления развесим? - вставил Эльф. – Дескать, пропал сундук. Вознаграждение гарантируем.
- Хорошая идея, - подхватила Кикиморша. – Вот ты этим и займись.
- Я ведь писать не умею, - смутился Эльф.
- Ладно, мы с Фиолеттой напишем.
- Обязательно сумму вознаграждения указать, - добавила Крыса.
-   На том и порешим, - одобрила Кикиморша. – А сейчас по домам пора. У кого будут новости, приходите сюда.
Все засуетились, выбираясь из-за стола. Эльф посуду услужливо собирать принялся. Я на крыльцо вышла попрощаться да с Водяным словечком перекинуться. Но Кикиморша с Русалочкой подхватили его быстренько под руки зеленые и с собою поволокли. Он только и успел мне головою кивнуть. Гном ушел следом, рассовав  по карманам  куски пирога. Крыса исчезла, как и появилась. Только Эльф долго еще плескался, намывая чашки.
- Фиолетта, кто же за Кощеем Мафусаилычем присмотрит? – спросил он, несколько помявшись. -  Можно я тоже переночевать останусь? Я на полу, на коврике.
- Отчего же на коврике? У меня кроватей на всех хватит. А то, можно и на печке.


III
Ночь выдалась очень трудной. Вначале я долго не могла уснуть. События прошедшего дня напрочь забили мою бедную голову. Мысли роились в ней и, как назойливые мухи, напоминали о себе, лишь только я пыталась ее преклонить. «Кому мог понадобиться сундук с кощеевой смертью? Хочет кто-то убить нашего друга? Или попугать? Если хотят убить, почему не сделали это сразу? Где могли спрятать? С чего начать поиски?»
 Кощей ворочался во сне, очень виртуозно храпя и посапывая, а если затихал хоть на минутку, тут же к нему подскакивал взволнованный Эльф. Только к утру они угомонились, приткнувшись вдвоем на кушетке.
Меня настигли кошмарные сны. За мной гонялись стада плотоядных кроликов, гигантские утки бомбардировали Лес огромными яйцами, острые, как клинки, иглы сыпались с неба. И негде было укрыться от этого ужаса. Мы с Кощеем и Эльфом забаррикадировали двери и окна мебелью, но иглы протыкали бревенчатые стены, будто те были из легкого шелка. Прижавшись друг к другу, мы забились под стол и зажмурили глаза.

Я проснулась от странного звука снаружи. Подошла на цыпочках к окошку, дабы не разбудить своих гостей, которые, обнявшись, мирно посапывали, отдернула занавеску, но ничего не смогла разглядеть. Тогда, накинув шаль, я скользнула на порог. В лучах лунного света невысокая фигура в мешковатой одежде с надвинутым на лицо капюшоном сосредоточенно косила траву на лужайке под дубом.
- Эй! Вы что тут делаете? – окликнула я незнакомца.
- Не видишь? Кошу траву, - раздался тихий приглушенный голос.
- Но… Зачем?
- Чтобы выросла молодая, - отвечал незнакомец, не отрываясь от своего занятия.
- Зачем? – я была в полном недоумении.
- Молодое должно придти на место старого.
- Но ведь эта трава совсем молодая, только выросла.
- Это только видимость. Потрогай сама, - незнакомец нагнулся, поднял с земли пучок и протянул мне. Внешне свежая и сочная трава в моих руках рассыпалась, как труха, оставив в воздухе неприятный тухлый запах.
- Фу! Какая гадость! – невольно вырвалось у меня. – А Вы кто?
- Косарь. Разве не видишь? – незнакомец опять приступил к своему занятию.
- Но…Откуда Вы?
- Из Ордена Косарей.
- Ничего не знаю о таком.
- Нас нельзя знать. Нас можно ощущать.
- Как так ощущать? Я совсем ничего не понимаю.
- Не надо понимать. Надо принимать.
- Как же принимать не понимая? - я была в растерянности.
- Как долгожданного гостя, с радостью и внимание. Ты иди пока спать – твой Косарь еще не пришел, - на этих словах незнакомец повернул ко мне голову, и я увидела под капюшоном темную пустоту. От неожиданности я вскрикнула … и проснулась.

Сладкий коктейль запахов коснулся моего носа. Кощей с Эльфом пили чай с остатками вчерашнего пирога и наливки. На столе возвышался начищенный до блеска бабушкин медный самовар, растопленный еловыми шишками.  Я, накинув халатик, приблизилась к столу, и тут только разглядела, что между гостями сидел Мифа. С повязанной на шею салфеткой, он напоминал  непослушного ребенка из благовоспитанной семьи. Кощей с Эльфом, как заботливые няньки, «квохтали» вокруг него, то подливая чайку, то подкладывая на блюдечко земляничное варенье. Мифа же, отчаянно фыркая, расплескивал содержимое чашки по скатерти и размазывал пальцем замысловатые узоры.
- О, у нас еще один гость! – воскликнула я, с досадой поглядывая на испачканную скатерть.
- Это наш сын, - ответил Эльф.
- Чей это наш? – не поняла я.
- Наш с Кощеем Мафусаилычем.
