Уездная старина. Заветная тетрадь генералиссимуса

Дневники, записные книжки и прочие документы личных архивов — подлинные исторические свидетельства, дающие нам представление о личности человека, которому они принадлежали, и о времени, в котором он жил. Их судьбы, как и человеческие, зачастую трагичны, запутанны и полны различных приключений. А иногда вокруг нескольких листков бумаги разыгрываются целые детективные истории в стиле сэра Артура Конан Дойля. С одной из таких историй я и хочу вас сегодня познакомить.

Прославленный русский полководец Александр Васильевич СУВОРОВ в минуты досуга увлекался стихосложением. Особо удавшиеся стихи он записывал в особую тетрадь, о которой в своё время ходили разные толки. Говорили, будто тетрадь содержит эпиграммы и сатиры на царедворцев и даже на самого императора Павла I. Одна из этих эпиграмм, якобы, и послужила причиной тому, что Суворов впал в немилость. Тетрадь мало кто видел — полководец показывал её лишь надёжным людям. В 1800 году, после смерти генералиссимуса, император приказал отыскать злосчастную тетрадь и уничтожить, но её не нашли. Думали, что Суворов передал её своему племяннику, бездарному стихотворцу Дмитрию Хвостову. Но Александр Васильевич не одобрял творчество племянника и даже взял с него обещание не писать оды на его кончину. Предположение, что тетрадь у Хвостова, отпало, а вскоре о ней вообще забыли.

Следы суворовской тетради обнаружились в Аткарском уезде, в имении графини Марины Дмитриевны Гурьевой Копёны. 11 августа 1871 года она, умирая, наказала своей племяннице, княгине Софье Александровне Оболенской запереть бумаги и тетрадь Суворова с другими документами в сундук, а потом передать их брату графини Эммануилу Дмитриевичу Нарышкину, уведомив об этом государственного канцлера А.М. Горчакова, так как дело касалось императорской фамилии.

Заинтересованный в сокрытии компрометирующих Суворова бумаг, внук полководца, князь Александр Аркадьевич Суворов заверил своего двоюродного дядю Э.Д. Нарышкина в том, что тетрадь Суворова необходимо изъять до того, как она попадёт в руки императора Александра II, дабы не навлечь на себя его гнев, как на родственников покойного генералиссимуса. Нарышкин передал Суворову ключ от сундука, который ещё находился в аткарском имении Гурьевой.

Вышло так, что по ряду причин пересылка сундука была задержана и наследникам пришлось обратиться за помощью к саратовскому губернатору Михаилу Николаевичу Галкину-Врасскому. Губернатор поручил аткарскому исправнику В.Л. Подгурскому съездить в Копёны, получить злополучный сундук и доставить его в губернское правление, что и было исполнено.

Но сын покойной графини Александр Николаевич Гурьев, бывший в то время в Венеции, усомнился в правомерности передачи сундука с бумагами Нарышкину и поручил своему адвокату В.П. Залескому обратиться к губернатору и задержать отправку сундука в Петербург.

Галкин-Врасский был поставлен в тупик: с одной стороны генерал А.А. Суворов и Э.Д. Нарышкин требуют высылки сундука, с другой стороны — граф Гурьев просит вернуть сундук в имение. Губернатор выбирает золотую середину и сдаёт опечатанный волостной печатью сундук на хранение в Саратовское губернское казначейство до решения вопроса.

Наконец, стороны выразили согласие собраться в Петербурге и вместе вскрыть этот «ящик Пандоры». Сундук был выслан в столицу, куда и прибыл благополучно в конце января 1873 года. Но когда в начале марта, в присутствии заинтересованных лиц сундук был вскрыт, то суворовских бумаг в нём не обнаружили, как и копии духовного завещания графини Гурьевой. Княгиня Оболенская, которая собственноручно укладывала документы в ящик, заметила, что бумаг осталось очень мало. К тому же, она утверждала, что сундук был изначально опечатан тремя печатями — её собственной и печатями Копёнской и Александровской волостей. Теперь же на месте оказалась только копёнская печать.

По всему было видно, что сундук вскрывали ещё в Копёнах. Князь Суворов пытался было провести разбирательство, но Нарышкин не поддержал его и уговаривал забыть о происшедшем. А года через три в Италии был убит на дуэли граф Александр Гурьев.

Но история крамольной тетради на этом не закончилась. В июне 1887 года император Александр III высочайше повелел: «...учредить над личностью отставного полковника князя Италийского Аркадия Суворова-Рымникского и имуществом его опекунское управление...». Решение это было принято благодаря жадным наследникам Аркадия Александровича, желающим отобрать у него саратовское имение. Им не нравилось, что отставной полковник много средств тратил на собирание вещей и документов, касающихся его славного прадеда, потому они и объявили его сумасшедшим расточителем.

Тогдашний саратовский губернатор Алексей Зубов доводился Суворову дальним родственником. Он и сообщил Аркадию Александровичу об учреждении опеки. Желая отвлечь родственника от грустных мыслей, губернатор осведомился у него о новых приобретениях. И был ошеломлён: наряду с ранним портретом А.В. Суворова, его письмами, в руках правнука оказалась и та самая тетрадь! Оказывается, бумаги из сундука выкрал управляющий Гурьева Гельдорф для своего хозяина, который хотел продать их подороже на заграничном аукционе, но не успел. После убийства графа, Нарышкин — родной дядя убитого, участвуя в описи имущества, выкрал тетрадь. Будучи в гостях у своего соседа по саратовскому имению, дворянина Долгово-Сабурова, он, изрядно выпив, рассказал о тетради. А хозяин, недолго думая, предложил разыграть её в карты и выиграл. Наутро незадачливый игрок опомнился и просил вернуть тетрадь, но Сабуров отказал. Много лет спустя, зная интерес Аркадия Суворова к наследию прадеда, Долгово-Сабуров продал ему тетрадь А.В. Суворова, его портрет и письма. Дед Сабурова, Степан Григорьевич, был сослуживцем генералиссимуса и состоял с ним в переписке.

Губернатор Зубов, конечно же, изъявил желание ознакомиться с тетрадью, но Суворов сказал, что отдал её переписчику, так как почерк у прадеда был неразборчивым. На прощание Зубов уведомил, что как должностное лицо, обязан сообщить о находке императору.

А через две недели Аркадий Суворов прислал губернатору записку, в которой сообщал, что бесценные суворовские реликвии у него были украдены. Возможно, что это была хитрость со стороны пожилого офицера, не желавшего чтобы суворовские записи были уничтожены. На этом и обрывается детективная история с тетрадью генералиссимуса и что с ней случилось далее, неизвестно. Может, когда-нибудь из тайников истории этот бесценный документ всё же явится на свет Божий и мы узнаем, что скрывается под его обложкой.

                Алексей НИКИТИН