Хлебников и Земной Шар

Задрожали в дымке ковыли,
Да не съесть их… не всадить жнивьем:
Хлебников, что “царь всея земли”,
Чуть не сброшен с глобуса живьем.

Пусть писал он вирши на вершке,
Состругав опилки прошлых лет,
Прыгал вдаль соломенном мешке,
Да с соломой съели на обед.

Он далек, как а, б, в, г, д,
Акра, теле… разными шагал,
Что вокруг, то там, незнамо где,
Но внутри – в снопах лаптей сандал.

Дерево, как смирна, не горит,
Но не усмиряет хода строк,
Царь переиначил алфавит,
Азбукой изжав из литер сок.

С буквы – типографских чар росы –
Пил поэт издания в журнал,
Но бы тверд, из хлеба выжать сыр
Не могли ни бедность, ни воина.

Голод-кормчий тучею навис
Над  поляной ржи в его душе,
Говорит: ты будешь журналист,
Едь за шар земной срывать “Дюшес”.

Груша или лампа – кто бы знал,
Лампу словно грушу – суньте в рот,
Не, не  вынуть.. стеклами спина
От осколков в глоте изойдет.

Многих искололи… мы- леса,
Стекла листьев скинем на убой,
А поэт писал, себе, писал,
Забывая есть… и без зубов.

Вот статья… а вот с закуской жердь,
На руле у кормчего висит,
Травам производственная  - смерть,
Но не грех бессмертный – суицид.

Задрожали в страхе ковыли,
Булку в рот – съешь руку… хватит сил,
Хлебников, что “царь всея земли”,
Голый царедворцев победил.