Верхнее плато

Трудней всего даются мне места,
которые на перегибе строк…

Их лёгкость кажущаяся и простота
едва ль допустят хоть один намёк
на то, как я сумел и кто помог…

Не выкажут, какая маята
их породила и какая мука
за ними,
и какая глубина,
и как была буйна
лошадка незаезженного
слова.

И сахар, что оттягивал карман,
и змеем вьющийся над головой аркан
петлёй стращали,
сладким не прельщали…

Мои терпение
и горловое пение,
возможно, что-то и пообещали?!

Сопротивленье самоукротилось
и стало шёлковым, как дикая трава,
и расступились ревностно слова
и в божий дар
строптивость
превратилась;

и я хромец, измученный горбун
погнал послушный голосу табун
под звёздный шум
на верхнее плато –
туда, где не бывал ещё никто;

где слышен топот
множества сердец;
где рядышком живут жара и холод;
где дышит тихий плач и звонкий хохот;
где не саднит насиженный крестец
и где горят Гоморра и Содом
и можно лицезреть Ангелодром.

03.11.20