Хроника революций 1917 года

1917-й ЗИМА

Не понимающий прошлое народ -
Будущего не имеет;
Был страшен девятьсот семнадцатый год,
Жующим в тепле этот страх не мерить...

Рушилась Империя, развеивался царь,
Вера в Романовых себя расстреляла,
Попы сладили ладаном эту гарь:   
Церковь увещевала и отлучала.

Урожай пулеметами косил фронт,
А в деревнях косила разруха,
Земли частные – но общий стон
Безземельных людей в голодных муках.

Бездарные решения придворной клики
Геройский прорыв генерала Брусилова
В снегах схоронили южнее Риги -
Кости русские в земле постылой,

Которая им спасибо не скажет
Тогда - и после фашистских зверей -
Незаметно будет нож в спину всаживать,
Не любя Россию, но питаясь ей…

Чужда народу Первая мировая,
На фасаде - вступились за братьев-славян,
Когда серб убил австрийца в Сараево,
И немцы вкусили кровИ Балкан.

Так в Империи: химия загранучредители,
Электричеством заведует - тоже вражина,
Крейсера с немецких стапелей не хотите ли?
Порох и артиллерию с немецкой машиной?

Бритты рулят цветным металлом,
Золотодобычей, соки высасывая;
Французы по банкам своим капиталом
Любое родство ей вполне навязывают.

Наступила эпоха передела рынков,
Народы столкнув лбом под эту волынку,
Немчура колонии решилась столбить,
А кто же деньгами мешки смог набить?

Дядя, сидящий за океаном,
А не рабочий: Пьер, Пауль с Иваном, -
Те, чьими костями Европу усыпало,
Империалистов безумие выплыло.

Пришел и царизм в эту стаю шакалью,
Закидывать трупами в прибылЯх разлом,
В России хватало своих печалей,
Антанта - добила немецким гвоздём.

Три года смерти: без снарядная оборона,
Наступления во имя союзников мясорубящие;
В итоге - под ружьем восемь миллионов
Не уверенных где враги настоящие...

...Холод в окопах, холод в трущобах,
Но есть и прибыли от войны считающие;
Бродит недовольство в разгоняемых толпах,
Мыслишки крамольные, поджигающие.

Солдат проела безысходность и кровь,
На заводах ревут 14 часов смены,
Строй из полицаев, долговых оков,
Прокручивает фарш без всяких сомнений.

Бюрократы недовольны скупостью даров,
Буржуям натерло ярмо бюрократии,
Вместе порют они мужиков,
Чтобы те ДАРОМ время не тратили.

Поднимает голову ревагитация -
Распутинщиною подпитана -
Но в придворном блуде уже не купаться
Скоту Григорию, втихую прибитому.

КлещИ придворные с олигархами
Интриги плетут - обновить престола:
Посадить малолетнего бы в монархи,
Не меняя принципа для трона святого:

Мужик – существо низшего сорта,
Мы, правящие, - делаем что хотим!
В Думе не бывать никому в опорках,
В темноте суеверной сдыхать таким!

Всеобщее равное избирательное право
Было тогда нереально так,
Как мир справедливый без аннексий травмы
Предлагаемый при большевиках.

Дворяне, кто не готов был резать,
Смотрели на поднимающийся народ;
Те, кому слишком тепло было место,
Готовились хамам дать укорот.

…Голодная стачка началась массово,
В Питере перекинулась на полки,
Генералы облажались в штаны с лампасами -
Полетели по всей Руси гудки:

"Долой самодержавие". Сейчас. И точка.
А не как в девятьсот пятом году:
Помиловал царь якобы "сыночков" -
Разрешил Конституцию, а потом - обманул.

И поехал Никола на бронепоезде,
Ощетинившись против страны всей,
Чтоб смутьянов кровью в Неву смести,
Да только не было ему путей...


1917-й ВЕСНА-ЛЕТО

Красные ленточки, ветер свободы,
Романовы отреклись – не будет царей;
На улицах кипящие толпы народа,
Узники политические - без цепей.

Думская знать решит малой частию,
Что Правительством объявляется;
Раздвоенность общества - к двоевластию,
Параллельно Петросовет избирается.

Керенский с эсерами и там и сям
Политикой болтовни заправляет;
Приказ №1 к боевым частям
Петросовет издает, Керенский - утверждает.

Амнистия полная, за ней – вседозволенность
Объявляется власть предержащими,
В армии выборность обращается в стоимость
Слов пред пулями настоящими.

Дисциплина рушится, не за кого воевать,
Приказы до одури обсуждаются,
Стойкие продолжают долг исполнять,
Но армия, подкошенная, уже шатается.

Мужик хочет мира, земли, свобод,
Будущего и власть – Советам,
А группа властолюбивых господ
Сама желает править в хаосе этом.