- Как это?
- Ну, так. Мы его родители, - продолжал Эльф.
- Родители? Отец и мать? – я была в полном недоумении.
- Нет, мы – его отцы, - пояснил Эльф.
- Кто же его родил?
- Я родил, - ответил Кощей.
- Как так? Отец не может родить.
- Может. Родил же Авраам Исаака, а  Исаак Иакова, а Иаков…
- Стоп, стоп, - я была совсем запутана, - нельзя же все понимать буквально.
- А как же понимать иначе?
- Ладно, давайте пить чай, - сказала я и в изнеможении опустилась на стул. Вкус у чая был непривычно горьким, и я проснулась.

IV
Открывать глаза было боязно. Вдруг опять - сон со своими непонятными и пугающими гостями. Я прислушалась. Кто-то приглушенно разговаривал, возможно, Кощей с Эльфом. За окном щебетали птицы.
 «Кажется все спокойно», - подумала я и приоткрыла один глаз. Мощный поток солнечного света ударил мне в лицо. Я  потянулась и почувствовала ломоту в спине, будто всю ночь мешки таскала. Поерзала немного на кровати, пытаясь найти удобное положение.
- Проснулась, Красавица? Вот и славно. Скоро день на дворе, -  мягкий вкрадчивый голос Снарка пробудил  в сердце теплую волну чувств. Волна подхватила меня и бросила на шею моему другу. Боль, как рукой сняло.
- Снарк, дорогой! Как хорошо, что ты пришел! – воскликнула я, зарываясь носом в теплую его шерсть. – Мне было так тяжело. Я совсем запуталась.
- Ничего, ничего, - Снарк заботливо потрепал меня по голове, - распутаем и в клубки смотаем. Будет тебе из чего носки вязать. Да не надо так плакать, всего меня промочишь.
Неудержимым потоком слез схлынуло с меня напряжение прошедших суток. Снарк говорил еще что-то утешительное. Неожиданно возникший, перепуганный Эльф протянул носовой платок, источающий нежнейшие цветочные ароматы. Кощей неловко топтался рядом с чашкой остывшего чая. Я рыдала с наслаждением маленького ребенка, прорвавшегося через опасности окружающей действительности под крыло родителей.
За завтраком разговор крутился вокруг поисков кощеевой смерти.
- Если, на земле нет следов, значит, кто-то попал на дуб с воздуха, - высказалась я, памятуя слова Крысы.
- Может и так, - согласился Снарк, - а, может, вы следов просто не заметили.
- Как же не заметишь их! – воскликнул Эльф.- На дубе вон как ветки поломаны!
- То - на дубе, - вкрадчиво продолжал Снарк, - а то - на земле. Вот ты, Эльф, к примеру, на земле следов не оставляешь, на дерево взлетишь – веток не поломаешь. А если дождь пойдет – по колено в грязи увязнешь.
- Так это потому, что крылья мои от воды намокают и не действуют. А одними ногами пользоваться очень неудобно, - пояснил Эльф.
- Потому и надобно все возможные варианты рассмотреть. Может похититель по земле легко передвигается, а высоты боится и за ветки цепляется.
- Ума не приложу, кто бы это мог быть, - задумалась я.
- Я вот, если по дереву полезу, точно все ветки переломаю, - сказал Кощей, который в это время раскладывал пасьянс.
- Может, ты сам сундук и украл? – решила я немного повеселить гостя.
- Фиолетта, как ты можешь! – рассерженно воскликнул Эльф.
- Составим список возможных похитителей, -  предложил Снарк.
- Если он прилетел, то это может быть большая птица или кто-то летающий, - подытожила я.
- Например, мы с Эльфом, - сказал Снарк.
- Ну, это не серьезно! – воскликнула я.
- Отчего же? – спросил Снарк. – Нужно учитывать все варианты. Давай, Фиолетта, записывай.
Снарк протянул мне самопишущую ручку.
- Получается: 1- Эльф, 2- Снарк, 3- Кощей. Ерунда какая-то! – недоумевала я.
- Ты забыла про птиц, драконов и возможности перемещаться на летательных аппаратах, - пояснил Снарк.
- Летательные аппараты, - комментировала я  запись, - аэроплан, воздушный шар, ступа. Постойте, постойте, что-то я давно бабушкину ступу не видела.
Я подскочила и побежала на чердак, где среди старых вещей хранилась ступа. Как и следовало ожидать, ее на месте не оказалось.

V
Лирическое отступление о смысле смерти.

Как говаривал Кот, о смысле жизни написано множество книг. Пожалуй, все книги об этом. Впрямую или иносказательно авторы муссируют одну и ту же проблему - для чего мы живем на свете.
 А есть ли смысл у смерти? Эта тема теперь пропитала воздух в нашем Лесу. Я постоянно вдыхала ее носом, ртом, легкими, кожей, жабрами… Мне показалось, что я большая кистеперая рыба, лежу на дне океана, огромные толщи воды давят на меня, сделав плоскими и тело, и мысли, и чувства. Песок забивается в жабры, и я начинаю задыхаться.
