Пророчества пророков 57

Восстание Спартака — что было на самом деле?
Журнал: Загадки истории №31
Автор:
Дмитрий Митюрин

Имя Спартака стало символом самоотверженной борьбы за свободу. Однако, отдавая должное мужеству и военным талантам беглого раба, римские историки скороговоркой описывали связанные с ним события. Как результат, мы мало что знаем и о самом Спартаке, и о его гибели.
Для начала вернёмся к событиям восстания, которые особых споров не вызывают. Итак, в конце 74 или начале 73 годов до нашей эры группа из 78 гладиаторов устроила восстание в гладиаторской школе Лентула Батиата в городе Капуя. Эти рабы специально обучались боевым искусствам, чтобы сражаться на потеху римской толпе.

Исторические факты

Вырвавшись на свободу, беглецы укрылись на склонах горы Везувий. К ним присоединялись беглые рабы из окрестных поместий, так что для их разгрома снарядили трёхтысячный ополченческий отряд претора Клавдия Глабра, который перекрыл единственную ведущую на вершину дорогу. Восставшие сплели из виноградных лоз верёвки, спустились по обрывистой скале в тыл неприятеля и полностью его уничтожили.
Отряд бывших рабов превратился в небольшое войско, против которого пришлось отправить более крупные силы под командованием претора Публия Вариния. В серии боёв римляне были разбиты, после чего Спартак смог установить контроль практически над всей сельской местностью южной Италии и захватить несколько городов. Зиму 73-72 годов до нашей эры он провёл, обучая свою армию, которая к весне насчитывала около 70 тысяч воинов.
Вероятно, попытки Спартака поднять дисциплину привели к тому, что от его армии отделился крупный отряд под командованием Эномая, вскоре уничтоженный римлянами.
Между тем на восставших были двинуты две консульские армии. Спартак смог разбить их по отдельности, но и сам лишился довольно сильного корпуса под командованием своего ближайшего соратника Крикса, который отделился от главных сил, вероятно, для совершения флангового манёвра.
Так или иначе, разгром двух консульских армий поставил Рим на грань катастрофы, ведь лучшие войска в этот период вели борьбу против царя Митридата в Греции и Малой Азии. Пришлось напрягать последние силы и формировать новую армию, проспонсированную самым богатым человеком Рима Марком Крассом, который сам её и возглавил.
Восставшие начали движение на север, вероятно, собираясь уйти в Галлию, но потом резко развернулись и направились на самый юг Апеннинского полуострова. Шанс вырваться на свободу показался менее соблазнительным по сравнению с возможностью овладеть Римом и занять место бывших хозяев. Но Рим был готов к обороне, так что Спартак проследовал далее на юг к полуострову Регий, откуда он собирался переправиться на Сицилию.
На этом острове, считающемся житницей Италии, за предыдущие 50 лет произошло два восстания рабов, причём не менее крупных, чем спартаковское. Другое дело, что угрозы непосредственно Риму они не представляли.
Переправиться на Сицилию Спартак рассчитывал с помощью киликийских пиратов, но те не сдержали обещания — то ли не успели собрать требуемое число кораблей, то ли их перекупили римляне или царь Митридат, заинтересованный, чтобы восстание полыхало поближе к самому Риму.
Спартак оказался заперт в ловушке на полуострове Регий, но благодаря хорошо организованной атаке прорвался через построенные Крассом укрепления. Это была его последняя победа.
В Италию возвращались легионы из Македонии, Испании, Азии. Единственный шанс заключался в том, чтобы разбить Красса до их подхода. Решающая битва произошла в 71 году до нашей эры у истоков реки Силар. Спартак сражался как лев и пал в неравной схватке. Тело его не нашли. Шесть тысяч захваченных в плен рабов были распяты на крестах вдоль дороги от Капуи до Рима.

