Путешествие к Оке. Василий Пробатов. Путешествие и

                В.А.Пробатов

                Путешествие к Оке.

                Коломна
                1962 (напечатано на машинке в г. Коломна)


               


















                ПУТЕШЕСТВИЕ К ОКЕ1
                I
                ОТПРАВЛЕНИЕ

Apage locomotivum
Cur abstrahiy meum divum/
                Гораций.
Распроклятая машина!
Зачем Васю утащила?
                Рус. нар. песня
Распростившися с Коломной,
С архиреем 2 и с семьёй,
Два Василья ночью темной
Смело в путь пустились свой.
Небеса кропили влагой,
Мрак лежал на мостовой,
Но горя в душе отвагой,
Бодрой шли они стопой.
Вот прошли уже заставу
И вдруг видят пред собой:
Огонек блестит лукаво
Над шоссе во тьме ночной.
Что такое? Что за чудо? –
Ум никак их не поймет,
Но скрипя чрез щебня груды,
Идут все они вперед.
Шли они довольно ходко,
Свет дразнил своим глазком,
И вдруг оба в загородку
Чуть не стукнулися лбом.
Тут загадка разъяснилась,
Тайна стала вся проста:
На шоссе производилась
Перестройка, вишь, моста.
Не без тяжкого усилья,
Не без толков и хлопот
Совершить пришлось Васильям
Чрез овраг ночной обход.
И внезапно приключенье
Тут случилося с одним:
От волненья иль трясенья
Ощутил он вдруг нажим.
И пришлося средь Боброва
Путь ему остановить
И во тьме ночного крова
Лишний груз освободить
Но с душою несмущенной
Вася путь свой продолжал,
И вот тускло освещенный
Перед ними стал вокзал.
Здесь, как водится, пришлося
Подождать часов пять-шесть,
Но в награду удалося
Им в вагон плацкартный сесть.
И на ложе жёстком, гадком
Кое-как устроясь там,
Сном они забылись кратким,
Направляясь к Озерам.
            2
ОЗЁРЫ
 Туманное утро стояло,
Лил дождик холодной струёй,
Когда их чета выступала
С вокзала смущенной душой.
Но храм увидавши прекрасный,
К нему свой направили путь,
Чтоб где-нибудь на день ненастный
Приют обретя, отдохнуть.
И шлепая в грязи песчанной,
Всё время под частым дождём,
Пришли они к цели желанной
К священнику местному в дом.
И встретил их старец почтенный
Отец Алексей Лихачев,
С улыбкой любви незабвенной
Вводя их в просторный свой кров.
И комнатой светлой отдельной
Почтил он Василиев двух
И с ласкою к ним беспредельной
Окошко завесил от мух.
И странники в мягких постелях
Легли чуть не в семь ли часов,
И в них они, как в колыбелях,
Почили от долгих трудов.
Ненадолго, впрочем, в объятья
Их принял ленивый Морфей,
Свои совершить предприятья
Спешили они поскорей.
Один из Васильев завесы,
Проснувшись, с окошка отнял,
И взор тут другого повесы
На некую даму упал.
И долго на стан гармоничный
Он оком артиста взирал,
Красу его формы античной,
Как истый эстет восхвалял.
Тогда к незнакомке той дивной
И друг близорукий приник,
И также смотрел неотрывно
На этот чарующий лик.
И вечно бы он наслаждался
Гармонией женственных форм,
Но их уже чай дожидался:
Хлеб, яйца и всяческий корм.
Но, впрочем, не только желудки
Они наполняли тогда,
Бывают бездельники чутки
И к пище другой иногда.
Внимали они богословским
Беседам, усевшись за стол,
Что с мастером неким портновским
Радушный хозяин их вёл.
Прослушали они объясненье
Библейских рассказов святых
О мире, его сотворенье,
О Еве и тварях иных.
Впоследствии три протопопа,
Как их уж оставил портной,
Вошли в обсужденье потопа,
Того, как в ковчеге жил Ной.
Так дух напитавши и тело
Пошли они трое гулять,
Принявшись за главное дело –
Природы красы созерцать.
И очень изгибом широким
Они любовались Оки,
И леса бордюром далёким
И лентой озер и реки.