Если бы мы жили вечно, как Кощей, как бессмертные с острова Лапута, наши дни проходили бы одинаково однообразно. Нам не нужно было бы думать о завтрашнем дне, о продолжении рода, о том, что мы оставим потомкам. Мы не боялись бы совершать ошибки, ибо всегда было бы время их исправить. Мы могли бы хоть каждый день переписывать жизнь набело. Такой никогда не отредактированный роман, в котором герои постоянно совершенствуются и никогда никем  не становятся.
Смерть ограничивает наш путь, ставит непреодолимый барьер, придает объем жизненной субстанции. А нам остается придать форму этому конкретному объему. Каждый день добавляя к своему творению новую толику глины, не знаем в какой момент нам придется прервать свой труд, и на какую деталь нам не хватит материала. Потому стараемся успеть самое главное.
Кощей очень изменился с момента пропажи сундука. Первоначальный страх сменился на философское успокоение. Теперь он частенько захаживал ко мне в гости. Мы сидели вместе на крылечке, обсуждали события прошедших дней, детали нашего самодеятельного расследования.
- Если жизнь все равно заканчивается, - говаривал он, раскладывая пасьянсные карты на ступеньках, - нет никакой разницы, как она прошла.
- Как же: никакой разницы? – удивилась я. – Сидим мы здесь и беседуем или поссоримся и станем врагами?
- По большому счету, ни какой, - подтвердил Кощей, - будем мы друзьями или врагами, сидим мы на крылечке или разбежимся по разным домам. В любом случае мы уйдем навсегда, и ничего не останется.
- Но останутся следы наших поступков, память наших друзей
- Нам то будет уже все равно.
- Но все так живут, - недоумевала я.
- Значит -  все глупы, - подытожил Кощей. – А ведь они имеют возможность самим прервать свою жизнь, а я этого теперь не могу, пока не найден сундук.
- Не все тебе быть на особом положении, - вставил, неожиданно появившийся Гном. – Наша жизнь, существ смертных, постоянно находится на кончике иглы веретена Случайности. А ты был неуязвим, ходил гоголем. Думал, просчитал все, как математическую задачу. Не тут то было. Вот теперь поживи смертным, помучайся с наше.
- Так, может, это твоих рук дело? – возмущенно поинтересовалась я.
- К сожалению, нет. Но Кощею, думаю, полезно в нашей шкуре походить.
- Больно ты расхрабрился, прихлебатель мелкий! Смотри, как бы твою шкуру, кто не попортил, - огрызнулся Кощей, да так лязгнул зубом, что бедного Гнома, как ветром сдуло.

VI
По ночам начинала страшно болеть спина, и чесались лопатки. Сны приходили все более и более странные. Один из них стал повторяться с навязчивой периодичностью. Какое-то невидимое существо пыталось отнять у меня ребенка. Я отчаянно отбивалась, пронзая пустоту заточкой и бросая горстями соль в предполагаемое лицо противника. На поверку ребенок оказался крохотным пластмассовым пупсом, какими любят играть маленькие девочки. Я же отчаянно защищала свое «чадо», уверенная, что соль ослепит моего врага.
 Кажется, битву я выиграла, но проснулась абсолютно разбитая и долго не хотела вставать. Из глаз катились слезы, будто в них кидали солью. Голову было не оторвать от подушки, спину ломило. Я поерзала, пытаясь найти более удобное положение и еще поспать, но тут раздался стук в дверь. Я нехотя поднялась и поплелась открывать.
 - Фиолетта, Фиолетта, я его нашел! – кричал, влетевший в избу и чуть было не сбивший меня с ног,  Эльф.
- Кого нашел? – не понимала я спросонья.
- Яйцо нашел! Пошли скорее! – Эльф схватил меня за руку и полуодетую потащил наружу.
Я, как была, босиком и в ночной сорочке, так и села на мокрые от росы ступеньки крыльца, ибо открывшееся нам зрелище было крайне поразительным. В двух шагах от нас лежало белоснежное гладкое яйцо размером в пол моего роста. Пожалуй, оно никак бы не поместилось в упомянутый кощеев сундук. А утка и заяц, скорее всего, тоже были внутри.
- Вот это, да! – только и смогла произнести я.
Эльф же подскочил, было к своей находке, как Избушка неожиданно дернулась и свободной лапой, оттолкнув его, подгребла яйцо под себя. При этом, мне показалось, что она заквохтала, как огромная курица.
- Отдай! – закричал подскочивший Эльф и ринулся за яйцом, но тут же был снова сбит мощным ударом лапы, и упал плашмя в лужу.
- Ты что себе позволяешь! – теперь я набросилась на Избушку.- Отдай сейчас же!
Избушка зажала яйцо между лап и присела так низко, что подобраться под нее не было никакой возможности. Эльф, перепачканный грязью, жалостливо заплакал. Я хотела ему помочь подняться, но вынуждена была ухватиться за перила, ибо голова моя закружилась, и в глазах потемнело. Я увидела перрон, переполненный народом в ожидании поезда. Пестрая шумная толпа шевелилась, как разноцветные муравьи.
