Сильвия Плат - Тюльпаны

ТЮЛЬПАНЫ

Тюльпаны слишком будоражат, здесь же зима.
Посмотри какое белое всё, как здесь тихо, как, занесённая  снегом,
Я постигаю умиротворение, тихонечко лежу в одиночестве и наблюдаю,
Как свет льётся на эти белые стены, на эту кровать, на эти руки.
Я-никто; Я не имею никакого отношения к внутреннему взрыву.
Вместе с уличной одеждой я сдала своё «Я» на хранение медицинским сёстрам,
Своё прошлое - анестезиологам, своё тело - хирургам.

Они положили мою голову между подушкой и специальным белым воротником,
И она теперь будто глаз между двумя белыми веками, которые не  могут закрыться.
Идиотский зрачок, вынужденный воспринимать всё вокруг.
Медсёстры снуют и снуют, не доставляя проблем,
Похожие на пролетающих чаек, в своих белых шапочках,
Всё время что-то делающие своими руками, ничем не отличающиеся одна от другой,
Поэтому невозможно даже понять, сколько их всего.

Мое тело для них - голыш, они заботятся о нем, подобно тому, как
Вода заботится о голышах, по которым она должна пробежаться, аккуратно разглаживая их.
Они несут мне бесчувствие в своих ярких иглах, они приносят мне сон.
Я давно потеряла себя, я устала от своего багажа ——
Моего личного кожаного каждодневного чехла, ставшего лишь хранилищем  для пилюль,
Моих мужа и ребенка, улыбающихся мне с семейной фотографии;
Их улыбки впиваются в мою кожу, маленькие улыбающиеся крючки.

Я продолжаю делать ошибки, тридцати-летнее грузовое судно
Упрямо цепляющееся за своё имя и адрес.
Они же взяли и извлекли из меня всё, чем я дорожила.
Испуганная и голая на зеленой тележке с пластиковыми подушками
Я наблюдала, как мой чайный сервиз, моё льняное белье, мои книги
Ушли в никуда, и вода хлынула мне на голову.
Теперь я - монахиня, ещё никогда я не была так чиста.

Я не хотела никаких цветов, я лишь хотела ...
Лежать с поднятыми руками и быть совершенно пустой.
Чувствуешь себя настолько свободной, вам даже не представить себе насколько -
Умиротворенность так велика, что ошеломляет вас,
И она ничего не просит, ни бирку с именем, ни разных безделушек.
Так чувствуют себя умирающие, перед самым концом; я представляю как
Она затыкает им рты, словно причащающая таблетка.

Во-первых, тюльпаны слишком красны, они причиняют мне боль.
Даже сквозь подарочную упаковку я слегка чувствую их аромат,
Сквозь их белые пелёнки, подобны они умершему младенцу.
Их краснота напоминает о моей ране, очень похоже.
Они неуловимы: они будто парят, хотя и тянут меня вниз,
Огорчая своим цветом и высунутыми язычками,
Дюжина красных свинцовых грузил, повешенных мне на шёю.

Раньше никто не следил за мной, теперь за мной следят.
Тюльпаны поворачиваются ко мне, и к окну, что за мной,
Где раз в день свет медленно прибывает и медленно гаснет,
И я вижу себя плоской, нелепой, вырезанной из бумаги тенью,
Между глазом солнца и глазами тюльпанов,
У меня нет лица, мне так хочется стереть себя.
Яркие тюльпаны сжирают мой кислород.

До их появления воздух был вполне спокоен,
Входил и выходил, вдох - выдох, без всякой суеты.
Затем тюльпаны заполнили его, создав множество помех.
Теперь воздух завихряется и кружится вокруг них словно река,
Завихряющаяся и кружащаяся вокруг затонувшего ржаво-красного двигателя.
Они сосредотачивают на себе всё мое внимание, которое до этого
Радостно резвилось и отдыхало, не связанное никакими обязательствами.

Стены , кажется, нагреваются от их присутствия.
Тюльпаны надо держать за решеткой как опасных животных;
Они раскрываются, словно пасть какой-нибудь большой африканской кошки,
И я ощущаю свое сердце: как открывается и закрывается
Эта чаша красного цвета из-за одной лишь любви ко мне.
А вода, которую я пробую - теплая и соленая, как море -
Родом из такой далекой для меня страны с названием «Здоровье».

