после смерти

и после смерти пусть сосны эти стоят на страже, пронзая свет –

что будет после, не мы в ответе, не нам под скрипку ковать сюжет, когда сомкнутся устало веки и расплескается темнота. (но это свойственно человеку – не признаваться, как жжет черта.)

и после смерти моей пусть сосны качают кроной густую синь, дрожит от жара смолистый воздух и сладкой горечью льет полынь; меня брусничник в объятья примет своих душистых зеленых лап, и мох покроет все и обнимет и будет мягок, пушист, богат.

я буду яблоней среди сосен стремиться к небу и ждать дождя.

не надо постных речей серьезных, не надо в шляпку стучать гвоздя, не нужно мне, чтобы дождь уныло лил слезы в черный глухой брезент;
танцуйте, смейтесь, рисуйте крылья и
– carpe diam –
лови момент.

я не хочу загнивать в коробке, жуя пластмассовые цветы – пускай лесные петляют тропки и солнце режет лучом листы;
я не хочу, чтоб слова фальшиво дрожали в воздухе и во рту – пускай играют звончей мотивы и вдаль уносятся поутру;
я не хочу, чтоб рыдали дети – пускай смеются ветрам в ответ,

и после смерти пусть сосны эти стоят на страже, пронзая свет.