По грязи ступая обильной,
Пришли они к окским волнам,
Был холод достаточно сильный,
Но всё ж погрузился он там –
Невольник воды и купанья3 –
Но вот вожделенный конец
Приблизился нашим скитаньям,
И в дом свой повел их отец.
А здесь уж обед был богатый
Устроен в порядке вещей:
Лещ жирный, в сметане томаты
И миска громадная щей.
И пищей обильною туго
Набивши свои животы,
На ложах почили два друга,
Взирая на перл красоты.
Красотка же эта звалася
Мадам Рекамье, господа,
Прочёл под портретом так Вася;
Не знали о ней мы тогда,
В Коломне уж мы прочитали
Об этой владычице дум,
Что сердце великих пленяли
Красы её тела и ум. 4
Пред часом вечернего чая
Пустились опять в променад,
К Болотову5 путь направляя,
Где сосны уж дико шумят
Но небо тогда нелюбезно
Дождём окропило на них,
Прошлися они бесполезно,
Красот не видав никаких.
Дивились лишь дикости злобной
Они хулиганских ребят,
Разрушенных камней надгробных
Увидев на кладбище ряд.
Пред ужином Вася брадатый
К Мюльбаху6 на часик подсел,
И бас свой являя богатый
Нам несколько песен пропел7.
А после трапезы гитару
Он в руки умелые взял,
Дал волю искусству и дару,
И долго наш слух услаждал.
Должно быть, уж близко к полночи
Ушли все на отдых ночной,
И Васи усталые очи
Смежили, объяты дремой.
Пред сном посмотрели украдкой
Они на известный портрет,
И снова стрелою их сладкой
Пронзил неотвязный предмет.
И знать за сие прегрешенье
Бог не дал им долгого сна,
Тревожили их сновиденья,
В душе всё стояла она.
Проснувшися утром ненастным,
Не ведал один, что начать,
И делом занялся опасным
О мире страстей стал читать.8
Сказался дух женщин зловредный,
Кружат они головы нам,
Туманят рассудок наш бедный,
Ненужный вбивая в нас хлам.
Немного в брошюрке дешёвой
Он знания мог почерпнуть,
 И сон не вернулся здоровый,
Как он ни старался заснуть.
Часа полтора лишь минуло,
Проснулся Василий другой,
В храм божий его потянуло,
Пошёл он к молитве святой.
Но скоро он что-то вернулся
К красотке прелестной опять
«Страстей ему мир» приглянулся,
Брошюрку и он стал читать.
Но, впрочем, уже на террасе
Был чай приготовлен для них,
Дрожать здесь заставили Васи
Хозяев от хлада своих.9
Витал уж Василий тамбовский
Мечтами своими в Горах.10
Не этим был занят московский,
А тем, что расстроен Мюльбах.
Долгонько с инструментом звучным,
Возился настройщик седой,
 В такт с треньканьем глупым и скучным
Своей потрясая брадой.
Хозяин потом благодушный
Трапезою потчивал нас.
И так мы с семьёю радушной
Простились в полдневный уж час.
                3.
          ГОРЫ.
                Возведех очи мои в горы.
Небеса прояснились нежданно,
Когда вышли они из Озёр,
По дороге просохшей песчаной
Они скоро вступили уж в бор.
Жарким солнцем пригретые сосны
Аромат изливали густой,
После дней сплошь дождливых несносных
Они всей наслаждались душой.
И всё время почти в благовонных
Тут лесочках дорога идёт,
Шли в беседах они оживлённых,
Продвигаяся быстро вперёд.
Дядя Вася рассказывал страстно
О кончине собрата святой,
Как расстрелян был пастырь несчастный,
Где-то там над далёкою Цной.
Вот открылись пред ними уж Горы,
Вот два храма блестят белизной,
Приковали к себе они взоры
Несказанной своей красотой.
Перейдя чрез запруду глухую
Там, где мельница вяло шумит,
Поднялися на гору крутую,
На которой храм божий стоит.
И направились тотчас туристы
К протопопу Михайлу11 прямком,
И приветливо старец речистый
Принял их в двухэтажный свой дом.
Полилися немедленно речи
О друзьях дорогих и врагах,
Вспоминались знакомства и встречи
В отдалённых и близких годах.
Появилась супруга12 на сцену,
И был лик её светел и тих,
И тотчас же высокую цену
Дали Васи ей в мыслях своих.
