The Destiny of Infernologist 02. 11. 20

Эпиграф:
"...В ожиданьи позора
Сердце гложет обида
Мы – потомки террора
Мы – посланцы ковида...
...Проблевались от водки
И холодных соисисок
И пошерили фотки
Силиконовых сисек..."
   М. Покровский «За*бали»

И хрен с постным маслом, и редька без соли
Исправно доедены нами давно
Привычными стали фантомные боли
В душе да закрытое ставнем окно

Закрыто оно от картин тошнотворных
Пейзажей, застывших на тысячи дней
И смрадной оравы дебилов покорных –
Помоями сытого стада свиней

Конечно, я знал – надсажаюсь напрасно
Слагая восстания маршевый стих
Но как-то не верил, что столь уж контрастно
Моё бытия ощущенье и их

Аморфных существ не прельстить революцией
У них мозг от жабы, а воля от тли
Как будто больного мутанта поллюцией
Зачало когда-то всю мразь сей земли

Та мразь, что жирней, расползлась по планете,
Впилась паразитом в ресурсы и власть
Вплела в жертву щупальца, корни и сети
Решив, что отныне она – её часть

А та, что и ростом, и сортом пониже,
Уткнулась в корыта с торпидным мурлом
Молчит и лакает настой мутной жижи
Покрывшись паршой и воняя козлом

Но много страшней категория третья –
Подонки режима, кровавые псы
Отборная сволочь, ублюдки столетья
Предавшие Род за кусок колбасы

"Wer hier ist ein Kommunist oder ein Jude?"
Знакомо? Так вот вам воскресший СС!
Напомню беспамятным – это не люди,
А плоти гнилой с мёртвым духом замес

Порой проявляясь не слишком буквально,
Фашизм окружил нас тюремным кольцом
Концлагерь готов. В нём вполне официально
Мы заперты в клеть перед страшным концом

А выродки жрут. И жрать больше желают
Что свиньи, что нелюдь – сюжет-то один
И шавки на их караван не залают
Для шавок придуман ковид-карантин

Кто высунет нос, того встретит поборник
Онлайн-диктатуры и вломит люлей
Помалкивай, смерд, в свой тряпичный намордник
Да траурных слёз в него лей - не жалей

Вот так и сидим без хренов и без соли,
Рисуя рунический знак «дабл ять»
Сейчас мой читатель воскликнет: "Доколе?!?"
На этот вопрос уж не мне отвечать

Я хунту покрыть могу матом в квадрате,
Пророча ей в пекле сожженье живьём
Но как говорю я жене своей Нате,
Не бойся, родная, мы всех их убьём.

Вангую, падут мракобесия стены
И сгинут понятья «своих» и «чужих»
Но только тогда а мир придут перемены,
Когда и мечтать мы забудем про них

Так было – закат проводивши парадом,
Мы утром встречали вселенский погром
Судьба инфернолога – жить рядом с адом
Тем паче, что семо и есть его дом.

...Хоть вдосталь мне лет, моего поколенья
В Истории неглубока колея
Но может, не канув в пучину забвенья,
Останется что-то и после меня...