- Фиолетта, Фиолетта! – перепуганный Эльф тряс меня за плечо. Я сидела на ступеньке, уткнувшись лбом в балясину. Ласковое утреннее солнышко касалось теплыми лучами моего лица. Начинался новый день. Я насилу поднялась и побрела в дом одеваться.
В течение ближайшей недели мы пытались выудить у Избушки яйцо. Она вела себя крайне строптиво. На призывы повернуться не реагировала. На мои угрозы отвечала утробным кудахтаньем. Гости без моей помощи внутрь попасть не могли. А я совсем разболелась и почти не вставала с кровати. Только Крыса периодически приносила мне какие-то отвратительные микстуры. У меня не было сил ей отказать, и я, поморщившись, выпивала  тошнотворно-горькое пойло. После чего проваливалась в свой навязчивый сон.
Прижимая к себе локтем маленького голенького пупсика, которого я почему-то считала своим детищем, я отчаянно билась с невидимой нечистью. Мой противник был хитер и могущественен: то ли - Дьявол, то ли - сама Смерть. Охвативший все мое тело страх придал отчаянные силы моему организму. Я билась, как озверевшая волчица, защищающая своего детеныша.
Но вот что-то в моем сне переключилось, будто невидимый режиссер сменил роли. Вдруг я сама оказалась этой маленькой беспомощной игрушкой между двух сражающихся стихий: жизни и смерти. Их сражение решало мою судьбу. А я не понимала, что лучше: погибнуть или существовать в этом жестком, как панцирь, пластмассовом теле, оставаясь вечным предметом для игр. Меня будут заворачивать в красивые лоскутки, укладывать в изящную люльку, кормить воображаемой кашей и защищать от виртуальной смерти.
«Нет! Не хочу!» Я рванулась в сторону и полетела, стремительно удаляясь от места сражения. Кажется, противники даже не заметили моего маневра, они все продолжали свой отчаянный поединок. Я нырнула в кромешную темноту. Ласковые струи подхватили меня, смывая жесткую оболочку с моего тела. Я вдруг ощутила приятную его наготу, его мягкость, его упругость, его гибкость, его податливость. Я то плыла, подобно рыбе, то взлетала, подобно птице. Я то скользила вместе с мощным потоком, то разворачивалась ему навстречу, осыпаемая фонтаном брызг.

VII
Проснулась я бодрой и здоровой. Кажется, на дворе уже было лето. Огромная зеленая шапка листьев покрывала дуб. Спрятавшиеся в ней птицы весело щебетали и переговаривались с Русалочкой, которая, устроившись на толстом суку, расчесывала свои великолепные волосы, явно приманивая женихов. Все они собрались под дубом, но смотрели вовсе не в сторону моей подруги. Посреди моего импровизированного двора, разбросав по сторонам яичную скорлупу, бродила мини-избушка на курьих ножках. Была она вся желтенькая аккуратненькая, как цыпленочек. При этом источала приятный запах ванили, карамели и меда.
- Смотри, смотри, Фиолетта, - воскликнул, подскочивший ко мне Эльф, - пряничный домик на курьих лапках!
- И с курьими крылышками, - подхватил стоявший поодаль Гном.
Избушка же моя гордо переминалась с ноги на ногу и призывным кудахтаньем подзывала к себе свое детище. 
- Интересно, а чем она питается? – ехидно спросил Гном. – И будет ли она расти? Столько бесплатных пряников к чаю.
- Как Вам не стыдно, - одернул его Кощей, - она же живая, и еще ребенок.
В этот момент в пряничной избушке распахнулась маленькая дверца, и веселый Мюмзик помахал нам рукой изнутри.
- Ах, ты сорванец! – закричала я. – Вылезай сейчас же!
Но пряничная дверца уже захлопнулась, и домик побежал дальше обследовать лужайку. Мы с Эльфом бросились его ловить, но он уворачивался, тем самым раззадорив  остальных. Беготня превратилась в веселые пятнашки. Даже Водяной, поставив на крылечко ведро с Золотой Рыбкой и расставив руки, смешно топтался на месте. Всех обыграл пряничный домик, спрятавшись между маминых лап. Настроение было приподнятым, хотелось продолжить общение. Я позвала всех к чаю с вареньем, ибо других угощений из-за моей болезни в доме не было.
- Забавная история с твоей Избушкой приключилась, - высказалась Русалочка. – Теперь тебе веселее будет.
- Веселее то, веселее, а вот куда кощеева смерть делась, мы так и не узнали, - грустно сказала я.
- Вы знаете, друзья, а мне это уже и не важно, - отозвался Кощей. – За последнее время я столько новых ощущений пережил, каких раньше никогда не испытывал. Ради такого, пожалуй, стоило смерть отпустить на волю. Пусть погуляет вдоволь. Вернется, когда сама захочет.
- Э, нет. Так не пойдет, - провозгласила Кикиморша. – А вдруг твоя смерть в руках какого-нибудь мерзавца. Он возьмет и погубит тебя по собственной прихоти. Мы, твои друзья, этого допустить не можем и, потому, будем продолжать поиски.
