И мир вскипел

Его здесь нет. И ей теперь напрасно
Взывать к нему вернуться в этот мир,
Он за чертой, и он неумолим,
И взгляд его пронзает мир бесстрастно.

Спасти его? Позвать под солнце жизни?
Но это значит, рушить мирозданье,
Какие ей ещё пройти страданья,
Или ему плясать на смертной тризне?

Всё позади – в небесные объятья,
Их заключал любовный ураган,
Там было всё позволено телам –
Волшебных  взлётов было многократье.

А ныне он таинственно безмолвен,
Как призрак он, уже не человек,
Порушен им промолвленный обет,
Забывший лёт ужели так неволен?

Она танцует – только так дозваться
Возможно будет стылого слепца,
Под долгим плачем слёзного словца,
Ей будет жизнь в её хмелю казаться.

А он молчит – нет встречного движенья,
Неумолим, воистину суров,
Он знает много запредельных слов,
Но ни одно не скажет в откровенье.

Она кричит в отчаянии ему:
«Ужели ты, мой милый, безответен,
Мой танец жизни для любви заветен,
И нам с тобой поймать одну волну!»

Вдруг звуки стихли, образ появился,
Он вышел к ней, вторя её изгиб,
И вслед дуэт их песенный возник,
И он, запев, невольно окрылился.