После Троицы

Летний вечер за окошком вышивает звёздный плед.
Гладь пруда алмазной крошкой выстилает лунный свет.
Гонит зыбку лёгкий ветер, нарушает эту гладь,
Ночью здесь рискуешь встретить тех, что днём не увидать.
Белокурые русалки, томно нежась под луной,
На пруду играют в салки в полночь с ловкостью младой.
Завивают ивам косы. На берёзовых ветвях
Наготу купают в росах, нагоняя людям страх.
Завлекают  хлопцев песней в глубину прохладных вод,
И от манкости прелестниц их лишь заговор спасёт:
«Водяница-лесовица, отступись и отвяжись,
Я не твой жених, девица, на подворье не кажись.
Откуплюсь сполна дарами: белотканым полотном,
Самоцветными камнями, деревянным гребешком.
Мне с тобою не кумиться,  в чащу леса прочь ступай,
Передай поклон сестрицам, чтоб щадили урожай.
Там во мху Лесной Хозяин для тебя постельку стлал
И шелковою травою-муравою устилал.
С ним на ложе твоё место,  и ему тебя ласкать,
Ты - нечистому невеста, и на слове том - печать!»

 …По прошествии недели после Троицы, опять,
По воде плывут кувшинки, чтоб пруда украсить гладь.
Будет снова восхищаться люд Русалочным цветком,
Принимая оберег сей от русалок в дар с теплом.