- Да где ж искать то? – грустно спросил Эльф. – Поди, весь Лес обшарили. Под каждым кустиком посмотрели, пятнышка на земле не осталось нами не пройденного.
- Не может же целый сундук бесследно пропасть, - возразила Кикиморша. – Нужно все перепроверить. Вдруг что-то забыли.
В этот момент в ведре громко плеснула хвостом Золотая Рыбка. Водяной тотчас же подскочил к ней. Высунув наружу голову, Рыбка открывала рот, будто что-то вещая своему хозяину. Тот внимательно следил за ее мимикой.
- Рыбка говорит, что на дне озера лежит какой-то странный предмет, - перевел нам немую речь Водяной.
- Наверное, это и есть сундук, - предположил Гном.
- Но как же мы его достанем? – озадаченно спросил Эльф.
- Я думаю, и доставать не нужно, - вставил Кощей. – Там он в большей безопасности, чем на дубе.
- Э, не скажи, - возразила Кикиморша. – Пока мы точно не убедимся, где сундук, и в нем ли содержимое, мы это дело не оставим.
- Да кто же нырять будет? – спросила Русалочка. – Я, конечно, плавать умею, но так глубоко не нырну. Тут специалист надобен.
- А давайте сходим к старухе Выть! – вдруг выпалил Эльф. – Она же все знает.
- Ну, это еще не известно какая она провидица, - фыркнула Кикиморша. – Я и сама карты не хуже ее разложу, да на кофейной гуще погадаю.
- Ты, подруга, не обижайся, - вставила я. – Но эльф дело говорит. Надо кого-то к старухе отправить.
- Вот сама и иди, - буркнул Гном. – Она как завоет, оглохнуть можно. Мне еще дороги мои барабанные перепонки.
- Сходить-то можно, - сказала Русалочка, - но как через чащобу, что вокруг старухиного дома, пробраться.
- А я Снарка попрошу, - обрадовалась я догадке, памятуя наш полет над Лесом. – Он меня перенесет.

VIII
К Снарку я добралась ближе к вечеру. Наше утреннее чаепитие переросло в затянувшиеся посиделки. Кикиморша пыталась гадать разными способами, но результаты получались какие-то неопределенные. То искать надо было в казенном доме, то у вальта пик, то у короля треф, то кофейная гуща принимала очертания сапога. Сапоги оказались только у Водяного, и его безжалостно разули. После чего, прихватив ведро с Золотой Рыбкой, он обиженно удалился. Чуть было не поссорились Гном с Эльфом, обсуждая разногласия по вопросу сексуальной ориентации. Но тут зашел дядька Лешак с большим пряником, который он нашел под дубом. Все угомонились и стали пить чай.
- Заходи, красавица, - Снарк распахнул передо мной двери своего жилища. – Что-то давно тебя видно не было.
- Да приболела я что-то.
- Ай-я-яй! Что же мне весточку не послала? - укоризненно покачал головой мой друг. – Я бы снадобье какое приготовил.
- А ты разве врачевать умеешь? – удивилась я. – Жаль, не знала. А то Крыса такой отравой меня поила. Но я к тебе с просьбой: надо слетать к старухе Выть. Донеси меня туда, пожалуйста.
- Отчего же ты сама не полетишь? – спросил Снарк.
- Да на чем же лететь? – удивилась я. – Ступа куда-то пропала, а на метле я не умею.
- Зачем ступа? – сказал Снарк.-  У тебя есть крылья.
- Ах, крылья, - разочарованно процедила я, - это же бутафория. Торчат за спиной мертвым грузом. Одна морока с ними, платья нормального не оденешь, надо под себя перекраивать. Или к Кикиморше идти, или самой возиться. А портниха из меня никудышная – все руки себе иглой исколола.
- Крылья, чтобы летать, - наставительным тоном сказал Снарк. – Ну-ка, давай попробуй!
На этих словах Снарк подхватил меня подмышки и подкинул вверх. От неожиданности я неестественно дернулась и почувствовала, как напряглась спина, и машинально заработали плечи и лопатки. Я покачнулась в воздухе, но не упала, а зависла, пытаясь справиться с регулировкой своего положения. Сама не понимая как, я  сумела принять слегка наклонное положение к горизонту и стала медленно набирать высоту. За спиной раздавался легкий треск крыльев.
- Снарк! Снарк! Я лечу! – восторженно закричала я.
- Вот, и молодец, - отозвался Снарк, поднимаясь рядом со мной в воздух.
Управлять своим телом во время полета оказалось гораздо сложнее, чем это было во сне. Я то резко взмывала вверх, то кренилась в сторону, то камнем летела вниз, задевая ветви деревьев. В критические моменты Снарк ловил меня и придерживал, но тут же отпускал для самостоятельного освоения воздушного пространства. В результате к концу перелета у меня кружилась голова, к горлу подступала тошнота, а руки, ноги и, даже, лицо были изрядно исцарапаны. Однако состояние моего духа явно было на высоте. К хижине Старухи Выть мы прилетели уже в темноте. С помощью Снарка мне удалось опуститься на землю.
