Вторая

Вторая
(С искренней благодарностью врачам и акушерам, которые помогли появиться на свет моим дочери и сыну)
Около 6-ти часов вечера мне стало как-то не по себе, тревожно. Измерили давление — 180 на 120, невероятно, у мня такого никогда не было. Врач пригласила на кресло и сообщила, что началось. И действительно, начались схватки, сначала редкие и не очень болезненные, но постепенно существовать в этом мире стало все сложнее и сложнее. В перерывах я пыталась максимально расслабиться и отдохнуть, а во время схваток
оставалось одно — дышать, дышать громко и отрывисто, как собака после бега — так можно было перетерпеть боль. И дышала так я не одна, именно в это время «началось» еще у 2-их из соседней палаты.
Я, как могла, собирала свои вещи в пакеты и убирала с кровати белье, потом пришлось еще подождать пока за нами придут, а ждать было невыносимо. Хотелось каких-то действий, что бы поскорее избавиться от этой
боли. Наконец мы пошли в предродовое отделение, держась за животы с пакетами в руках. Слава богу унитазов было достаточно, и мы после гигиенических процедур — бритья, и введения клизм расселись на постаменты. Сидеть тоже было невозможно больно. Прошло полчаса, и я стала просить медсестру отпустить меня с унитаза — сил больше не было, хотелось хотя бы лечь. Девушка была непреклонна — сидите, обычно сидят по часу. Я стала плакать и дышать в перемежку. Одну из нас увели на кушетку и пошел «первый период родов». Я слушала как ее уговаривали, и она исправно стонала. Мы сидели в очереди. Пришли и за мной. Пакеты я поставила рядом с кушеткой и, по соседству с первой, легла тужиться.
Пока было все еще терпимо, я поняла, что здесь, в этой комнатке мне нужно «работать», пока не покажется головка. Дело пошло. Ну вот пришли анестезиологи, меня, абсолютно голую, уложили набок и мужчина стал делать мне блокаду куда-то в спину. Все это время я дышала уже практически без перерыва, так как схватки участились. Облегчения боли пока не было, на меня одели рубашку и начали «работать» дальше. Рядом, в родильном зале, уже стонала «первая», а по соседству со мной, на кушетку положили «третью». Я старательно исполняла все что требовалось — тужилась, дышала, тужилась, дышала. Головка показалась, и мне пора было в родзал."Первая" как раз уже родила, и я смотрела на нее с завистью. Она лежала абсолютно без движения, спокойно смотрела перед собой, отдыхала, и когда ее начали зашивать, казалось, она этого не ощущала.
А у меня началась работа. По-моему, мои старанья были даром, как-то не продвигалось. Я не могла выродить голову ребенка. Силы кончались, но тут подействовала анестезия и схватки стали реже. Я напрягалась как могла, стараясь выдавить из себя малыша, но сил не хватало. К тому же у меня почему-то стали закрываться глаза, и я находилась в полуобморочном состоянии. Акушерка била меня по щекам, кричала- открой глаза, ты что не хочешь родить, давай старайся. От этих слов я вообще готова была заплакать, но я старалась. Наконец, головка стала выходить и это принесло мне не облегчение, а еще большую резкую, нестерпимую боль. Она застряла как раз на выходе, нужно было еще раз как следует потужиться и все бы кончилось, но я запаниковала. Боль была просто адская, казалось я сейчас лопну, я заплакала и закричала: все я не выдержу, я не выдержу этого. Вдруг боль ушла вместе с тем, как скальпель разрезал промежность.
Я освободилась. Ребёнок закричал. Это была девочка, маленький комочек в зеленых и черных разводах. Личико было сморщенное и я сказала: какая страшненькая!
"Да она у тебя,красавица,ты что говоришь,милая!"-ответила мне акушерка и я улыбнулась.Врач ушла, наказав акушерке самой меня зашить. Мне положили на живот ледяную грелку.
Я лежала одна в родзале, «третья» почему-то задержалась в предродовой. Я чувствовала, как кровь течет рекой из разрезанного места, но акушерка не приходила. Прямо передо мной на стене висели круглые часы. Было 00.30 ночи. Я пыталась отдыхать после перенесенных страданий, но было очень неудобно лежать на твердом кресле, спина затекла, стало очень холодно, меня начало трясти в ознобе. Прошёл час.
Около двух, наконец, появилась заспанная акушерка и стала накладывать швы. Было больно, но эта боль не сравнимая с той меня не напрягала. В 2.30 ночи меня переложили на каталку, сунули мне в ноги мои вещи в пакете, оставленные в предродовой, и вывезли в коридор. Там, на такой же каталке спала «первая». Ее разбудили, и обратились к нам с таким вопросом: ну что мамочки. в коридоре лежать будете или в платную палату поедем? Мест то нет, так что думайте пока мы спать не ушли.
Естественно, я была согласна на все, лишь бы наконец меня положили в теплую мягкую кровать, и вымыли эту лужу крови, в которой я лежала. Мы поехали в палату. Меня помыли и положили подкладную, я была счастлива лежа на больничных простынях, в маленькой комнатке с двумя кроватями и холодильником. «Первая» была моей соседкой. Мы сразу провалились в забытье и почти уснули. Проснулась я от боли. Начала сокращаться матка и швы тоже причиняли страдания. Но это все по сравнению с той болью были пустяки. У меня была девочка, мой родной комочек, и отныне вся моя жизнь подчинялась только ему! Я была счастлива. (Рождению двух моих деток посвящается).