Между тем уже чай ароматный
Для незваных гостей был готов
С хлебом сдобным и пряником мятным,
С соком сладким домашних сотов.
Но за чаем они не желали
Тратить время в беседах пустых,
Из окна их уж виды прельщали
Гор высоких, лугов заливных.
И расставшись с хозяйкой прелестной,
С её дочкой и внучкой младой,
 На простор они вышли небесный
Насладиться природой святой.
Через двор, через сад по порядку
Их хозяин любезный повёл,
Угостил их здесь сливою сладкой
И жилища показывал пчёл.
Вот привёл нас на гребень высокий
И поставил на «пупе»13 земном,
Горизонт созерцая далёкий,
В изумленье мы стали немом.
Уж к закату склонялось светило,
 Всё косым освещало лучом,
Воздух чистый как будто пронзило
Оно длинным и острым мечом.
Вот могучим Ока полукругом
Расстилается в томной дали,
Окаймленная бархатным лугом,
Где стада чуть заметно брели.
Дальше берег высокий гористый
Изумрудною вьётся каймой,
И гнездятся средь чащи лесистой
Построения мысли людской.
Вот Ростислав14 стоит одинокий,
 О седой старине говоря,
 Спас Досчатый15 белеет далёко,
И Сосновка16 лежит в глубине.
И всё кажется близко, доступно,
Так и взял бы, казалось рукой,
Но узнаешь, масштабы как крупны,
Коль измеришь своею ногой.
Насладившися вдоволь картиной,
Мы спустились в лесистый овраг
И как шли мы лесистой низиной,
Нам хозяин сказал о ключах,
Что на мельницу воду давали,
Любопытством сгорая живым,
Два Василья ключи пожелали
Осмотреть жадным оком своим.
Средь селенья широко зияет
Своей пастью глубокий овраг,
 И вот здесь-то вода пробивает
Себе путь в известковых горах.
И мы воду ту светлую пили,
Почерпая ладонью руки,
А затем все домой поспешили,
Уж стада пригоняли с реки.
Впрочем, сделали было попытку
Мы достигнуть речных берегов,
Но умерили разум свой прыткий,
 И в хозяйский вернулися кров.
Был, конечно, тут ужин приличный:
 Ветчина, огурцы с чесноком,
 Суп горячий с приправой яичной,
 Яйца, каша с густым молоком,
 Но особенно номер ветчинный
По душе двум Василиям был,
И я снеди прекрасной бесчинно
Кусков пять или шесть поглотил.
После ужина дядя Василий
Нас гитарой хотел усладить,
Приложил он довольно усилий,
 Но она отказалась служить.
На верху уже были готовы
Две постели прекрасных для нас,
 И Васильи сном крепким здоровым
Опочили, хоть ранний был час.
Но зарёю румяной отрадной
Пробудил их раненько восток,
Да и мухи, кусая нещадно,
Не жалели им носа и щёк.
Пробудившись, они полагали
Окунуться в холодных волнах,
Но спустившися вниз, увидали,
 Что хозяин уже на ногах,
Стол давно приготовлен хозяйкой,
Самоварчик стоял уж на нём,
Яйца с маслом и белою сайкой,
И весь дом так и веял теплом.
И забыв о холодном купанье,
Мы охотно уселись за стол,
И в приятной хозяев компанье
Час- другой незаметно прошёл.
Но да будет читателям вестно,
Пусть то каждый заметит из вас,
 Что не пищею только телесной
Занималися Васи в тот раз:
За столом я надгробное слово
Прочитал со вниманием вслух,
Что над прахом лица дорогого17
Произнёс бородатый мой друг.
После этого уже немного
Оставались в пределах мы Гор,
Показал протопоп нам дорогу,
И мы вышли в поля и простор.
                4.
               КАМЕНКА.
Деревня эта небольшая
Лежит от Гор в версте всего,
И скоро мы в пути болтая
Дошли до свата своего.
В Горах подробно мы узнали
Приметы сватовой избы –
Кладушки дров пред ней лежали,
Налево зданье для учьбы.18
Дом свата был довольно мрачный:
Не крашен, сер, и как овин,
Покрыт соломою невзрачной,
Фундамент лишь белел один.
Вошёл я смело на крылечко,
Что возвышалось над избой,
Тихонько дёрнул за колечко,
И дверь открылась предо мной.