«Как хорошо все же иметь твердую почву под ногами», - подумала я и, покачнувшись, упала в объятия моего друга. Перед нами была покосившаяся землянка, обильно поросшая травой и мхом. Небольшое деревце обосновалось на ее крыше, придавая жилищу дикий вид. В окошке слабо теплился огонек лучины – видимо, хозяйка еще не спала. Снарк уверенно постучал в замшелую дверь. Изнутри раздался непонятный горловой звук, который мы приняли за приглашение, и вошли.
За грубо сколоченным кривоногим столом сидели напротив друг друга хозяйка и красивая обнаженная девушка. Казалось, одна была полной противоположностью другой: полнотелая с дряблой бронзовой кожей и копной взлохмаченных черных волос старуха в пестром неопрятном сарафане и юная абсолютно голая блондинка, будто выточенная из моржовой кости. В полумраке землянки белая кожа девушки, казалось, имела зеленоватый оттенок, а в золотых шелковистых волосах сверкали изумруды. Такой красавицы я никогда не видела.
- А-а, наконец-то, пожаловали, - проворчала Старуха Выть. – Долго же вы добирались.
- Привет, Фиолетта, - обратилась явно ко мне девушка, голос которой мне показался знакомым. Но, право же, раньше я никогда не встречала эту особу.
- Знаю, знаю вашу просьбу. О чужой беде беспокоитесь, своей не замечаете. Ну, присаживайтесь, ваше дело нехитрое, - вещала Старуха и, обращаясь к незнакомке, добавила.- А ты иди уж, Царевна. Все тебе рассказала, да видно толку-то немного будет.
- Спасибо, бабушка, - ответила девушка, поднимаясь из-за стола.- Я на следующей недельке загляну. Может, что новенького узнаете. Пока, Фиолетта. Пока, Снарк.
Красавица откинула на спину свои восхитительно уложенные, как на обложке модного журнала, волосы, представляя нам свои округлые тугие груди. Потом она направилась к выходу, будто шествуя по подиуму. Прихватив с вешалки легкий плащик болотной расцветки и распахнув дверь, на пороге гостья развернулась к нам лицом, выставляя на обозрение все свои прелести.
- Кыш! – фыркнула Старуха Выть, и, в тот же момент, девушка, накинув плащик, съежилась и превратилась в Царевну Лягушку. Та квакнула и скрылась за порогом. Я остолбенело смотрела ей вслед.
  - Дверь закройте! Дует! – рявкнула Старуха так, что заболело в ушах. Я быстро исполнила приказ, а, когда вернулась к столу, на нем уже стояла глиняная плошка с какой-то бурлящей жидкостью.
О волшебстве в Лесу издревле рассказывали сказки. Кот, даже, их на собственную музыку положил и любил завывать под игру на гуслях. Вода, там живая да мертвая, всякие волшебные палочки-выручалочки, шапки невидимки, цветики семицветики, сапоги скороходы – сказки все. Ну, возможно, сапоги такие и были. Говорят, какой-то великан заморский позабыл, когда от нашего Мужичонки-с-Ноготок улепетывал. Но обувкой этой импортной у нас никто пользоваться не научился, ибо работали сапоги на реактивном топливе. Как Чуралей бороду опалил, так со злости их в Озеро выбросил. Долго оно потом шипело и горячими брызгами плевалось, аки злобное чудище. Но в живую настоящих чудес я до этого дня не видела. Да  чтобы  из красавицы в лягушку и еще по доброй воле – такого я даже представить не могла. Я долго пыталась придти в себя и, потому, с трудом разобралась в словах Старухи Выть, которая вещала, пристально рассматривая жидкость в плошке. Получалось, что сундук под надежной охраной, в месте Кощею известном, и скоро хозяину будет доступен. 
Обратно летели при свете полной Луны. Звезды сияли подобно алмазам и жемчугам на темно-синем  бархате. Снарк крепко поддерживал меня за талию, так что лавировать мне не представлялось труда. Мерные покачивания в теплом воздухе усыпляли. Мир был большим таинственным и добрым.

IX
В ту ночь мне снились детективные приключения. Мы с Шерлоком Холмсом, о коем я недавно прочитала целый потрепанный том рассказов, шли по следу преступников, вернее сказать, ползли, рассматривая свой путь в огромную линзу. Прятались на захламленном чердаке от Пестрой Ленты, которая, завязавшись в удавку, пыталась накинуться мне на шею. А в окно немигающим взглядом пялилось злорадное Желтое Лицо.
Проснулась я от солнечных лучей, что разноцветным дождем падали мне на лицо сквозь витраж в потолке.  На снарковом ложе было мягко и комфортно. Я сладко потянулась, озираясь по сторонам. С первого моего появления здесь жилище очень изменилось. Если вначале оно создавало впечатление красоты и изящества, то сейчас все в нем говорило о лаконичной строгости. Как такое могло произойти, я объяснить не могла, скорее удивлялась своей невнимательности. Я подняла взгляд к окошку и, вскрикнув, натянула одеяло до самого подбородка. С необычайной пристальностью меня разглядывало Желтое Лицо.
- Что, случилось, Фиолетта? - передо мной возник Снарк.
