Из Чарльза Буковски - исповедь гения

                Чарльз Буковски


                исповедь гения


                во время второй мировой
                некоторые из наихудших
                сочинений нашего времени
                появились в журналах
                и книгах,
                это воистину было
                прискорбно.
                я жил одинокий
                и обезумевший в крохотных
                комнатках
                не будучи ни
                солдатом ни
                писателем.

                можно быть
                абсолютно безумным
                и по-прежнему
                существовать
                на остатки
                жизни.

                я знал своё
                имя,
                сам умел
                одеваться,
                мог общаться,
                но был
                совершенно
                глуп.

                без какой-либо цели,
                я был
                бессмысленной
                конгломерацией
                идей.
                я был
                идиотом.

                армия не
                желала меня,
                женщины меня
                не хотели
                и я сам себя
                не хотел.
                я был
                шелухой.

                всё же дважды
                я обрёл себя
                за пишущей машинкой.
                я написал короткий
                рассказ который
                был принят
                ведущим
                журналом.
                и я написал
                ещё один который
                приняли в
                международный
                журнал
                вместе с
                Генри Миллером
                и
                Камю.

                потом я заложил
                пишущую машинку
                перестал
                писать.
                я чувствовал
                что то что я написал было
                бессмысленным.

                я пошёл из
                города в город
                из номера в
                номер
                из бара в
                бар.

                война
                завершилась и я
                продолжил
                существование
                в том же
                стиле.

                я прочитал
                успешных писателей
                и решил что
                они тоже были
                бессмысленны.

                на самом деле
                я не начал снова
                писать
                пока не стал
                жить с
                женщинами.

                они вывели
                меня
                из
                оцепенения.
                закапали меня брызгами и
                ввергли в новое
                замешательство.

                мои работы начали
                появляться
                в литературных журналах.               

                люди ненавидели меня
                за то
                что я написал о
                женщинах.
                но эти люди
                никогда не встречались с
                женщинами с
                которыми
                я
                жил.
                я лишь
                фотографирую
                словами
                всю эту
                реальность.

                я написал о своих
                ужасных женщинах
                и своих
                ужасных рабочих местах
                и первые критические
                статьи что вы знали
                принесли мне
                почти что славу.

                я заметил что
                лизоблюды и
                хлюпики
                сочиняли
                стихи.
                поэтому
                я тоже
                попробовал.
                это было
                легко.
                вся игра состояла лишь в
                подбрасывании
                им
                ваших
                вещиц.

                я выступал с чтениями,
                набивалось много народу,
                я всё время бухал,
                оскорбляя их,
                забрасывая
                дерьмом,
                они ненавидели это
                и в то же время
                любили,
                они сожрали
                моё дерьмо.

                из-за всего
                этого
                возникло чувство
                надоедливого
                равнодушия.

                но потом я
                заметил что
                женщины которых я посещал
                становились моложе,
                их тела были всё лучше,
                волосы длиннее,
                больше света в
                глазах.

                это приносило
                свои плоды.
                мне больше не нужно было
                закладывать пишущие машинки
                или пахать на жутких
                работах.

                я стал
                кем-то важным
                для некоторых
                людей.
                у других было лучше
                со здравым смыслом.
                но я был
                всё таким же
                полудурком каким
                был
                всегда,
                я был вообще
                никем
                но так или иначе
                я задержался
                в счастливой и
                лёгкой
                игре,
                игре в напёрстки,
                в мошенничестве,
                в забаве,
                весёлой полуночи,
                выступлении,
                выходе
                и
                входе,
                и да я был
                там
                всё
                время.
               
               
       
                from:"Betting on the Muse"
   
                07.11.20

               

confession of a genius

 
during world war two

some of the worst

writing of our time

appeared in books

and magazines,

it was truly

regrettable.

I lived

alone and

insane in tiny

rooms

being neither a

soldier nor a

writer.

 
 
it is possible to

be truly mad

and to still

exist

upon scraps

of

life.

 
 
I knew my

name,

was able to

dress myself,

was able to

speak the

language

but I was

entirely

inept,

without design,

I was a

meaningless

conglomeration

of

ideas.

I was an

idiot.

 
 
the army didn’t

want me,

women didn’t

want me

and I didn’t want

myself.

I was a

husk.

 
 
yet twice

I found myself

with a typewriter.

I wrote a short

story which was

accepted by

a leading

magazine.

and I wrote

another which

appeared in an

intercontinental

journal

along with

Henry Miller

and

Camus.

 
 
then I hocked the

typewriter and

stopped

writing.

I felt that what I

had written was

meaningless.

 
 
I went from

city to city

from room to

room

from bar to

bar.

 
 
the war

ended and I

continued

existing in that

manner.

 
 
I read the

successful writers

and decided that

they too

were

meaningless.

 
 
I really didn’t

begin writing

again

until I started

living with

women.

they startled

me

out of my

stupor,

dropped me

splashing and

thrashing into a

new

confusion.

 
 
my work began

to appear

in literary magazines.

 
 
people hated me

for the way

I wrote about

women.

but these people

never met the

women I

lived

with.

I was only

photographing

in words

the reality of

it all.

 
 
I wrote of my

horrible women

and my

horrible jobs

and the first damn

thing you knew

I had

half-a-fame.

 
 
I noticed that the

sycophants and

weaklings were

writing poetry.

so,

I tried that

too.

it was

easy.

the whole game

was just a matter

of tossing your

stuff at

them.

 
 
I gave readings,

packed them in,

I drank throughout,

insulting them,

tossing the

crap.

they hated it

and loved

it,

they ate up

my crap.

 
 
and through it

all

I had this

feeling of

bored

disinterest.

 
 
but then I

noticed that

the women I went

with were getting

younger,

with better bodies,

longer hair,

more light to their

eyes.

 
 
it was

paying off.

I no longer had to

hock typewriters

or work horrible

jobs.

 
 
I had become

something to

some

people.

others had

better sense.

but I was the

same

half-shot

asshole that

I had

always

been,

I was nothing

at all

but somehow

I had stumbled

into a lucky and

easy

game,

a shell game,

a hustle,

a lark,

a sunny

midnight,

a stance,

an

out,

an

in,

and yes I’ve been

there

ever

since.