Марина-Машуня-Мири

                Моей любимой сестричке

Природа в том мае шутя ворожила,
Под райское пение тысяч сирин...
Но где ж тогда счастье твое, расскажи нам,
Марина-Машуня-Марина-Мири?

Быть может в том детстве молочно-игривом,
Где львовские крыши глядят в небеса,
И где нееврейское имя — Марина —
Размашисто в метрику кто-то вписал.

А может оно — под уютом домашним,
Где бабка, прабабка, мамуля, отец
Любимое «сонышко» стали звать «Машкой»
По прихоти любящих жарких сердец?

А может быть счастье на дворике школьном —
У страсти волнующей первой двери,
Где юный блондин на стекле на оконном,
Краснея чертил на иврите «Мири»?

И вот оно вроде бы в дверь постучалось —
И свадьба, и радость родительских слез,
Но время, увы, развернуло к началу
Скрипучий безликий семейный обоз.

И все же судьба свою милость явила,
Когда ты двойняшек своих обняла —
Ты их нарыдала, ты их намолила,
И вот оно — счастье! Бери же сполна...

Но нет его — нету желанного счастья,
А дети — конечно... Но дети — не все,
Нет пульса в душе, не стучит на запястье,
И в небо желаний ничто не несет.

Живешь на распашку, весь мир принимая,
Превыше любви ставя крови родство,
А может виновно рождение в мае —
И маешься — ищешь ты счастье свое?
.
Так где ж оно, где же? Года за плечами
Угрюмо и звонко печатают шаг,
Кого-то и где-то однажды встречаем,
Но все нам — не эдак. И все нам — не так.

И сколько еще будут спать океаны
Твоей нерастраченной гордой любви?
Когда ты их вздыбишь волною бескрайней —
Марина-Машуня-Марина-Мири?