- Там, - только и смогла произнести я, указывая на лицо, которое, несколько переместившись, окрасилось в красные и синие цвета.
- Сейчас посмотрю, - с готовностью отозвался Снарк и исчез за дверью. Появился он через несколько минут вместе со странным существом, внешне напоминавшим футбольный мяч с нарисованным на нем лицом.
- Глянь, Фиолетта, кого ты испугалась, - обратился ко мне Снарк. – Знакомься, это Колобок.
- Я веселый, Колобок, мне Лиса погрызла бок, - запел гость и одним махом запрыгнул ко мне на одеяло. Был он покрыт жесткой, слегка пригоревшей корочкой, на которой с одной стороны видны были следы зубов.
- Здравствуйте, Колобок, - отозвалась я, - будьте любезны, спуститься с моей постели.
- Если буду я любезен, то смогу вам быть полезен? – продекламировал гость, явно не собираясь выполнить мою просьбу.
- Чем Вы мне можете быть  полезны? – возмутилась я. – Пока Вы только пачкаете мое одеяло.
- Я ушел из дома летом. Знаю многие секреты, - не унимался Колобок, продолжая перекатываться по моей постели.
- Пойдем, Колобок, дадим девушке одеться, - подоспел мне на выручку Снарк и, подхватив навязчивого посетителя на руки, унес в угол пещеры к столу.
А Колобок  продолжал распевать свои странные песенки:
- Я катился целый день
и прилег вздремнуть на пень.
Вдруг, смотрю, при лунном свете
черт летит, как на ракете.
Из сапог огонь и дым,
сам при этом невредим.
За спиной большой мешок.
Чую я: нехорошо.

Тем временем я оделась и присоединилась к компании. Колобок сидел прямо на столе, или лежал, не знаю, как правильно выразиться про существо, состоящее из одного шара без рук и ног.  Снарк разливал по разномастным чашкам чай.  Мне он пододвинул изящную фарфоровую чашечку с блюдечком, расписанную причудливыми бабочками, себе поставил высокий бокал с изображением ярко-зеленого леса, а Колобку досталась низкая широкая пиала с голубой каемочкой. Как по мановению волшебной палочки на столе появились разные сладости и варенье. Чаепитие началось. Я с любопытством поглядывала на Колобка, который с громким причмокиванием прикасался губами к пиале, но не делал ни одного глотка из нее.
- Тебе, Колобок, верно, не удобно пить из такой посуды? – предупредительно спросил Снарк. – Может, тебе налить в блюдце?
- Нет, не стоит, мой хороший, - отозвался тот. - Пью и ем я понарошку. Я ведь состою из теста. Нет во мне для чая места.
- Как это: понарошку? – удивилась я. – Как в игре? Зачем?
- Дабы поддержать компанию, что приемлет чаеманию.
- Да, уж, - согласилась я, - чай мы попить любим. Без него ни одной беседы не состоится, ни одной вечеринки. Но, чтобы притворяться, что пьешь, такого я еще не видела.
- Многие умеют притворяться, - возразил Колобок, - так, что никому не догадаться. Я же притворяюсь честно – к ситуации уместно.
- Да, Колобок, тут не поспоришь, - согласился Снарк. – Ты нам побольше о себе расскажи. Надолго ли к нам? Чем заниматься собираешься?
- Я качусь по белу свету.
Осмотреть хочу планету.
Говорят: она кругла,
нет ни дома, ни угла.
В этом с ней мы очень схожи.
Так что я для вас – прохожий.
Вот сейчас попью чайку
и опять уйду в тайгу.
- Ну что ж, - отозвался Снарк, - рады были с тобой познакомиться. Будешь мимо катиться, в гости заходи.
- По дороге ставлю метки.
Чтоб назад из кругосветки
прикатив, не разминулись.
 Вы мне тоже приглянулись.
Я за это отвечаю.
Не меня хотели к чаю,
а поили и кормили.
Так по-новому любили,
для меня - подобно чуду.
Я теперь вас не забуду.
После нашего необычного чаепития Колобок попрощался с нами и укатился весело напевая. Мне было даже немного жалко расставаться с таким забавным собеседником.

X
Лето выдалось жаркое, даже, можно сказать, знойное. Мы с подругами стали часто ходить на Озеро купаться. Я набирала в корзинку еду, Русалочка прихватывала мягкий плед, а Кикиморша брала карты и гитару. Частенько за нами увязывался пряничный домик. Мы веселились и резвились целый день до вечера, смущая Водяного и распугивая рыб. Иногда приходила Царевна Лягушка, она забиралась в камыши и  вещала разные загадочные истории про прекрасных принцев, которые появлялись в окрестностях Озера и звали нашу рассказчицу в свои королевства. Они приезжали верхом и в каретах, прилетали на коврах-самолетах и летучих кораблях, а один из них возник прямо из водных пучин.
- Вчерась, вечером, - вещала Царевна, - проходила я бережком. Глядь, сундук в озере плавает, большой длинный и желтого цвету. Я из любопытства ближе к воде подошла да за кусточком спряталась. Смотрю: в сундуке том круглая крышка открывается, а из нее человек вылезает да встает во весь рост. Красавец писаный, я даже в сумерках разглядела. Огляделся он по сторонам, какую-то трубку к глазам приложил, палочку дымящую во рту подержал, подержал да в воду выплюнул и снова в сундук залез. А тот медленно в воду опустился, будто его и не было.