"До победного" Временное идти решает
И войною добиться авторитета;
Гибнуть за него ж мало кто желает,
Прослушав лозунги до самого лета.

На немецких штыках тот восторг умер,
В игре политиканов честь не чтят, -
За амбиции имперские и безумие
Всегда в ответе простой солдат…

Кто болтовне внял - в землю вытекли,
Недо-революции армия проиграла бой;
Оставаться невозможно вне политики,
Если вертят нагло твоей судьбой.

Тут же новые бунты против властей,
Не решающих вопросы мира и хлеба;
И тают чары хмельных речей,
Ибо нет за болтовней дела.

Национальные окраины шевелятся,
Немощность Временного - как картина:
Про "Единую Россию" лозунги бряцают,
А широчайшую автономию берёт Украина.

У кого-то надежда на диктатуру военную -
Корнилова с Деникиным военщина чтит;
И Временное, от переворотной темы,
Генералов под арестом держать велит.

Ведут анархисты, да кадеты с эсерами,
В осеннее дно девятьсот семнадцатого,
И одна только сила готовит меры -
В каше политической разобраться.

Доверие к власти догорело пламенем,
Временное - Республику возгласило,
Но страна нуждается в настоящем знамени –
В опоре, которая строй бы сменила.

1917-й ОСЕНЬ

Для самовластия погибели
Ленин взял бы денег и у короны,
А куда повести смогли бы вы
Толпу, раздавленную капиталом и троном?

Но лучше бы он у кайзера брал,
Чем с "Троцкими" договариваться:
От крушения трона до Октября
"Перманентная революция" кое-кем заваривается,

О России таким думать - нечего,
Она - топливо лишь для пожара;
Злобная масса угнетенных местечек
Для разрушения к Октябрю пристала.

А Ильич в “апрельских тезисах” указал
На создание социализма в стране,
Где бы ниву честно человек пахал,
Без кровососов на его спине.

Те, кто знание Ильича разделял,
Труды непосильные взвалив на плечи,
Революцию кровью свой совершал,
Делая хозяином труд человечий.
 
Бедняцкие дети стоят за Советы
Временное, Советы выхолостив, лютует -
Контра отбирает оружие и газеты,
Диктат готовят господа буржуи.

Крестьяне обобранные бунтуют,
Тамбовское восстание - тогда первое;
Штыками за урожай либералы банкуют,
Страна дрожит оголенными нервами.

Разброд и шатание там и тут,
Грабежами анархия в толпу кидается;
Ленинцы загнаны в подполье и ждут,
Время, как рельс стальной, раскаляется -

И корчует министров-капиталистов,
Острие народных чаяний - большевичье,
Не дрогнув, изгоняет Авроры выстрел,
Нечисть из патриотов обличья.

Вздымается Октябрь матроса рукой,
Несогласным предлагает по добру убраться;
Ненависть в ответ течет рекой,
Жесточайшей власти лишь удержаться.

Но декреты “О мире” и “О земле”
Решают тысячи тысяч дел:
Народ видит свершение по мольбе,
И солдат и трудяга встают с колен.

А, те, кто революцию предварял,
Социалистами себя именуя,
Против ленинцев оружие взял -
И пошёл помогать буржуям.

Так, запущен "белыми" был террор -
Первыми выступив против народа
Звали иноземцев во весь опор -
Лишь бы вернуть им былые годы,

Лишь сохранить бы капиталы свои,
Свое положение господ-хозяев,
В ход громкие речи про Россию шли,
Но лишь новый хомут ей приготовляли.

И рабочая армия, словно чудо,
Собирается по миру, по кусочкам –
Народ бьет снабженных англо-французом
Профи, лезущих из сотен точек.

Свой выбор сделал простой народ –
Колчаков с интервентами вон попёр,
В жутких муках кинул семнадцатый год
Старый мир - в новой эпохи костер.

Но жестоки к России были вдвойне,
У кого только ненависти без меры, -
Примазались к большевикам многие на волне,
Стали доводить до абсурда дело…
 
Гражданская – это бой Революций. Двух.
А не красного с «чистым белым», -
Ощетинился брат на брата не вдруг
Через классовые прицелы.
      
Не кончилась она ни в двадцать втором,
Ни даже в девятьсот девяносто третьем:
Страна и сегодня, под пятой, живьем
Переигрывает партию с монстром этим.

Невозможен без жертвы такой разворот,
Но видел и Космос коммунизма пики;
А в истоке - семнадцатый страшный год,-
Революции суровой и многоликой.

Но, не понимающий прошлого народ,
Будущего не имеет,
Покуда есть классы трудяг и господ,
Придётся ль ещё раз тот страх измерить?