Если бы...

Если бы он родился красивым… да, если бы…
Но она отдала его за мелкий грошик горшечнику.
Не желала видеть, знать о нём,  просто любить,
Как всякая мать своего ребёнка.  Ещё чего!-

Так возмущалась она, когда её упрекали этим.
Нет, не упрекали. Всем было всё равно. Лишь бы
Свои не нуждались. Да и кому нужны уродливые дети?
Вот и  стал он лишним  для матери  своей, Анне Лисбет.

Вытерпеть столько мук, столько страданий  – не описать всего,
Чем он всё заслужил? Тем, что, в отличие от остальных, вырос  уродцем?
В чае дешёвом, в крошках  лепёшки маисовой
Таяли ночи его, тлели остатки дней, словно угли погасшего солнца.

Думала ли она о нём? Иногда, слыша дождь за окном
Он представлял как держит она его фотографию.
Нет, не держит.  Плёнку не тратят попусту на бедняков,
Тем более некрасивых. Вот потому он и не осуждал её.

Вскоре, а может и нет,  вопреки всему и воле уцелевших богов
Он возмужал и покинул приёмных родителей на судёнышке утлом.
Ветер трепал паруса, волны бились в борта, смерть пошла на обгон
И потом наступило последнее в его жизни утро.

Позже, месяцы, годы спустя, он увидел её, идущую по песку
Вдоль моря. Как будто искала, высматривала она кого то.
По щекам облаков  обречённое небо размазывало тоску
И дымились от слёз небесных  спины седых кашалотов.

Где душа её? Шанс души на спасение где,
Лисбет Анне? Останки его найди, погреби.
Пусть вы не были в радости – будешь тогда в беде
С ним. В этих ломких обрывках обращённой к небу мольбы.