Узнали мы, что сват работой
Какой-то занят на гумне,
И я пошёл туда с охотой,
 Приятен воздух чистый мне.
И свата лик благообразный
Узрели мы вблизи плетня,
У Васи вид был несуразный,19
Но тотчас сват узнал меня.
Повёл в избу он нас, конечно,
И чай велел готовить нам,
Был рад он, кажется, сердечно
Столь неожиданным гостям.
Внутри был дом вполне опрятным:
Всё было чисто, вымыт пол,
В порядке было всё приятном,
Кровать накрыта, убран стол.
Чайком надбавившись немного,
И закусивши колбасой,
Мы вновь отправились в дорогу
Упиться лучшей красотой.
На берегу Оки давно здесь
Верстах от Каменки в пяти
Лежит селение Колодезь20
Хотелось нам туда пойти.
У свата нашего другая здесь дочь живёт за кузнецом,21
Мы, долг визита отдавая,
Решили быть в селенье том.
Пройдя деревнею немою,
Спустились скоро мы в овраг,
Своею дикой красотою
Запечатлелся он в очах.
Мы шли отлогой стороною,
Следами каменских коров,
Другая гордою стеною
Стояла в зелени дерёв,
И известь в зелени светилась,
Своей красивой белизной,
Русло на дне сухом змеилось
Белесоватой полосой.
Повсюду камень известковый
Большими глыбами лежит,
Урал нам гордый и суровый
Напомнил этот строгий вид.
Овраг мы этот безымянный
Прозвали с Васею Жупной,22
Связать желая кличкой странной
Его с Жупахинской семьёй.
Но вот Ока уж заблистала,
Верстах лишь в двух была она,
Дорога вдоль горы лежала,
Покрытой лесом, как Жупна.
Тропой сначала каменистой
Мы пробиралися с трудом,
Потом, взойдя на верх лесистый,
Мы частым долго шли леском.
Забрали влево мы далёко,
Ока уж спряталась от нас,
Открыл тут Вася рот широкий,
Густой в лесу раздался бас,
И конь проезжий испугался,
Звук непривычный услыхав,
Возница дико озирался,
Сердито что-то проворчав.
Всё из поэмы мне толстовской23
Рулады Вася выводил,
А я буколикой24 тамбовской
Его в отместку угостил.
Но вот сквозь зелень заблистала
Опять могучая Ока,
Уж чаща леса поредела,
 К  горе приблизилась река.
Овраг безлесный перед нами
Широкой впадиной зиял,
Ручей проворными струями
По дну глубокому бежал.
Спустя немного мы узнали,
Что назывался он Тросной,
И вспомнил я, что мы гуляли
Давно здесь с жёнкой молодой.25
Отдавшись сладким вспоминаньям,
 Присел я грустно под горой,
А Вася, жадный до купанья,
Омылся окскою водой.
И отдохнувши зашагали
Быстрей в Колодезь два отца,
И по приметам отыскали
В селе жилище кузнеца.
Его супруга молодая
Дрова рубила у ворот,
И нас совсем не ожидая,
Едва взглянула средь хлопот.
Узнав, она с приветом нежным
В свою квартиру нас ввела,
 И самоварчик неизбежный
Тотчас, конечно, развела.
А на дворе густого лая
Зловещий бас меж тем звучал –
Так пёс под кличкою Кутлая
Гостей непрошенных встречал.
Хотелось Васе с этой мордой
Поближе бы знакомство свесть,
Но пёс неласковый и гордый
Решил под дом от нас залезть.
А на столе уже лежали
Хлеб, масло, яйца, сахар, мёд,
И мы с охотой пополняли
Свой опустевший уж живот.
А тут из леса воротился
Хозяин дома наконец,
Но скоро с нами распростился –
Делами занят был кузнец.
Пора и нам идти настала
В деревню сватову назад,
Спуститься вниз нам мысль запала,
 Где под горой ключи журчат,
И так всё время под горою
 Мы шли по самую Жупну,
Конечно, были под Тросною,
Опять припомнив старину.
Прошли мы скоро путь немалый,
Шёл с нами булочник из Гор,
Он человек был, знать, бывалый
И вёл охотно разговор.
В деревне уж хороший ужин
Готов усталым был гостям,
И был, сказать по правде, нужен
Он жадным нашим животам.