- Да, чудные ты сказки рассказываешь, Царевна, - откликнулась я. – Куда ж тот сундук подеваться мог? Да еще и с человеком?
- Не верите? Ну и не надо! – фыркнула Лягушка. – А я вот сегодня вечером опять приду. Может тот принц на мне жениться захочет.
- Давай я тебе лучше погадаю, - предложила Кикиморша. – Сразу поймешь, где своего суженного искать.
- Не нужны мне ваши гадания. Сама разберусь, - снова фыркнула Лягушка и, поправив на лбу корону, обиженно попрыгала прочь.
- Как нехорошо получилось, - посетовала Русалочка. – Обидели старушку.
- Да какая она старушка! – воскликнула я, - Ты бы видела как без шкуры она выделывалась.
- Ладно, давайте лучше обедать, - предложила Кикиморша, после чего громко крикнула. – Эй, Водяной, иди к нам пироги кушать!
Водяной в некотором отдалении от нас жег костер из мусора, что Золотая Рыбка с сородичами подняла со дна озерного. Чего только не находили рыбы на дне: от различных упаковок и одежек до старинных доспехов и непонятных железных агрегатов. Водяной, ярый борец за чистоту Леса, тщательно все сортировал – что-то сжигал, что-то в землю закапывал. Вот и сейчас он возился возле костра, на котором кипятился чай. На оклик Кикиморши Водяной обернулся, снял котелок с огня и, нелепо ссутулившись, побрел в нашу сторону.
Потом мы дружно поедали пироги, запивая ароматным земляничным чаем. Кикиморша запела надрывно под гитару. Мы подхватили на разные лады. Потом запели дружно и весело, и пряничный домик пустился в пляс, теряя пряники по лужайке. Водяной, кормил крошками Золотую Рыбку. Кикиморша гадала Русалочке. День клонился к вечеру, из леса потянуло прохладой. Я прилегла на плед и задремала. Мне снились богатыри, выходящие из Озера. Впереди них шел красавец принц в золотых доспехах, который держал под мышкой сундук с кощеевой смертью. Сундук был почему-то желтого цвета и раза в три меньше чем тот, что висел на моем дубе. Я хотела поинтересоваться, что произошло с сундуком, но тут меня разбудили подруги.
- Домой пора, а то совсем холодно станет, - говорила Русалочка, собирая наши вещи в корзинку. Водяной услужливо помогал ей.
- Вы идите. Я вас догоню, - лениво отозвалась я, - вот только разок окунусь.
- Смотри, не задерживайся, а то совсем стемнеет, - предупредила Кикиморша, и они двинулись по тропинке.
Я еще немного полежала, а, затем, скинув всю одежду, с разбега бросилась в воду. Озеро встретило меня теплом и лаской, объятия его были нежны и приятны моему обнаженному телу. Я плыла, то погружаясь с головой, то выныривая, то раскидывалась на спине, глядя в темнеющее небо, то фыркала и барахталась, подобно маленькому ребенку. Когда, вдоволь наплававшись, я вышла на берег, уже изрядно стемнело, потому я не сразу заметила, что за мной наблюдают. Высокий мужчина сидел на камне несколько поодаль и смотрел, как я вытираю свои длинные непослушные волосы. Увидев его, я ойкнула и прикрылась полотенцем.
- Простите, что помешал, - сказал он, поднимаясь с камня и подходя ближе. - Разрешите с Вами познакомиться?
- Не ожидала я здесь посторонних встретить, - ответила я, заворачиваясь в плед. – От чего же не познакомиться. Зовут меня Фиолетта, а Вы кто такой и откуда пожаловали?
- Очень приятно, я – Джокер, можно просто – Джо. А приплыл я на субмарине, - на этих словах мой новый знакомый махнул рукой в сторону Озера, где на фоне блестящей воды выделялась рубка подводного корабля.
«Видно, правду Царевна Лягушка рассказывала», - мелькнуло у меня в голове.
- Скажите, Джо, а Вы принц? – спросила я.
- Скорее, король, - ответил Джокер, гордо вскинув голову. Был он высок и строен, лицом пригож, одет весьма элегантно и прическу имел очень модную. Вот только возраст в темноте разобрать было сложно.
- Что же Вы в нашем Лесу делать намереваетесь? – поинтересовалась я.
- Есть у меня одно дело важное.
- Может я чем помогу? – не унималась я.
- А Вы мне уже помогли тем, что мне встретились. О такой красавице я и мечтать не смел. Может, погуляете со мной, да Лес мне покажите?
- С удовольствием, - отозвалась я, - Вы только отвернитесь, пока я оденусь.
В тот вечер, оставив меня одну, подруги позволили судьбе резко изменить мою жизнь. Я влюбилась. Влюбилась с первого взгляда. Провалилась в нахлынувший океан чувств, захлестнувший меня с головой.

КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