В книге Рафаэлло Джованьоли
Историки дают первичную информацию, но восприятие героев прошлого формируется, прежде всего, произведениями искусства.
В случае Спартака можно говорить о двух таких произведениях — романе Рафаэлло Джованьоли (1874) и кинофильме Стэнли Кубрика (1960).
Роман «Спартак» был создан в начале 1870-х годов в атмосфере охватившей Италию от факта объединения страны эйфории. Описанные в нём события проецировались на современность, а сам Спартак ассоциировался с Гарибальди. Итальянский национальный герой, кстати, написал автору восторженное письмо, которое в дальнейшем публиковалось в качестве предисловия к книге.
У Джованьоли, в соответствии с классической версией, Спартак был фракийцем, попавшим в плен в ходе боевых действий. Став гладиатором, он получил свободу за подвиги на арене и организацией восстания руководил уже в качестве свободного человека. Само восстание было результатом тщательно организованного заговора, участники которого соблюдали конспирацию в стиле итальянских карбонариев. Более того, в курсе заговора Спартака оказываются Кати-лина и Юлий Цезарь и даже ему сочувствуют, осознавая необходимость реформирования Римской республики. Катилина через девять лет после восстания рабов предпринял нечто вроде попытки социалистического переворота, закончившегося, впрочем, неудачей. Цезарь же, как известно, стал могильщиком республики.

Кроме того, автор ввёл романтическую линию между Спартаком и вдовой диктатора Суллы Валерией Мессалой. Этот сюжет источниками не подтверждается, но выглядит вполне убедительно — римские аристократки частенько завязывали отношения с брутальными и красивыми гладиаторами.
Ход боевых действий описан достаточно добросовестно, хотя и не без вплетения другого романтического сюжета. Гибель отделившихся от главных сил корпусов Эномая и Крикса автор объясняет происками греческой куртизанки Эвтибиды, безответно влюбившейся в вождя восстания. Эномая она со Спартаком поссорила, а Крикса погубила, выдав римлянам хитроумный замысел восставших.
Интересно, что три сподвижника Спартака — Эномай, Крикс и Ганник — были галлами, то есть предками современных французов. Для Джованьоли и его соотечественников 1870-х годов Франция была союзником, и неудивительно, что Крикс и Ганник выглядят образцами всех добродетелей. Но вот Эномая он зачем-то сделал германцем и простодушным болваном.
Вероятно, здесь сыграли роль специфические отношения Италии конца XIX века с двумя немецкими государствами — Австро-Венгрией и Германией. Австрия была откровенным врагом, а вот германским читателям Джованьоли, вероятно, посылал месседж — не будьте такими же глупцами, как Эномай, не поддавайтесь на интриги австрийцев, столь же коварных, как Эвтибида.

Актуальность и политкорректность
Фильм Кубрика был продуктом уже другого времени. Сценарий его написали по роману Говарда Фаста сам автор и другой литератор Далтон Трамбо. Оба они считались агентами коммунистического влияния, в связи с чем были внесены в «Чёрный список Голливуда». Приглашение их в сценаристы было чем-то вроде «общественной реабилитации», а сам фильм озвучивал темы актуальные не столько для Древнего Рима, сколько для Америки 1960-х годов с её левыми трендами.
Спартак оказывается рабом от рождения, взятым в гладиаторы из каменоломен. Выглядит это вполне демократично, но перечёркивает саму возможность постановки вопроса: каким образом из буйных толп освобождённых рабов Спартак смог сформировать довольно дисциплинированную армию, организованную на римский манер — с разделением на манипулы, когорты, легионы?
Главный урок мужества и свободолюбия прямо на арене Спартаку даёт чернокожий гладиатор Драбба. Вместо того чтобы исполнить желание зрителей и добить поверженного Спартака, он бросается на Красса и гибнет героем.
Если в начале I века до нашей эры в Риме и встречались чернокожие гладиаторы (что, в принципе, возможно), то явлением они были крайне редким. Однако фильм снимался в период, когда борьба афроамерцканцев за равные права набрала обороты. И в Драббе очевидно прочитывался намёк на Мартина Лютера Кинга, да и сама тема восстания Спартака с темой расовой борьбы явно перекликалась.
Аристократку Валерию заменили на рабыню Варинию, что тоже выглядело демократично. У Спартака действительно имелась то ли жена, то ли подруга, чьё имя история не сохранила, но которая явно не была римской матроной.
Сильнее всего цензоры порезали сцену, где купающийся в бассейне Красе намекает рабу о своих гомосексуальных наклонностях. Таким поведением Красе как бы иллюстрировал тему разложения Римской республики. Понятно, что при современных тенденциях сцену бы не резали, а гомосексуалистом сделали самого Спартака, снабдив его командой верных соратников из двух чернокожих, пуэрториканца и китайца.
В финале фильма неузнанного предводителя восставших распинают на кресте в числе шести тысяч других повстанцев. Версия допустимая, но всё же маловероятная: к тому времени Спартак был фигурой слишком известной. Сегодня такой финал выглядит ещё и неполиткорректно, поскольку в нём слишком отчётливо читаются христианские аллюзии.
Расхождения между романом, фильмом и подлинными событиями попытались сгладить авторы сериала 2010-2012 годов «Спартак», что привело к закономерному результату: количество мифов вокруг героя лишь увеличилась. Давайте попробуем разобраться, в каких из них содержится рациональное зерно, а какие являются очевидной легендой.