Потом ввели в чертог нас брачный –
Шутя так назвал с Васей я
(Быть может, очень неудачно)
Покой, нам данный для спанья.
Была то летняя светлица
Без зимних рам и без печей,
И в ней заботливой десницей
Два ложа были для гостей
Устроены весьма высоко,
И вот взобравшися на них,
Сном богатырским тут глубоко
Уснули два Василья вмиг.
По утру нам лепешек вкусных
Дочь свата много напекла,
И мы творенья рук искусных
За чаем съели без числа.
Решивши вечером в свояси
Направить свой счастливый путь,
В часы последние два Васи
В Сосновку вздумали катнуть.
Калин там жил, печник искусный
А по фамилии Линьков,
Так вот к нему, хоть день был грустный,
Пошли мы в незнакомый кров.
Бродили тучи, ветры выли,
Когда, спустившися Жупной,
К Оке мы мутной подходили,
Где был паромчик небольшой,
Своими слабыми глазами
Едва мы видели его,
Когда, качаясь меж волнами,
Он плыл от берега того.
Какой-то воз в нём возвышался…
Вдруг слышу я Калинов глас,
Когда паром уж приближался
И был в саженях двух от нас.
Но скоро понял я ошибку –
То брат Калинов26 только был,
Как сообщил он мне с улыбкой,
Когда о брате я спросил.
В те времена приход сосновский
Изгнать священника27 решил,
И он подумал, что поповской
Искать я кафедры спешил.
И с этим тяжким подозреньем
Так и уехал в Горы он,
А нас уж в лодке с вожделеньем
Сосновский поджидал Харон,
То был детина крепкий, рослый,
А имя, кажется, Федот28,
Рукой привыкшей взявши вёсла,
Шутя нас свёз на берег тот.
А ветер дул немилосердно,
И дождик начал угрожать,
И с Васей стали мы усердно
По лугу окскому шагать.
Когда же дождь неосторожно
Бичом холодным стал хлестать,
То под сарайчик придорожный
На время нас принудил встать.
Вошли мы в улицу большую,
Прошли колодец с журавлём,
Узрели хижину плохую,
То был Калины нашей дом.
Вошёл я внутрь стопой несмелой,
А Вася сел там на бревне,
«Калин отправился на дело»-
Так сообщили скоро мне.
Гляжу в окно, а перед другом
Циклоп какой-то уж стоит,
Знать, у него каким недугом
Глаз повреждён и не глядит,
То был, как после оказалось,
Филипп, Калина брат родной,
Минут пятнадцать лишь промчалось,
И сам Калин стал предо мной,
Мой друг немало удивлялся,
Завидя чудную красу,
Всего же больше любовался
Румяным лоском на носу.
Конечно, подвиг самоварный
Никак не мог нас миновать,
Чаёк пришлося пить сухарный
И яйца с хлебом поглощать.
Хозяин жил довольно скудно,
На всём нужды была печать,
Должно быть, приходилось трудно
Калину хлеб свой добывать.
И покалякавши приятно
О том, о сём, а больше ни о чём,
Мы поспешил в путь обратно
В гостеприимный сватов дом.
Конечно, всё прошло здесь мирно,
Обед был сытный, как всегда:
Лапша, суп с курицею жирный,
Печёных яблок сковрода.
И снедью нагрузясь тяжёлой,
В «чертог», конечно мы пошли
И с болтовнёю здесь весёлой
На пышных ложах возлегли,
А пищу смеху и веселью
Дала трясучая кровать,
Дрожало ветхое изделье…
Но, впрочем, нужно продолжать?
Не лучше ль разговор игривый
Молчанья тайною покрыть,
Да лире нашей шаловливой
Пора уж звон свой прекратить.

                5.
                ВОЗВРАЩЕНИЕ
                Я здесь опять скромно
                Стою под окном,
                Объята Коломна
                И мраком и сном.
Время настало разлуки,
Пробил назначенный29 час,
Сват уж в своём архалуке,
Конь запряжён в тарантас
Видно мы в том тарантасе
С сватом уселись втроём,
И покатилися Васи
В свой возвращаяся дом.
Нас усадив на подушке,
Сват впереди восседал,
Конь под названьем Кирюшка
Стар был, но бодро бежал.
Вечер был тихий и ясный,
Солнце уж шло на покой,
Всё было видно прекрасно,
Спас30 выступал над Окой.