СИЛЬВИЯ ПЛАТ
Перевод Дениса Говзича

КОММЕНТАРИЙ

В начале 1960 года Хьюзы поселились в лондонском пригороде Примроуз-хилл (3 Chalcot Square). Плат встретилась в Сохо с издателем Heinemann (англ.)русск. и подписала контракт на публикацию сборника The Colossus & Other Poems, который вышел 31 октября. Отзывы на книгу в целом были положительные. Но хлопоты, связанные с публикацией и рождением дочери (Фрида Ребекка , родилась 1 апреля), вновь поставили Плат перед проблемой: писать было некогда. За весь 1960 год она создала лишь 12 стихотворений (в их числе — ставшие впоследствии известными You’re, Candles и The Hanging Man). Впрочем, она вернулась к прозе: написала рассказы Day of Success и The Lucky Stone. В конце 1960 года Плат забеременела вновь, в феврале 1961 года у неё случился выкидыш, тогда же пришлось удалять аппендикс — так в больнице она провела почти всю зиму. Впечатления от пребывания здесь легли в основу стихотворений Tulips и In Plaster, а кроме того явились первым импульсом к тому, чтобы начать роман. В марте 1961 года Сильвия Плат приступила к работе над романом «Под стеклянным колпаком» и писала книгу не переставая в течение семидесяти дней.

И ОРИГИНАЛ

Tulips

The tulips are too excitable, it is winter here.
Look how white everything is, how quiet, how snowed-in
I am learning peacefulness, lying by myself quietly
As the light lies on these white walls, this bed, these hands.
I am nobody; I have nothing to do with explosions.
I have given my name and my day-clothes up to the nurses
And my history to the anaesthetist and my body to surgeons.

They have propped my head between the pillow and the sheet-cuff
Like an eye between two white lids that will not shut.
Stupid pupil, it has to take everything in.
The nurses pass and pass, they are no trouble,
They pass the way gulls pass inland in their white caps,
Doing things with their hands, one just the same as another,
So it is impossible to tell how many there are.

My body is a pebble to them, they tend it as water
Tends to the pebbles it must run over, smoothing them gently.
They bring me numbness in their bright needles, they bring me sleep.
Now I have lost myself I am sick of baggage ——
My patent leather overnight case like a black pillbox,
My husband and child smiling out of the family photo;
Their smiles catch onto my skin, little smiling hooks.

I have let things slip, a thirty-year-old cargo boat
Stubbornly hanging on to my name and address.
They have swabbed me clear of my loving associations.
Scared and bare on the green plastic-pillowed trolley
I watched my teaset, my bureaus of linen, my books
Sink out of sight, and the water went over my head.
I am a nun now, I have never been so pure.

I didn't want any flowers, I only wanted
To lie with my hands turned up and be utterly empty.
How free it is, you have no idea how free ——
The peacefulness is so big it dazes you,
And it asks nothing, a name tag, a few trinkets.
It is what the dead close on, finally; I imagine them
Shutting their mouths on it, like a Communion tablet.

The tulips are too red in the first place, they hurt me.
Even through the gift paper I could hear them breathe
Lightly, through their white swaddlings, like an awful baby.
Their redness talks to my wound, it corresponds.
They are subtle: they seem to float, though they weigh me down,
Upsetting me with their sudden tongues and their colour,
A dozen red lead sinkers round my neck.

Nobody watched me before, now I am watched.
The tulips turn to me, and the window behind me
Where once a day the light slowly widens and slowly thins,
And I see myself, flat, ridiculous, a cut-paper shadow
Between the eye of the sun and the eyes of the tulips,
And I have no face, I have wanted to efface myself.
The vivid tulips eat my oxygen.

Before they came the air was calm enough,
Coming and going, breath by breath, without any fuss.
Then the tulips filled it up like a loud noise.
Now the air snags and eddies round them the way a river
Snags and eddies round a sunken rust-red engine.
They concentrate my attention, that was happy
Playing and resting without committing itself.

The walls, also, seem to be warming themselves.
The tulips should be behind bars like dangerous animals;
They are opening like the mouth of some great African cat,
And I am aware of my heart: it opens and closes
Its bowl of red blooms out of sheer love of me.
The water I taste is warm and salty, like the sea,
And comes from a country far away as health.

Sylvia Plath

Художник Альфонс Муха «Девушка с распущенными волосами и тюльпанами»

ДАЛЕЕ

Сильвия Плат «Зеркало»
http://stihi.ru/2020/10/27/7573