«Владеющий копьём»
Поскольку итальянцам неприятно, что какой-то раб мастерски громил их предков (покорителей мира), историки этой страны склонны гнуть линию, что Спартак тоже был римлянином, отданным в гладиаторы в качестве наказания; как своего рода аналог тюремному приговору.
Такое действительно случалось, но практиковалось крайне редко и опровергается именем героя — явно не римского происхождения. В переводе с греческого оно означает «владеющий копьём» и характерно для племён, живших в Западной Фракии (современная Болгария и европейская Турция). О том, что Спартак был фракийцем, вероятно, из племени медов, говорят и все историки, хронологически жившие ближе всего к событиям восстания: Плутарх, Аппиан, Саллюстий.
Правда, у оппонентов есть одна зацепка. Гладиаторы делились по типу вооружения на два с лишним десятка типов, среди которых были и так называемые фракийцы с оружием, характерным именно для этого народа: шлем с забралом, прямоугольный щит и короткий меч-гладиус. Так что теоретически гладиатор-фракиец не обязательно мог быть и фракийцем по национальности. Но вероятность такой версии невелика: все историки, перечисляя следом за «фракийцем Спартаком» его соратников, указывают их национальность — «галлы». Впрочем, и здесь можно придраться, поскольку существовал и такой тип гладиаторов, как «галлы», хотя к I веку до нашей эры их уже называли мурмиллонами.
Суммируя, можно сказать, что Спартак на 99% был свободнорождённым фракийцем, имевшим некий боевой опыт и хорошо знавшим римскую армию. Известно, что до попадания в школу Батиата он дважды менял хозяев. Но каким образом он вообще попал в рабство?

Здесь, примерно с равной степенью вероятности, можно принять одну из двух версий.
Согласно первой, он был взят в плен в ходе боевых действий, которые фракийское племя медов вело против армии Суллы в 85 году до нашей эры.
По второй версии, принадлежал к числу фракийцев — союзников Рима, имевших право служить в римской армии. Эта версия также имеет два возможных варианта развития. Не (исключено, что он завербовался в легионеры, но потом дезертировал, то ли не желая воевать против соплеменников, то ли просто из-за какого-то конфликта с начальством.
Или же Спартак завербовался в легионы противников Суллы — марианцев. В 82 году до нашей эры марианцы гражданскую войну в Риме проиграли, и неосторожно оказавшемуся в их лагере наёмнику-фракийцу действительно был прямой путь в рабство.
Другой важный момент касается гладиаторской карьеры Спартака. Здесь историки также расходятся. Часть из них считает, что за отвагу на арене он действительно получил свободу и руководил заговором в школе Батиата, проживая в ней как вольнонаёмный преподаватель.

Убит, распят или бежал?
Что касается смерти Спартака, то с ней тоже не всё ясно.
Согласно Плутарху, перед битвой Спартак заколол коня, заявив, что в случае победы коней у восставших и так будет достаточно, а в случае поражения они не понадобятся. В то же время из рассказов других историков следует, что в этой битве Спартак сражался верхом на коне и в критический момент возглавил конный отряд, с которым пытался пробиться к Крассу.
Бывший гладиатор сразил двух центурионов, пока сам не получил ранение в бедро и не пал от мечей и копий, навалившихся на него со всех сторон легионеров. Получается, что очевидцами гибели Спартака стали многие участники битвы, однако тело героя так и не было обнаружено. Случай, мягко говоря, странный и почти не имеющий аналогов в истории. В сражениях Античности и Нового времени главнокомандующий всегда находился в центре внимания и собственных войск, и армии противника.
Неудивительно, что всё это дало почву для слухов о его спасении. Трудно представить, как бы ему это удалось в местности, насыщенной римскими войсками. Но почему не поверить в то, во что хочется верить и вероятность чего, пусть даже минимальная, всё-таки существует?