Смерть партизанского атамана

Трещали сосны от мороза,
По лесу плыл сырой туман.
А у опушки, под березой,
Лежала группа партизан.

Их командир был старый воин,
С седой, колючей бородой.
Необразованный, простой.
Но взгляд твердил: не лыком скроен.

Ушанка инеем покрыта,
И припорошен воротник.
Лицо морщинами изрыто.
Не коммунист, не большевик...

...Вдруг рокот. Вынырнул из ёлок
   Немецкий серый грузовик.
Взгляд партизанский хищно зорок.
Всех оглядел бойцов старик.

Все, отряхнувшись от пороши,
Приноровили к мушкам глаз.
Бойцы, - Иваны да Алеши,
От атамана ждут приказ.

Бычок дед бросил между делом
Назад себя, в сосновый бор,
И повернул, не дрогнув телом,
Винтовки ледяной затвор.

"Огонь!"
Захлопали винтовки.
От залпа вздрогнул спящий лес.
А грузовик уткнулся в ёлки
И накренился чёрный крест.

Недолго враг сопротивлялся.
"Урра!" - победный слышен крик.
За поворотом показался
Еще немецкий грузовик.

В сугробы высыпали фрицы,
В порядки развернули строй.
С остервенением на лицах
Вели упорный, меткий бой.

Беда: патроны на исходе.
И командир уж ранен вроде.
Кричит, откашливая кровь:
"Победа наша, сто пудов!
Давай ребята в лес, обратно!
Я задержу покуда их!"...

Ушли коллеги службы ратной.
Через минуту бой утих.

...Фигуры выросли "арийцев"
   Над бездыханным "беспартийцем".
   В сугробе алом он лежал,
   В застывших пальцах штык держал.

   А на лице, от смерти чистом,
   Навек застыл победный крик.
   В НАРОДЕ слыл он коммунистом,
   И в УСТРЕМЛЕНЬЯХ - большевик..

Трещали сосны от мороза,
По лесу плыл сырой туман.
Брели бойцы, глатая слёзы.
Богиб их лучший атаман.