Учитель сказал... Часть 7, глава 2

2

     Вельможный психиатр Лыков заранее оплатил доставку срочной курьерской почтой трёх экземпляров исторического журнала со своей философской статьёй... И заказанная бандероль была получена... И после вкусного и витаминного ужина владелец городской усадьбы уселся на чёрный и мягкий диван из натуральной кожи в уютной гостиной, освещённой антикварной люстрой. Комнаты были тщательно проверены сразу после обеда, а теперь за оконными стёклами периодически накрапывал мелкий дождь... Тревожный Лыков нынче был практично облачён в домашний костюм из синего трикотажа и обут в пятнистые шлёпанцы с рыжей меховой оторочкой.
     А Клэр, аккуратно помыв посуду, распустила русые волосы и переоделась в чёрную шёлковую пижаму из жакета, топа и брюк... а пояс украсили декоративные кисти... и были выбраны бежевые тапочки с низкими каблучками...
     И хозяину дома мечталось о доверительном разговоре с проницательной Клэр, которую нередко раздражали яркие лампы. И Лыков заранее знал, что она, придя к нему, погасит отчётливым, но тихим щелчком золотистого и миниатюрного выключателя хрустальный светильник на потолке... И доктор часто и нетерпеливо елозил, но вскоре она появилась вблизи... и потух электрический свет...
     Она в закатном сумраке расположилась рядом со своим учителем и певуче спросила:
     - Неужели ты недоволен моим поведением? И разве я компрометирую тебя? И найдёшь ли причину для упрёков?
     И он учтиво молвил:
     - Я не буду тебя журить. Безупречны твои поступки. Но попразднуй вместе со мной!.. Добился я публикации важнейшего научного материала. Я вдохновенно и споро занимался гуманитарной писаниной... и даже не ознакомился с виршами из сувенирной книги, вручённой мне на вернисаже... И ушлый мой посредник необычайно дорого заплатил меркантильному доценту-редактору, ибо взяточники плодятся везде... а наше общество только уныло сетует на их засилье... Каждая сущность порождает своих паразитов... И грядут неизбежные скандалы в академических сферах и сенсации среди профессоров... И нет претензий к тебе... Хотя на прощание ты, вероятно, лобзала уникального живописца... из феерической плеяды мастеров... Поведай о вашей ночной прогулке... И не стесняйся... И не таи эмоции в себе...
     И наперсница была откровенной:
     - Тембр диалога меня взволновал, но мы о любви почти не толковали. И поцеловались только раз... непроизвольно... А я стихи Петра ещё не прочитала, поскольку разочароваться в их достоинствах очень боюсь... Однако художнику я сообщила, что не может он рассчитывать на мою сексуальную податливость, если я не получу твоего согласия на измену.
     И они долго и беспокойно молчали...
     И вдруг обоим почудилось незримое присутствие Христа...
     И поверилось Лыкову, что его ожидает рай. И разве не угодно сладостному Иисусу духовно проникнуть в искусительное тело Клэр?.. И мысленный ответ психиатра был утвердительно-радостным... Сумерки слегка засеребрились... А неподвижный доктор беззвучно и смиренно молился своей любовнице, которая воспринималась им фавориткой Бога:
     «Нежная избранница Спасителя... милостиво меня защити... И не позволь корыстным невеждам разграбить наследие предков моих... иначе моё земное существование окажется бесполезным... А я старался сберечь родную державу от похоти продажных диссидентов... и я поэтому был суров... Но я отнюдь не раскаиваюсь в жестокости моих лечебных приёмов. А ты заботливо заступись... И перед старинными и раскольничьими иконами хлопочи, зажигая лампады и восковые свечи, о признании моей правоты Всевышним...»
     А Клэр напряжённо и честно размышляла: 
     «Я невыразимо уважаю моего прозорливого и щедрого покровителя... и я безмерно благодарна ему... Но я почему-то не препятствую его насильственной смерти... хотя в стенаниях пожалею о нём... И я питаю к рачительному наставнику истинную, но специфичную любовь... Однако художник чрезвычайно понравился мне. И намерена я добиваться непритворного согласия врача на адюльтер... Извращённой паршивкой я не желаю себя считать... И пусть обожатель-ментор по собственной воле отречётся от меня, возвращая мне и безмятежность придирчивой совести, и максимальную свободу...»
     И он услышал мелодично-вкрадчивые фразы:
     - Я, безусловно, готова помочь тебе прилежно исполнить фамильную миссию древних князей. И буду самоотверженно-рьяной пособницей... даже после твоей кончины... И обязательно свершится предназначение твоего боярского рода!.. Но какие методы и средства отныне допустимы для меня?.. И от чего необходимо мне решительно отказаться?.. И оправдает ли авансом твоя словесная индульгенция любые мои проступки?
     А Лыков неопределённо улыбался и нервно безмолвствовал... Внезапно ему померещилась, что ироничная Смерть воплотилась в холёную и чувственную плоть пикантно-соблазнительной Клэр. И он почуял притягательный аромат восточных духов из эфирного масла магнолий... А потом возникла у доктора шалая мысль о создании вещественной яви воображением разумных существ...
     И ласковая питомица изящно обнимала своего растроганного воспитателя. И наитием он постиг её устремления и страсти. И он потрафил ей прерывистым, но внятным шёпотом:
     - Тебе позволительно всё... Изменяй... И не бойся человеческих взысканий... А сквозь твои истомно-выразительные глаза меня созерцает из твоей пленительной оболочки сам сострадательный Христос... И в полумраке моего особняка невидимая Смерть почтительно уступила на срок твоё здоровое и молодое нутро Божественному Иисусу... и сразу она затеяла выжидательно витать, не отдаляясь... И она утешает и заманивает меня... 
     И с ними случились бурные и блаженные соития во мглистой его опочивальне...

3