Сунтон Пу

ВНИЗ ПО СИАМСКОЙ РЕКЕ
Часть 21.

Лежащий Будда – в глубине пещеры.
Всё в небреженьи здесь –
Святому нет почёта.
Повреждены грудь статуи, бедро,
и стены рушатся, и сыплется земля…
Крестьянам все равно –
им недосуг починка.
От зрелища печального такого
вскипают слёзы на моих глазах.
Пустынна вся огромная гора –
а ведь когда-то было многолюдно.

Пещера – как роскошнейший дворец,
украшена уступами, рельефом,
причудливыми нишами из камня…
Внутри горы свисают с потолка
гирлянды, бахрома и ожерелья.
Какая сверхъестественная сила
смогла создать всю эту красоту
с тем, чтобы скрыть затем
дворец чудесный?

Смотрю, как городская молодёжь
поражена, застыла и замолкла.
В пещере, в углублении из камня,
устроен необычный водоём,
куда стекает струйка водяная,
и часто каплют капли, словно слёзы…
Он камнем обрамлён со всех сторон.
Темна вода – и глубины не видно.

Идём пещерою, любуясь многоцветьем
стен, потолка, и выступов, и ниш,
что образуют маленькие кельи.
Видны на стенах надписей следы…

А память возвращает времена,
когда я здесь, в безумии любовном,
вдыхая аромат цветов, лежал часами,
и мне подушкою была моя рука…
Знакомые мне комнаты и ниши
навеяли печаль воспоминаний –
душа затосковала по былому,
когда почти до самого рассвета
звучал, не умолкая, птичий хор.

Цикады трель,
сверчка концерт скрипичный,
волненья давних лет – не отдавали сну
и вызывали слёзы на глазах…
Когда сюда пришел я из столицы,
мне негде было даже ночевать –
порою приходилось спать в канавах,
а плоский камень заменял подушку,
и месяц вместо факела светил…

Чуть различимый аромат сандала
в душе рождает вновь воспоминанья,
и снова слёзы катятся из глаз…

На что дана мне тягостная память?
Наверно, в наказание судьбы…
Как хорошо, что спутники мои
увлечены и слёз не замечают…

Пойти к кому-то в гости - не смогу
мешают и смущение и гордость.
Я закажу себе ночлег в пещере –
но как обидно это и досадно!
Здесь есть источник, и приходят люди,
чтобы воды испить из родника.

Поговори со мною, о, Гора,
как в сказке говорила ты с Инао!
Молчит Гора, не отвечает мне.
Тоска моя никак не отступает.
Занялся сочинением стихов.
Надеюсь, что высокородный принц
прочтет мой стих
и примет благосклонно –
доступны и ему переживанья…
Не унывай, я говорю себе.
Прощай, пещера!.. Мы уже уходим.

Обсаженною пальмами дорогой
спускаемся с горы. Сияют звёзды,
и месяц в полном блеске в небесах.
Смеются, веселясь, ученики.
За зайцем погнались, и под ногами
трещит орехов пальмы скорлупа…
Как весело гулять при лунном свете!
Мы рвем ночные крупные цветы.
Бирманский чибис – маленькая птичка –
сообщает время птицам. В тишине
его отчётливый и звонкий голос
к любимой возвращаясь, мне напомнил
мою любовь и голоса девичьи…

Свернули мы к монастырю Пхратхат.
Уже сиянье месяца поблекло,
его лучи угасли, но прекрасно
смотрелась четья средь монастыря –
её не задевали тени зданий.
О, праведное имя Будды! –
защита ты обители от тьмы!

Когда пропели петухи и солнце встало,
спустились к лодке и пустились в путь.
Конец моим запискам и заметкам,
конец моим дорогам в этом крае…
Читай, Читатель, если интересно!

А может быть, кому-то повезёт
попасть в наш край, и кто того достоин,
наденет благовонные одежды,
окрашенные яркой жёлтой краской,
на статую Святого Будды в храме…
И этот благороднейший поступок –
честь каждому, мой дорогой Читатель!
___
Сунтон Пу, Из поэмы "Вниз по Сиамской реке"
Перевод Надежды Ушаковой
Предыдущая часть доступна через меню