Вот миновали уж Горы,
Лугом поехал наш сват,
И любопытные взоры мы обратили назад,
Долго от чудной картины
Глаз не могли мы отнять,
И проезжая низины,
Всё озиралися вспять.
Горы прелестней и краше
Снизу представились нам,
Очи упилися наши,
Этим дивяся красам
Луг прорезали мы влажный,
Справа лесок зеленел,
Слева Ростислав нам важный
Гордой главою белел.
Долго закатом цветистым
Солнце блистало на нас,
В облаке красном волнистом
Свет его тихо угас.
Вот и Озёры явились:
Храм их и фабрики дым,
К церкви подъехав, простились
С сватом мы старым своим.
Тут мы с отцом Алексеем
Оба проститься пошли,
И в разговорах с иереем
Часика два провели.
С нами хозяин прощаясь,
Даже винцом угостил,
И за гостей опасаясь,
Их на вокзал проводил,
Тьмой непроглядной объяты
Были Озёры тогда,
Если б не вождь бородатый,
Нам на добраться сюда.
Поезд ушёл в своё время,
С должной бежал быстротой,
И путешествия бремя
Лёгкой проходит чредой,
Вот заблистало Боброво,
Близок наш город родной,
Взявши возницу лихого,
Быстро мы мчимся домой.
Здесь самоварчик здоровый
Встретил приветливо нас,
Каши поевши перловой,
Вася свой начал рассказ…
Всё рассказал без утайки
Он о прогулке друзей
На потешенье хозяйке,
К смеху весёлых детей,
Пробил хронометр старинный,
 Я сосчитал – три часа,
Чай наш окончился длинный,
Как уж зажглись небеса.
                ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
(Для дяди Васи)
Когда-то скамейку ты сделал в  саду
На дальней дорожке в глубоком заду,
 Сижу одиноко на этой скамье
И всё вспоминаю мадам Рекамье,
Рисуются прелести тихих Озёр,
Красоты святые чарующих Гор
И Каменка мирная с дикой Жупной,
И Белый Колодезь с журчащей Тросной,
Паром близ Сосновки с Хароном своим,
Калин Евстигнеич с Филиппом кривым,
И плещет Ока мне могучей струёй,
И очи туманятся тихой слезой,
Но впрочем, Елатьма стоит вдалеке
И манит с улыбкой опять нас к Оке.












ПРИМЕЧАНИЯ.
1- Оно продолжалось ровно четверо суток: 20-23 августа 1924г. Главною целью было прогуляться, а кстати, навестить свата Николая Васильевича Жупахина, крестьянина дер. Каменки, в версте отс. Гор.
2- На путешествие было испрошено благословение Владыки Феодосия, еп. Коломенского.
3- Т.е. дядя Вася.
4- Рекамье Жюли 1777-1849, во времена директории и консульства в её салоне собиралось множество знаменитостей, подчинявшихся обаянию её красоты и ума
5- Деревня верстах в двух от Озёр.
6- Пианино фабрики Мюльбаха.
7- Привожу для увековечения обрывки некоторых из этих песен: 1-сербская песня «Што се оно там чуе», 2- песня неизвестной национальности «За рекой, за быстрой»
8- Популярная брошюрка медицинского содержания, не помню какого автора.
9- Утро было очень свежее и ветренное, а вечером гости обратили внимание на террасу и выразили желание попить на ней чайку.
10- Село на Оке верстах в пяти от Озёр, замечательное своим живописным расположением.
11- Михаил Васильевич Троицкий, настоятель Введенской церкви в с. Горах.
12- Имя её Александра Сергеевна.
13- Погост на том берегу Оки в Ряз. губ., в нём сохранились следы древнего укрепления, в народе его называют Расчислово, поэтому, полагаю, правильнее произносить не Ростисла;в, а Рости;слав.
14- Село на Оке в Ряз. губ., расположенное на очень возвышенном месте.
15- Село на Оке в Ряз. губ., между с. Горы и Белые Колодези.
16- Прот. Алексея Фёдоровича Некрасова, когда-то весьма известного в Москве.
17- Т.е. школа.
18- На нём была парусиновая блуза, и он был похож не то на Льва Толстого, не то на известного анархиста кн. Кропоткина.
19- 30 – примечания утеряны